«Люди думают, что их опять в чем-то обманывают»: что не так с договором Кадырова и Евкурова о границах между их республиками

Уже несколько дней в Ингушетии проходят митинги. Ингуши протестуют против передачи части земель Чечне. Спорные территории находятся в Сунженском и Малгобекском районах. Сейчас они принадлежат Ингушетии. Это примерно 5% территории республики. Спорными территории стали в 1992 году, после разделения Чечено-Ингушской АССР. Тогда республики год жили без границ. Только в 1993 году Джохар Дудаев полностью отдал Ингушетии спорные территории. Спустя 10 лет Ахмат Кадыров подписал такой же договор с Ингушетией. Его сына Рамзана Кадырова этот договор не устроил. В 2013 году 300 чеченских силовиков вошли в ингушское село Аршты. Как заявил Совет безопасности Ингушетии, чеченцы под видом спецоперации хотели провести несанкционированный митинг. Из-за спорных территорий рассорились Евкуров и Кадыров. Владимиру Путину пришлось мирить глав республик. В начале сентября 2018 года Кадыров учредил госкомиссию по вопросам границы республики. Это привело к волнениям в Ингушетии. Из-за митингов республике отключили мобильный интернет, а в городах перекрыли улицы. Полиция пытается разогнать акции. В отставку был отправлен глава Сунженского района Исса Хашагульгов. Активисты связали это с возможной передачей части района Чечне. 26 сентября главы республик подписали соглашение о границе. Между Чечней и Ингушетией проведен равноценный обмен нежилыми территориями.

Калой, как вы расцениваете, почему все-таки были эти митинги? Была ли опасность действительно потери Сунженского района? Вообще кому это должно принадлежать? И почему на самом деле между двумя народами, ближе которых просто нет, наверное, на Кавказе, разыгралась такая драма?

Добрый вечер, Павел. Во-первых, приношу извинения, что сложились технические неполадки со связью. На счет вашего вопроса, то митинги сложились потому, что народ, население было в неведение фактически о том, что происходит между руководствами двух республик, и о чем они договариваются. Было непонятно вообще к чему ведут эти переговоры, потому что мы помним, что на инаугурации своей после 9 сентября Евкуров сказал, что идут переговоры, у нас прекрасное взаимопонимание и так далее, но был некий такой ком, который нарастал, нарастал и превратился в сегодняшние митинги, которые в принципе были спровоцированы молчанием и бездействием властей республики. Это мое личное мнение, и я считаю, что этого можно было легко избежать, хотя бы заявив о том, что, условно говоря, к какому-то числу будет понимание о том, какие территории за каким регионом будут закреплены, и после этого можно было бы в принципе избежать всего того, что было сегодня.

Что касается Сунженского района, я не думаю, что были риски и основания потерять Сунженский район, потому что Сунженский район — это достаточно большая территория Ингушетии, и возможно, речь шла о какой-то части Сунженского района, когда… Мы знаем, что около месяца назад там были инциденты на границе Ингушетии с Чечней, когда зашла техника, когда начали прокладывать дороги и так далее. Но сегодня, когда оба руководителя республик заявили о том, что, в общем-то, практически они закрепили те договоренности, которые были в 1993 году, за исключением того, что какая-то часть отойдет Чечне в Сунженском районе, какая-то в Малгобекском отойдет Ингушетии, но за этими словами ничего опять же непонятно. И все люди думают, что их опять в чем-то обманывают.

А с чем это может быть связано? С тем, что в принципе Рамзан Кадыров проявляет такой, достаточно пристальный интерес у ингушским территориям и к ингушским делам. Ну вот если вспомнить, как спецназ кадыровский искал неких ваххабитов на ингушской территории. Если вспомнить загадочные избиения правозащитников во главе с Игорем Каляпиным на территории Ингушетии людьми, которые вроде бы к Ингушетии не имели отношения, а приехали, видимо, может быть, за этим делом туда, ну и так далее. То есть есть некие движения в сторону Ингушетии, этого опасаются?

Я думаю, обусловлено это, в первую очередь, тем, что действительно не было закрепленных границ между двумя субъектами, и соответственно каждая из сторон, по крайней мере если говорить о вашем примере, сторона считала себя в праве действовать так, как она действовала, поскольку не была обозначена территориальная граница, соответственно можно было оправдать любое свое действие на территории другого региона в виду этого. Но сейчас если эти границы закреплены, то, на мой взгляд, было бы правильно для того, чтобы вот как раз избежать тех волнений, которые были сегодня в Ингушетии, которые в принципе, теоретически и даже практически, могут быть дальше, чтобы избежать всего этого, было бы правильно сегодня, условно, либо показать этот документ подписанный, либо обозначить, нарисовать карту и обозначить, как это было и как это будет сейчас, чтобы люди понимали, что, по сути, ничего не изменилось, за исключением каких-то, может быть, я их называю, технических территорий, не связанных с проживанием на них людей, жителей той или иной республики. Но при этом мы не понимаем, какая часть какого района куда отошла. Единственное, нам говорят, что закреплено в рамках 1993 года, за исключением того-то, того-то. Но вот это исключение, оно непонятно.

То есть пока не будет опубликована точная карта, чтобы там были подписи как…

Ну нет веры больше, вы знаете, некого винить больше, кроме как самих себя, потому что довели до того людей, что не понимают. Я почему-то убежден, что ничего значительного в этой истории нет. Потому что больше, скорее всего, больше это раздутая история, связанная с молчанием, связанная с тем, что были вот эти резкие движения со стороны чеченских силовиков на территории Ингушетии, но вот если говорить откровенно, то есть надо просто выйти к людям и сказать, знаете, что, случилось вот так-то, вот такая-то территория остается у нас, вот такая-то отходит туда. Чтобы люди знали, о чем речь идет. Даже сейчас, когда уже объявлено о подписании соглашения, еще раз повторюсь, непонятно, какая территория куда отошла.

Спасибо большое.

Фото: Пресс-служба главы Республики Ингушетия  /ТАСС