Что на самом деле происходило на Северном Кавказе в этом году

Говорит Тибилов об этом уже не первый раз. К теме референдума в Южной Осетии возвращаются каждые пару месяцев. И каждый раз это предложение ничем не заканчивается, как будто в Москве не очень рады возможному расширению границ. А с Грузией после недавней пресс-конференции Путина мы и вовсе отменили визовый режим.

Почему Россия раз за разом отказывает Южной Осетии, а та упорно продолжает стучаться? И как вообще выглядит современная внутренняя политика России на Северном Кавказе? Какие тут есть провалы и достижения в этом году? Об этом мы спросили у Варвары Пахоменко, эксперта по Северному Кавказу, аналитика Международной кризисной группы.

Варвара Пахоменко: Северный Кавказ действительно ушел из федеральной повестки. Сначала его убрал конфликт в Украине, потом в Сирии. Как сказал Денис, я с ним полностью согласна, тот подход, который власти пытались использовать, начиная с 2010 года, то есть это применение экономических мер, целого комплекса других мягких мер, таких, как переговоры с разными группами на местах, попытка интегрировать людей, находящихся в подполье, вернуть их, ― всё это было закончено. Сейчас мы видим исключительно жесткий силовой подход. Во-первых, стало меньше денег на поддержку разных экономических проектов, в том числе на разную социалку. Поскольку опасаются каких-то недовольств, усиливается контроль как за разными группами людей, которые могут так или иначе мобилизоваться, прежде всего это исламистские группы, это давление на салафитов, умеренных салафитов, так и контроль за местными лидерами. Мы видим, как особенно в Дагестане, где была наибольшая вольница, сейчас то и дело отстраняют кого-то от власти или арестовывают, причем людей, которые держат в руках тот или иной регион или район. Все это меняется.

Очень сильно сказалась российская внешняя политика на Северном Кавказе. Здесь и война в Сирии, более активное российское вовлечение в конце сентября активно обсуждается на Северном Кавказе и мало кем поддерживается, потому что на Северном Кавказе большинство мусульман ― это сунниты, им не очень симпатично, что Россия поддерживает алавитский режим Асада. Очень многие уехали туда воевать из Северного Кавказа.

В этом году было практически упразднено северокавказское подполье, которое существовало с 2007 года, «Имарат Кавказ». Почти все полевые командиры провозгласили свою лояльность Исламскому государству / ИГИЛ (так называемое Исламское государство, ИГ) признана в России террористической организацией и запрещена на территории РФ /. Сейчас в России идет война не с собственным исламистским полем, а с частью глобального формирования.

Еще больше скажется на этом ухудшение российско-турецких отношений. Кавказ ― это регион, который исторически находится между Россией и Турцией, там очень сильные экономические связи, если вы посмотрите на крупные рынки в городах Северного Кавказа, некоторые из них 70% товаров получают из Турции. Плюс это и родственные связи. Миллионы выходцев с Северного Кавказа живут в Турции, начиная с XIX века, сейчас очень многие едут туда работать. Конечно, те, с кем я говорю, воспринимают с большим опасением как санкции против Турции, закрытие разных предприятий, отзыв преподавателей, которые работают в Турции, скажется на регионе.

Наверно, еще один момент, который хотелось бы отметить, это укрепление позиций Рамзана Кадырова как пример жесткого силового подхода. Если весной, особенно после убийства Бориса Немцова, многие говорили о том, что позиции Кадырова ослабевают, что федеральные силовики высказывают свое недовольство им, была спецоперация ставропольской полиции в Грозном, не согласованная с чеченскими властями, то мы видим, как все поменялось. Кадыров позиционирует себя пехотинцем Путина, как человека, который может защитить Россию в случае ухудшения ситуации в Сирии. К нему напрямую в Грозный прилетают руководители или первые лица Афганистана, Ливии, представители сирийской оппозиции. Судя по всему, все претензии, которые были, ему простили, и он снова начал очень жестко действовать внутри республики. 

Фото: Абдула Магомедов /РИА Новости