' style='fill:%23c4c4c4;fill-opacity:1'%3E%3Cpath d='M93.28-57.4h2.52l-6.33 11.74h-2.6l6.41-11.75zM98.5-57.4h2.52L94.7-45.67h-2.6l6.4-11.75zM103.78-57.4h2.52l-6.33 11.74h-2.6l6.4-11.75z'/%3E%3C/a%3E%3C/svg%3E)
Путин готовит западню Зеленскому, сдает налоговую систему в аренду друзьям, не рискует уволить Медведева
Социолог и политический обозреватель Константин Гаазе в программе «Политика. Прямая линия» объясняет, почему инициатива о переведении шести сборов в статус налогов — это фактически сдача ФНС в аренду друзьям Владимира Путина, в арестах Михаила Абызова и Виктора Ишаева сложно найти логику, Путин может сделать абсолютно все, кроме увольнения Медведева, а Владимир Зеленский идет прямо в западню российского президента.
Мы начинаем с этих двух громких задержаний, экс-губернатора и экс-министра и еще отдельно экс-министра, потому что один из них сочетает в себе две эти роли. Давайте с Ишаева начнем. Как вам это видится, что вы увидели за этим задержанием, что это за сигнал? В самом общем виде.
Самое важное то, что это первый арест сотрудника администрации такого рода. В принципе, Кремль… Там кого-то задерживали, конечно, на каких-то серединных уровнях, на рабочих местах даже задерживали лет десять назад, но, конечно, полпред ― это все-таки фигура.
Понимаете, с обоими сюжетами есть некоторая проблема, потому что они ни в какую серию целиком, без заусенцев, не встают. У Ишаева действительно смехотворная сумма ущерба.
Сумма анекдотическая.
Которая, в общем, может быть урегулирована в рамках какой-то гражданско-правовой процедуры. Штраф можно заплатить большой.
Я напомню, там речь идет о пяти миллионах рублей за пять лет, да.
Да. При этом немедленно началась ― насколько я понимаю, «Роснефть» это организовала ― атака уже на дочь Ишаева, что у нее пять квартир, десять домов и так далее, и так далее. Это тоже понятно, потому что арест, очевидно, не Игорь Иванович инспирировал, а кто-то другой, теперь надо как бы оправдываться и говорить, что дело не в том, что мы такие слепые, а просто коррупционер очень большой, общая проблема.
Никакой внятной эксплицированной объяснительной модели кейса с Ишаевым я за неделю не услышал. Если он поддерживал Фургала и это месть Кириенко, то, значит, нам нужно пересматривать радикально наши взгляды на отношения Кириенко и силовиков. Мы предполагали, что да, обе колонны движутся в одном направлении. Нельзя делать кадровые революции, если ты не чистишь губернаторский корпус. Что такое чистка губернаторского корпуса? Это когда у тебя увольнения идут все глаже, глаже и глаже, легче, легче и легче.
Вы вспомните, я залез специально посмотреть, март 2015 года. Тулеева выносили из кабинета всем Кремлем и так и не вынесли в итоге. В тот же март Хорошавин и дальше.
Собственно, если говорить о том, что вообще эти аресты ― это какая-то спецоперация, чем дальше, тем больше похоже на то, что кто-то принес Путину записку примерно в то же время, то есть примерно в конце 2014 ― начале 2015 года. И вот, собственно, когда началась эта волна арестов, отставки пошли намного глаже, да. То есть мы видим, что уже без страха Кремль снимает действующих, вновь назначенных, вот-вот уходящих.
Но тогда здесь нет логики, потому что если вы отделили козлищ от хороших губернаторов, а хорошим губернаторам говорите просто: «Ребята, пришло ваше время, надо уходить», то в чем им смысл тогда добровольно уходить, если людей калибра Ишаева задерживают за хищение в размере пяти миллионов рублей? Хорошо, Хорошавин ― большой коррупционер, Гайзер ― страшный коррупционер, один из самых эффективных губернаторов российских, но страшный коррупционер, то есть там масштаб, по крайней мере, есть. А в случае с Ишаевым я не понимаю, то есть я не вижу здесь…
Кириенко нужно показывать уходящим людям некоторую перспективу, перспективу такую: вот капуста, значит, грядки, баня, может быть, даже у кого-то Болгария, Греция, да, не капстраны.
Да-да. А теперь-то как? Он начнет какого-нибудь следующего тяжеловеса выносить, а тяжеловес скажет: «Лучше я сейчас буду ногтями за косяки, а потом, значит, я сам себе офис сдам под общественную приемную, став депутатом Совета Федерации, а потом меня за то, что я этот офис сам себе сдал, в тюрьму посадят или под домашний арест?».
В случае с Ишаевым это еще и унижение. Если в случае с Абызовым это не унижение, видно, что это какой-конфликт, что там действительно какие-то проблемы, то в случае с Ишаевым это как на госсовете подошел президент, и по носу щелкнул, и сказал: «Все, иди отсюда». Или: «Неправильно сели».
Можно выдумывать сложные схемы, значит, «Роснефть», Кириенко, Фургал, Хабаровский край, эти зашли, те пришли. В этом смысле культура телеграм-каналов прекрасная, потому что можно забыть, что говорил вчера, придумать новую объяснительную схему, в которую все ляжет. Можно придумывать, но мне кажется, что с Ишаевым это действительно какая-то история по поводу отношений, по поводу того, что что-то не то сказал, что-то не то сделал.
Мне кажется, что говорить о том, что за этим стоит Кириенко… Кириенко не станет проще от того, что они посадили Ишаева, Кириенко станет сложнее, потому что если он хочет закончить эту историю с обновлением губернаторского корпуса, то это не лучшие практики, как у них принято говорить, это худшие практики.
Вы очень бегло сказали, что это совершенно точно не Сечин. Если можно, в двух словах расскажите, почему.
Когда Игорь Иванович кого-то арестовывает, вся страна знает, что это Игорь Иванович. На стенах остается нарисованная черная кошка и так далее, и так далее. Сечин в этом смысле человек, очень уважающий символическую сторону насилия, да. А здесь не было обозначено никакого его присутствия, заинтересованности, даже не было сливов относительно того, что материалы из приемной председателя правления были переданы в ФСБ. Нет, оказалось, что здесь «Роснефть» потерпевшая. Игорь Иванович тоже, по-моему, не очень привык к статусу потерпевшего.
Где-то еще была высказана странная версия, что это, наоборот…
В телеграм-каналах, наверно.
Да, в телеграм-каналах, натурально, тем и живы, что называется. Версия, что это подкоп, наоборот, под «Роснефть». Я никак не могу в этом никакую логику усмотреть, но если бы она могла быть, то какая бы она была? Или это уже какая-то версия, не подлежащая рассмотрению?
Понимаете, в целом само понятие серии событий несколько… То есть серия событий ― это всегда что-то искусственное.
Да, но мы смотрим на некоторую цепочку.
Да, мы говорим: «Это часть серии». Сказать, что Ишаев украл у «Роснефти» пять миллионов рублей, унизительно и для Ишаева, и для «Роснефти».
Это для всех унизительно, от этого никому не хорошо. Если речь идет о том, кто в крае хозяин, то тоже не вижу в этом большого смысла. Работает Сечин с губернаторами, с которыми у него нет хорошего контакта. Нет у него контакта с Фургалом, что, на Фургала управы нет в Москве? Есть.
Еще раз говорю: история с Ишаевым очень плохо встраивается в любые наши представления о подобного рода серийных цепочках арестов, потому что в ней все как бы какое-то очень притворное, и мелкое, и смешное, в ней никакой драмы-то нет на самом деле, кроме того, что оказалось, что у него дочь красавица и очень богатая женщина.
Подкоп под Сечина? Для того чтобы подкопать под Сечина, не нужно, значит, арестовывать его заместителя за то, что он сам себе сдавал офис по завышенной цене. Для этого достаточно посмотреть на сделку по индийскому нефтеперерабатывающему заводу, посмотреть на некоторые аспекты самовыкупа акций. Если есть желание что-то сделать в адрес Игоря Ивановича, я думаю, что половину заместителей председателя правления «Роснефти» можно сажать с хорошей и совсем не смешной фактурой, мне так кажется.
Действительно, так получилось, что эти два задержания срифмовались, и поэтому, конечно, возникает этот дурной инстинкт как-то все это уложить в одну цепочку. Когда арестовали Абызова, у нас был спецэфир. Я помню, что вы комментировали его задержание, вы говорили, что, с вашей точки зрения, основная причина ― надо жить в России.
То, как это продавали, да, и то, как это отбивали его друзья, да. И то, как это отбивал сам председатель правительства, тоже да. Потому что, смотрите, во-первых, Абызов не жил в России, да. Тот факт, что у него здесь Lamborghini Urus, не означает еще, что он живет в России. Все-таки жил он в основном не в России.
Смотрите, в этой истории мне наиболее шокирующей, вопиющей деталью как раз кажется комментарий Медведева, потому что Медведев открыто, прямо сказал, что это заказное дело, устроенное его бывшими бизнес-партнерами, «Альфой» и Вексельбергом. Причем он сказал это без улыбки, без негодования. Насколько ему можно верить? У Медведева-то как раз есть личный интерес сделать так, чтобы это дело перестали считывать как политическое, потому что давайте посмотрим: Абызов, Дворкович, еще какое-то количество коллег, которые считаются людьми из круга Медведева.
Они в России не живут. И мне кажется, вот тут как раз воспитательно… То есть здесь как раз я логику, скажем так, и президента, который, вероятно, этот арест одобрял, и ФСБ очень хорошо могу понять. То есть этот арест носит воспитательный характер: мы вам говорили-говорили, вы не верили, не слушали, значит, так будет. То, что это заказное дело, и о том, что это заказное дело, прямо говорит председатель правительства ― вот это для меня уже too much, потому что собственно суть дела никак не связана с бизнес-конфликтом Абызова с Вексельбергом и Фридманом. Он им должен полмиллиарда долларов, простите, а тут он в другой компании, в другом регионе якобы в составе преступной группы украл четыре миллиарда.
За четыре года для Абызова, для человека уровня Абызова четыре миллиарда ― это, в принципе, деньги на булавки, плюс-минус, да. Что он из этих денег финансировал, за кого он из этих денег платил, другой вопрос. Но я считаю в данном случае, что председателю правительства верить не надо, надо продолжать смотреть на этот арест как на некоторое высаживание вокруг Медведева всяких неприятных событий, так сказать, окапывание его, колючей проволокой окружение. Даже не в смысле гонки преемников, а просто в смысле того, что сейчас делает Медведев.
Смотрите, Медведев сейчас находится во главе вице-премьеров, которые делят российскую экономику под конкретные имена и фамилии, уже даже не под компании, а прямо Ротенберги, Чемезов, младший Чайка и так далее, и так далее. У председателя правительства вовлеченности в этот процесс особой нет, не очень ему этот процесс нравится. В общем, председатель правительства может организовать свою работу так, что он будет ничего не делать, по большому счету, выполнять какие-то функции.
Про многих вице-премьеров тоже в Кремле говорят: «Недовольство копится», там люди пытаются какие-то интересы отстаивать все-таки «государства», да, а не вот этих имен-фамилий. Поэтому никакого организующего пинка от Медведева они не получают. У людей, которые хотят, чтобы процесс дележки экономики в их пользу проходил быстрее, глаже, лучше, более эффективно, с высшим KPI, есть возможность посадить человека, который когда-то ездил на дни рождения к Медведеву, и, собственно говоря, вот это все устроить. У них с такими ресурсами вообще никаких проблем нет.
Тут будем посмотреть, потому что проблема в том, что у Медведева вот этот круг-то людей очень небольшой. И там уже мало кого осталось, да, потому что, например, вот этот действительно некрасивый слив источника «Интерфакса» про Дворковича, выманившего Абызова на день рождения. Это же тоже такой очень грубый намек, потому что посадить Дворковича нельзя. Президент и МИД вложили очень много средств в то, чтобы Дворковича стал президентом ФИДЕ. Но при этом посадить Дворковича очень многим хочется, потому что это был бы показательный процесс. В случае с Абызовым это не показательный.
Мы все так «Ох!», а потом и чего ох? Сочувствовать человеку, который должен полмиллиарда долларов, сложно. В случае с Дворковичем это был бы действительно показательный процесс. Но Аркадий Владимирович молодец, он успел быстрее, а посадить действующего президента ФИДЕ, учитывая репутацию России на международной спортивной арене, я думаю, несколько затруднительно.
Да, овчинка выделки немножко не стоит.
Вот этих людей все меньше, меньше и меньше. Кто дальше? Я не хочу фамилии сейчас начать называть, это не очень красиво будет. Но там уже людей не осталось практически.
Медведев не вступается, не защищает, не подписывает никаких бумажек.
Да, и звонков не делает.
Не совершает звонков. Он ограничивается вот этим комментарием. Есть опять-таки очередная конспирологическая версия ― это Юлия Латынина ― про некоторый узкий круг людей, которые в кабинетах собирались и обсуждали, включая Абызова, включая Тимакову, медведевский такой ближний круг, главное преступление которого заключалось в том, что они без купюр обсуждали происходящее в стране.
Я не буду называть фамилии, но я хочу сказать, что сейчас в правительстве очень большое количество людей, занимающих посты от высоких до очень высоких, обсуждают происходящее в стране без купюр. И если президент решил, что надо посадить всех, кто прямым текстом говорит, где мы оказались, как мы здесь оказались и что надо что-то делать, чтобы здесь не остаться, то я боюсь, что он просто останется без половины правительства и без трети администрации, потому что в администрации, конечно, с речевой дисциплиной пока получше, но тоже не блестяще.
А попытка сделать из Тимаковой революционера ― послушайте, если бы Наталья Александровна хотя бы вполовину была таким революционером, как ее описывают, мы бы в другой стране жили.
Это да. Так, отмели эту версию. Действительно, эта разноуровневая чистка вокруг Медведева, то так, то сяк, то Магомедовы, то Билаловы.
Асимметричная прополка.
Да, то так, то сяк, то кошельки, то еще что-то вот это.
Не исключаю, что в случае с Абызовым это и кошелек тоже. Я не могу этого исключать.
Это как-то расшатывает его позиции или это, наоборот, оставляет его одного и каким-то образом его укрепляет? Я и такую версию слышала.
Главная проблема с Медведевым заключается в том, что его будущее зависит от решения одного-единственного человека. Это решение не будет приниматься в связи с совокупностью уголовных дел вокруг Медведева, оно будет приниматься в связи с наличием некоторых человеческих обязательств, я бы сказал, более чем человеческих, потому что это такие метачеловеческие обязательства. Уступить стульчик ― это, в общем… А какие позиции?
Если решение это, допустим, как-то внутренне уже плюс-минус принято.
Какое?
То или другое.
Так а какое? Что он не следующий президент? Такое решение не принято. Что его нужно выгонять из правительства? Такое решение не принято, более того, оно не может быть принято. Владимир Владимирович сейчас может сделать все, что угодно. Он может присоединить Венесуэлу, объявить войну Зимбабве, сделать Лукашенко председателем Совета Федерации. Он не может сделать одну-единственную вещь: он не может уволить Медведева.
Ага. Значит, если он не может уволить Медведева, тогда я что имею в виду? Если он не может уволить Медведева, то вот этот разноуровневый обстрел с разных сторон ― это скорее что? «Смотри, что мы делаем со всеми твоими вокруг тебя» или это, наоборот, такая зачистка вокруг Медведева, чтобы он оставался один на этом месте, но лишенный этой всей?..
Может быть, это и то, и другое. Это не взаимоисключающие версии вовсе. С одной стороны, ходят люди, которые говорят: «Слушайте, Владимир Владимирович, он не работает! У нас бумаги застряли, на то застряли, на се застряли!».
Поймите, его отправили выбивать из Минобороны частоты под 5G. По большому счету, это настолько большой кусок, что этот кусок должен был выбивать из-под Шойгу лично председатель правительства. Председатель правительства там не сделал ничего. Его отправили, значит, разбираться с рынком бензина. Председатель правительства не сделал ничего, да, ничего не сделал. Понятно, что возникает некоторое желание как-то его…
Взбодрить.
«Дмитрий Анатольевич, проснитесь!». Но при этом это совершенно не значит, что рядом нет другого интереса, например, у президента. Действительно, говорят же, собрал вокруг себя кого-то, да? В приемной сидит черт его знает кто, да. Дим, мы тебе тоже так помогаем. И это возможно, это не взаимоисключающие версии.
Уволить Медведева нельзя. Это понимают все. Это понимают Ротенберги, это понимает Тимченко, это понимают Ковальчуки, это понимает Чемезов, это понимает Кремль, это понимает Кириенко. Это все понимают. Увольнение Медведева запустит процесс, у которого есть очень четкий временной горизонт. Продержать страну от увольнения Медведева до следующих президентских выборов в течение четырех-пяти лет невозможно, эта задача не решается.
Это невозможная задача. У нас начнут дальневосточные республики отделяться, потому что люди пойдут ва-банк. Даже если Путин скажет: «Не будет сейчас никаких президентских выборов», они ему не поверят. А почему они ему должны верить? Ишаеву обещали, между прочим. Говорят, что Ишаеву президент все обещал: мол, работал плохо, но уважаемый человек. И чего?
Костя, сейчас задам наивный, может быть, вопрос. В какой момент Медведев оказался такой цементирующей силой, что убрать его?..
А это не Медведев цементирующая сила. Стульчик ― цементирующая сила. Это, с одной стороны, стульчик, который нужен в качества страхового полиса всем, все хотят, чтобы на этом месте сидел ничей человек, сам себе человек. Медведев в этом смысле сам себе человек. Он не чемезовский, он не тимченсковский, он ничей, он свой. Он достаточно взрослый, достаточно большой мальчик, чтобы быть самому себе своим человеком. Имеется в виду, что у нас все-таки президент не юноша, и по Конституции, случись что… И все понимают, что с ним можно будет о чем-то разговаривать, о том, о сем, о пятом, о десятом.
Второй момент: правительство должно поделить все то, что запланировано, между некоторым количеством уважаемых людей, поэтому никто из этих уважаемых людей своего премьера себе позволить не может, с точки зрения президента. Премьер должен быть нейтральной, независимой от двора фигурой. Медведев ― это такая нейтральная и независимая фигура. Понятно, что если мы понимаем эффективность как количество оборотов, то, конечно, Сечин был бы более эффективным премьером, то есть он количество оборотов может производить.
Но это не сам по себе мальчик уже.
Это тоже сам по себе мальчик, но это другой сам по себе мальчик.Потому что с этим мальчиком можно утром проснуться и ах! ― уже маски-шоу за окном. Нет, и в этом смысле опять же, смотрите, Медведев ― это человек, который, в отличие от очень многих людей из того окружения Путина… В принципе, там было два человека, которые не отличались кровожадностью: Виктор Алексеевич Зубков и Дмитрий Анатольевич Медведев. Заметьте, оба так или иначе побыли преемниками и оба так или иначе поработали премьерами. Все остальные люди там страшно кровожадные в смысле отобрать, посадить и так далее, и так далее.
Понятно. Заканчивая тему Медведева, задам буквально один вопрос. Мы по 2008 году, по выборам 2008 года помним, что битва преемников началась сильно загодя. Это слово возникло в медийном пространстве за несколько лет до 2008 года.
Конкретно в ноябре 2005 года.
И дальше началось вот это жонглирование именами, версии и так далее. Сейчас…
Цикл другой. Шесть лет. Никто не знает, что с этим делать, никто не понимает. Они дураки. Они считают, что время ― это как цифру 2 нарисовать в тетрадке, потом цифру 4, поставить значок плюса, нарисовать 6 и сказать: «Вот! Было четыре, а стало шесть!». Ребята, в политике время ― это самое главное. Время ― это единственный фактор, который вообще в политике что-то стоит.
Никто не понимает, как работает этот цикл. И причем уже появляются закономерности, например, падение рейтинга первые два года, но ведь у нас же в прошлую шестилетку Крым случился через два года, а сейчас что будет? Я не думаю, что у Кириенко есть какой-то, как говорят в модных фильмах, плейбук, который можно открыть и сказать: «А теперь мы знаем, что делать с падением вашего рейтинга, Владимир Владимирович». Без таких, скажем, экстраординарных мер, как присоединение Венесуэлы.
Никто не знает. Они не поняли, что они сделали. Они сломали вполне себе работающую циклическую машину, то есть они сломали ожидание, они сломали оценку рисков, при этом ничего нового они не дали. И при этом оказывается, что сейчас нужно эту шестилетку а) выстраивать с чистого листа, потому что никакого Крыма на горизонте не просматривается, б) по Конституции это последняя шестилетка Владимира Владимировича.
То есть это количество тактических решений привело к тому, что они оказались в огромной стратегической заднице, и никакое политическое планирование на уровне «всех запишем в „Лидеры России“», вся страна, половина в «Юной армии», половина в «Лидерах России», ребята, нет, не поможет. Не поможет.
Я бы сказал, что да, наверно, сейчас они будут еще на два года пытаться нас отвлечь реформой Совета Федерации, как-то так это, то тут, то там. Знаете, когда ты начинаешь оборачиваться и изо всех углов лезет один и тот же таракан, значит, этот таракан не просто так лезет, значит, он на службе. История с Советом Федерации изо всех углов, значит, скорее всего, это будет.
Про операцию «Преемник» никто не хочет думать, никто. Это значит ставить себя в глупое положение перед президентом. То есть когда там коллеги приходят, мы проводим совещание, транзит, транзит… Они врут. Да, слово «транзит» они говорят. Но слово «транзит» они говорят не в том смысле, в котором мы понимаем, что они сидят, у них списки кандидатов, тут фокус-группы, тут люди, вот этот хороший, Воробьев хороший, молодой, Дюмин…
Нет, они сидят и обсуждают, как нас обманывать и как вбрасывать это слово «транзит» везде-везде, через телеграм-каналы, через то, через се. Кириенко же не выключил эту адскую машину, он просто перестал платить деньги телевизору и стал, так сказать, отдавать их интернету, что логично.
Нет никакого преемника, нет выхода. То есть есть два сценария транзита, они нам известны. Первый сценарий транзита: 1999 год, это сценарий транзита, когда ты собираешься и говоришь: «Я не могу быть президентом. Нам нужно победить, потому что если мы не победим, а я перестану быть президентом (а я неизбежно перестану быть президентом), нас расстреляют». Это ситуация 1999 года, когда прекрасный Глеб Олегович Павловский это описал так: «Если хочешь выиграть в шахматы в такой партии, нужно прыгать через стол». Они прыгали через стол. Это транзит слабости.
А есть транзит силы, 2008 год, когда у тебя так много денег, когда у тебя… Ведь что случилось в 2007 году из-за госкорпораций? Банк должностей, кадровый банк должностей вырос в полтора раза, да. Условно, была 1000 должностей, стало 1500 должностей, всем хватает. Вот это транзит силы. Что, у Путина сейчас есть возможность сделать транзит силы? У нас нефть по 140 долларов? Нет, нет.
Нет, надо через стол прыгать тогда.
И поэтому ни так, ни так. А по-другому не умеют. Есть, скажем так, олды, которые помнят, как это делать из позиции «семья в 1999 году», есть, да, которые могут еще сказать. Но там тоже люди нужны особые, таких людей не так много осталось. Точно так же Волошин гениально Трегубовой сказал: «Как мы выиграли? Просто в какой-то момент я пришел в Кремль и сказал: „Мы власть“. Всё. И начал играть так, как будто мы власть».
Таких людей тоже не очень много, людей, которые понимают, что так можно сказать, и понимают, что за этим следует, и понимают, что это, в общем, ставка, которая подразумевает, что ты проигрываешь, какая Тоскана? В лучшем случае «Белый лебедь», а в худшем ― кирпичная стенка в «Лефортово». Таких людей уже очень мало, и вряд ли их позовут.
Они их куда-то убрали, всех этих людей, минуточку, начиная с Волошина.
Да-да, начиная с Александра Стальевича самого. Что, а люди, которые могут сделать транзит по сценарию 2008 года, придут и скажут: «Знаете, нам нужно еще пяток-десяток госкорпораций, нам нужно правительство увеличить раза в полтора, потому что смотрите»… Вот грубо: четыре мушкетера ― им должности дать надо? Надо. Воробьев, Дюмин, Алиханов, Миронов. Им должности дать надо? Надо, если не кто-то из них преемник. Сечину нужно дать что-то? Нужно. Этим нужно что-то дать? Нужно. И в итоге оказывается, что бюджет вот такой и никакой Силуанов вам не посчитает, как сделать так, чтобы все в российской элите при транзите 2024 года остались довольны и на свободе. Такого транзита тоже просто нет.
А что-то между этим ― простите, мозги надо иметь. Нужно иметь мозги, кроме мозгов, еще нужно иметь один орган, который нужно сжимать, заходить к президенту и говорить: «Господин президент, ситуация такая, что нам нужно что-то сделать, начинайте сейчас». Мы можем верить в эти конспирологические версии, мы можем не верить в эти конспирологические версии. Есть то, что есть. Этот процесс потерял всякую управляемость. Этот корабль плывет черт знает куда, и у меня нет ощущения, что у руля этого корабля вообще кто-то стоит. Туда кто-то забегает иногда, крутанет и назад.
Понятно. То есть ничего не понятно, как обычно у нас. Не успеваю спросить про Совет Федерации. Про Украину хотела спросить. Посмотрели мы на то, как люди выбирают в несколько туров, как люди выбирают в первом туре и как они ждут второго тура, как-то вспомнили что-то отдаленно.
Строго говоря, на самом деле я хотела спросить вас о том, какие у Москвы, у Кремля здесь могут быть интересы. Что им нужно? Какой для них вариант был бы сейчас?..
А что они увидели? Смотрите, во-первых, они увидели, что Луганская и Донецкая области, в принципе голосуют за Путина. Понятно, что история с поездкой Бойко и Медведчука к Медведеву ― это была история про то, насколько украинский избиратель готов принять кандидата в президенты, получившего санкцию в Москве. В этих двух областях готов.
Что касается картины в целом, я думаю, что некоторое разочарование в Кремле вызвало то, что опять не распалась карта, условно говоря, вот Украина Тимошенко, вот Украина Зеленского, вот Украина Порошенко. Этого не произошло, вся Украина ― Украина Зеленского. А дальше, я думаю, Владимир Владимирович ждет с большим удовольствием Зеленского в качестве руководителя государства, потому что понятно, что у человека нет ни опыта, ни понимания, как это работает.
Мой совет украинским коллегам один: ребята, с нашими можно бороться только стопроцентной открытостью. Публикуйте всё: записи разговоров с Путиным, транскрипты, ― всё, не идите ни на какие подковерные сделки, ни о чем с ними за закрытыми дверями не разговаривайте. Потому что если Путин умел и умеет обманывать таких аксакалов, как Александр Григорьевич и Нурсултан Абишевич, то вам пощады не будет никакой.
Я думаю, что, конечно, нас ждет Зеленский. Конечно, Зеленский.
Коломойский, который стоит за Зеленским, человек с уголовным преследованием в России, вот это все.
А Медведчук ― человек с уголовным преследованием на Украине. Поймите, это граждане мира.
Это наш этот самый сукин сын, а это какой-то не наш.
У Коломойского основную собственность не Путин отобрал, а Порошенко. Ну как? А что, не «ПриватБанк» помогал в середине нулевых? Да, что-то он у Абрамовича отобрал. Окей. Владимир Владимирович рассказывал, что такой человек, такой человек! Романа Аркадьевича обокрал! Но тоже он об этом говорил немножко в том смысле, что, мол, учитесь.
Нет, я не вижу здесь никаких… Самый нежелательный кандидат ― это действующий президент Украины.
Потому что действующий президент Украины устроил провокацию в Керчи и эта провокация оказалась очень болезненной для Российской Федерации. И эти ребята несчастные, которые сидят, да, понятно, что они получат теперь по полной программе, но эти 28 человек, в общем, превратили Черное море в международные воды. Вот теперь уже без шуток, теперь уже без анекдотов, без хиханек и хаханек. Там будет торчать по два, по три корабля НАТО на постоянном дежурстве.
Мы этого хотели? Мы этого добивались? Президент Порошенко такое может устраивать. Поэтому это был самый нежелательный для Кремля кандидат. Этот кандидат проиграл в первом туре, поэтому это, конечно, не пробки в потолок, но, в общем, Зеленский выглядит как человек, с которым можно долго разговаривать, а Владимир Владимирович долго разговаривать умеет.
У нас есть звонок от Геннадия из Кемерово.
― Здравствуйте! Во-первых, поздравляю телеканал Дождь! Благодаря Ганапольскому и этому придурку, который на площади накинулся на Володьку, очень повезло. Наверно, большинство и не знало, что телеканал Дождь на Украине… Спасибо Ганапольскому. Он, видать, со злости, потому что он-то болел за Порошенко и оторвался на вас. Так, а теперь по сути. Вопрос. Получается как бы несправедливость. Как так, такой тяжеловес-политик, как Путин, будет вести переговоры с таким зеленым политиком, как Зеленский? Я начал размышлять, кого бы на его место, чтобы легковесы были, а не один супертяжелый, а второй легковес. Получается Галкин. Галкин, получается, в вашей передаче Hard Day's Night отказался от президентства: «Я, ― говорит, ― хочу свободы». Я начал размышлять, и получилось, что Ксения Собчак. Они оба вышли из шоу-бизнеса, у обоих отцы ― профессоры…
Геннадий, а у вас есть вопрос или у вас есть некоторые свои политологические предложения?
― Да-да. Вопрос у меня следующий. Вот мне 65 лет, я пенсионер. Я уже сейчас задумываюсь, простой смертный, ни в политике, ни в чем, думаю о будущем. А что Путин оставит после себя? И как о нем будут говорить? Ведь эти холуи, которые сейчас окружают его, они же не дождутся сорока дней, начнут мочить, что виноват Путин, все свалят на Путина. А вопрос у меня следующий. Если Путин хоть маленько думает о будущем, то он должен прекратить борьбу с Западом, забыть, что друзья у нас, оказывается, только Башар Асад, Мадуро, Эрдоган и Ким Чен Ын, больше никого нет, которые побирушки, последние деньги у нас забирают, лишь бы только прожить.
Спасибо вам большое, все понятно. Мы что-то только до вопроса никак не добрались. Можно прокомментировать, да.
Во-первых, история про Собчак. Это не такая плохая мысль, это хорошая мысль, потому что Зеленский ― это ровно то, что из Собчак пытались сделать, просто по ряду причин не получилось, пока не получилось.
Что оставит после себя Путин? Руины, разоренную страну, долги гигантские нам, перед нами, коварного восточного соседа, который уже, не стесняясь, ворует у нас технологии, ресурсы. В общем, сегодня вот товарищ вышел из главной нефтегазовой компании и сказал: «Мы контракт подписали под давлением». То есть те самые по 37 долларов за 1000 кубов ― они говорят теперь, что это дорого, что они это под давлением подписали. Поэтому ничего хорошего, к сожалению, Владимир Владимирович за собой не оставит.
А Зеленский ― прекрасный кандидат для того, чтобы вешать ему на уши лапшу. Русскоговорящий, видно, что не националист, видно, что анекдот может рассказать, и ему можно рассказать анекдот, да. Я с большим нетерпением жду встречи в верхах и думаю, что у российского президента появится еще один друг после этой встречи.
Если мы заговорили о долгах, у нас есть последняя тема. Минфин предложил включить в Налоговый кодекс шесть неналоговых платежей.
О да!
Костя, это что вообще всё такое? В целом сначала.
Я на пальцах. Я дальнобойщик, и мне не хочется платить деньги, как сейчас модно в Москве называть этих уважаемых людей, ротари-клубу, не хочется платить мне деньги в «Платон». А деньги в «Платон» ― это два рубля, рубль девяносто за километр.
Что со мной происходит, если я сейчас не плачу ротари-клубу деньги? Значит, если я сейчас не плачу деньги, меня штрафуют. Раньше меня штрафовала ГИБДД, сейчас меня штрафует Ространснадзор. Меня штрафуют на семь или десять тысяч, что означает, что если я сделал ездку больше пяти тысяч километров, то, в общем, мне выгоднее заплатить штраф. Тем более пока они меня найдут, пока они меня то, сё.
Теперь о том, если это налог, а я, например, ИП, да, индивидуальный предприниматель. Уже никакой не Ространснадзор, а ФНС посылает в банк письмо, и с моего счета безакцептно списывается уже не штраф, а налог и штраф, да, налог и недоимка. То есть с меня, условно говоря, за пять тысяч километров возьмут десятку платы и еще пять сверху штрафа.
Это очень удобно, это бесконечно удобно, когда, по сути, откупной платеж обслуживается инфраструктурой органа государственной власти, тем более такого как Федеральная налоговая служба. А дальше ― ведь это же на будущее! Вот бизнес Чемезова и Чайки, мусор. Сейчас это как работает? Ты подписываешь договор на 450 рублей, если ты не подписываешь, ничего не происходит, нет никаких последствий. Не вывозят у тебя мусор, значит, ты идешь и в соседний контейнер подбрасываешь. Если это налог, если ты этот налог не платишь, соответственно, у тебя точно так же безакцептно Федеральная налоговая служба это все списывает.
Более того, ведь сейчас «Платону» и господам Чемезову и Чайке нужно иметь инфраструктуру, чтобы эти платежи администрировать. Им нужно иметь людей, бухгалтеров, инспекторов и так далее, и так далее. А теперь это все будут делать сотрудники Федеральной налоговой службы. А концессионные соглашения-то никто не отменяет.
Значит, это инициатива Минфина.
Я не думаю, что это инициатива Минфина.
Формально Минфин нам сказал.
Да, сказал Минфин.
Я хочу понять, как это происходит. У нас есть сбор имени Ротенбергов, сбор имени Чемезова и Чайки и так далее, и так далее. Ребята собрались, подумали? Как это происходит технически?
Написали просто по записке президенту: «Мы несем убытки».
Из шести разных?
Да, о том, что они несут убытки, что они несут дополнительные издержки на администрирование, у них не бьется экономика по концессионным соглашениям и они не могут, например, выполнять свои обязательства по программе дорожного строительства. То есть они недодают.
Они же не пишут: «Владимир Владимирович, у нас с комиссией»… Они пишут: «Мы в Дорожное агентство недодаем, мы обещали по концессионному соглашению и недодаем». Владимир Владимирович пишет Силуанову. Когда Силуанов получает одну такую бумажку, он откладывает, говорит: «Тридцать суток есть, я подумаю». Когда он получает шесть таких бумажек, он уже не откладывает на 30 суток. А еще можно, знаете, контроль поставить, дату, да.
Путин покупает за чистую монету эти объяснения?
Нет, конечно, он прекрасно понимает, что он сдает, сначала он сдает в аренду своим друзья капитал ВТБ первого, второго уровня, потом он сдает им в аренду инфраструктуру, которую они на эти деньги строят, потом он сдает им в аренду Федеральную налоговую службу. Можно полицию сдать в аренду.
Понимаете, это уже некоторое… В этом смысле никакой не Крым разрушение основ государства. Вот это разрушение основ государства ― когда ты сдаешь в аренду своим друзьям государственную инфраструктуру. Ты сдаешь в аренду. Понимаете, это Аль Капоне, арендующий, значит, мощности Internal Revenue Service. Это просто не то что немыслимо, это никакой не Пригожин с детскими завтраками, это намного серьезнее, потому что отдать другу вкусный контракт ― это везде так.
Везде это более или менее, плюс-минус, хорошо-плохо, это везде, это по всему миру так. Пока существует система государственного заказа, особенно на большие инфраструктурные вещи, которые невозможно подсчитать в единицах, это коррупция. Но когда ты переходишь от отдачи подрядов, сдаешь людям налоги, от которых они получают комиссионную прибыль, и при этом эти налоги администрирует налоговая служба твоего государства, я не знаю, дальше что. Мы говорили, что хуже Пригожина быть ничего не может, хуже частных армий быть ничего не может. А как вам частная ФНС?
Неплохо. Есть ли, с вашей точки зрения, шанс, что это предложение не будет принято? Последний вопрос, время у нас заканчивается.
Если протесты какие-то будут, то может быть. Если до дальнобойщиков дойдет, что это не те же в профиль, а, в общем, уже совсем другой коленкор, если будут какие-то протесты, если будет какая-то общественная кампания. Но у меня такое ощущение, что это все сейчас быстренько, под конец сессии Госдума сделает эти поправочки в Налоговый кодекс, и все, вперед.
