Фекла Толстая: заметьте, что сегодня впервые Путин сказал о сочувствии и милосердии к узникам Болотной

Козырев: Сегодня прошло российское собрание литераторов. Не просто так прошло, а в присутствии президента страны. Вы знаете уже наверняка, что несколько писателей отказались идти на это собрание. Организовывал его Владимир Толстой, и сделано это было по инициативе президента. Предполагалась сначала работа по секциям, а потом – такое общее собрание, на котором была бы возможность высказаться либо задать вопросы президенту, либо привлечь его внимание к каким-то проблемам. Так вот, Борис Акунин, в частности, наотрез отказался идти на это собрание. Я его процитирую: «Пока в стране есть политзаключенные, находиться поблизости от правителя, просто даже в одном с ним помещении, я не могу». Это был исключительный случай. Большинство  людей, приглашенных на этот форум, пришли.

У нас сейчас будет возможность узнать, какие вещи там происходили. Давайте я для начала сформулирую вопрос. Например, Сергей Шаргунов, замечательный писатель, подняв руку, высказался об узниках «Болотного дела», то есть поднял такую тему, на которую Акунин посчитал бессмысленным разговаривать с президентом. Чья позиция вам, уважаемые зрители, ближе? Когда вам, например, гипотетически предоставляется возможность вступить с президентом в какой-то диалог или просто высказаться так, чтобы быть услышанными, стоит ли ей воспользоваться или смысл в этом вы не видите? Так же как, например, Борис Акунин, отказался там присутствовать Дмитрий Быков по причине того, что у него лекция в Санкт-Петербурге. Эдуард Лимонов тоже был приглашен, но не пошел. То есть, есть часть людей, которые считают, что диалог с президентом вести смысла не имеет. Есть большая часть писателей, которые воспользовались этой возможностью. Что вам ближе? Я для начала поговорю со своей коллегой, с журналисткой, которая имела ко всему этому российскому литературному собранию непосредственное отношение, ибо и присутствовала там, и помогала его организовать. Фекла Толстая, слышишь ли ты меня?

Толстая: Да, я слышу вас прекрасно. Добрый вечер.

Козырев: Расскажи, зачем все было затеяно? Цель какая была?

Толстая: Я, во-первых, хотела бы сказать, что я не принимала в этом собрании участия непосредственного. Я не имею никакого прямого отношения к литературе, я только читатель и неравнодушный человек к этому делу. Я просто, признаюсь, помогала своему брату Владимиру Ильичу Толстому, который, как ты правильно сказал, был одним из инициаторов и организаторов этого собрания. Вместе с другими потомками великих русских писателей – Достоевским, Шолоховым, Лермонтовым, Еленой Владимировной Пастернак, невесткой Бориса Леонидовича, и вдовой Александра Исаевича Солженицына, они написали письмо, в котором высказали некоторую тревогу за то, что происходит с литературой. Это была просто моя частная небольшая помощь, мне лично, как гражданину, показалось важным участвовать в этом по двум вопросам.

Во-первых, несомненно, это то, о чем говорит Владимир Ильич Толстой, мой брат, который много лет занимается вопросами литературы, интересуется литературой. Когда он возглавлял Ясную поляну, то уделял этому довольно много внимания, что есть какие-то важные внутрицеховые вопросы, что в рыночной ситуации не все выживает, нужна поддержка, государственная какая-то программа, государственная политика, например, по поддержке детской литературы, поддержке академической науки и литературоведения, литературы в школе. Есть вопрос, что происходит в библиотеках, есть вопрос того, что нужно как-то лоббировать и поддерживать переводы русских писателей на другие языки. Это все абсолютно никак не связано с политикой, это просто такие цеховые вещи.

Козырев: Скорее, с государственной программой по поддержке литературы.

Толстая: Она должна быть. Есть, например, Фонд кино, который  говорит: «Наше кино умрет, если его не поддержать». А литература сейчас оказалась абсолютно предоставлена только рыночной ситуации. В общем, мне кажется это довольно логичным. Вторая позиция – более гражданская. Заключается в том, что я вообще за разговор, я за то, чтобы договариваться. Мне казалось, что если наше общество сейчас страдает тем, что есть очень крайние позиции и никто не готов садиться за стол переговоров, не находить никакие точки соприкосновения, а мы видим только процесс, к сожалению, конфронтации и враждования, каждая страна ищет врага и не готова разговаривать. Мне казалось, то если общество становится все более полярным, если разные люди, связанные с литературой, придут и будут договариваться о каких-то самых простых, на мой взгляд, очевидных вещах, как: поддержка литературы в школе и т.д., то это имеет значение. Смотрите, писатели договорились о базовых вещах, значит, и общество может договориться.

Другой вопрос, который высказывался из Фейсбука, в фейсбучной моей ленте, очень понятный, что все цеха, все профессии могут встречаться с президентом: парикмахеры, финансисты, металлурги, даже актеры, кто угодно. И говорить о своих профессиональных проблемах. А писатели не имеют право ограничивать разговор только профессиональными проблемами, потому что мы ждем от писателей разговоров о судьбах России. Это мне понятная позиция. Я рада, что писатель в России по-прежнему, и мною тоже воспринимается, как человек, который беспокоится о том, что происходит. Именно поэтому Акунин – важная фигура на политическом небосводе не потому, что он… Заметь, что писатели продолжают играть важную роль.

Козырев: То есть, это разговор властителей дум с представителем власти?

Толстая: Можно и так сказать, хорошая формулировка. И разговор такой состоялся. Что мне показалось важным в сегодняшнем разговоре. Он состоялся, и о каких-то внутрицеховых проблемах, тоже немаленьких. Например, Наталья Дмитриевна Солженицына подняла вопрос о том, в каком объеме преподается литература в школе. Это страшно важная история, это совсем не мелочи. И многие другие вещи. Но так же этот разговор шел и о том, что происходит в нашей стране. И тема, которая прозвучала, было несколько выступлений на эту тему, и правильно упомянул Шаргунова, высказалась Наталья Дмитриевна Солженицына, она упомянула о том, как устроена сейчас предэкзаменная система, еще какие-то были высказывания. Но они все абсолютно звучали в русле того, о чем всегда говорила русская литература. Заметь, что сегодня впервые Путин сказал о том, что нужно проявить сочувствие, милосердие по отношению к осужденным. Ты прекрасно знаешь мою позицию, и я – абсолютно не человек, очарованный властью, я - за диалог. И сегодня этот диалог состоялся.

Козырев: Скажи, пожалуйста, на всех лентах новостей цитируется высказывание потомка Достоевского, Дмитрия Достоевского, который сказал: «Каторга – это серьезное горнило. Если эти люди (имеются в виду фигуранты «Болотного дела») пройдут каторгу и тоже станут гениями, то будет хорошо». И при этом дальше описывается реакция зала, которая выражалась в смехе и в аплодисментах. Это что за реакция была на такую фразу?

Толстая: Слушай, ну, я могу сказать, потому что я сидела в этом зале с краешку. Перед этим довольно серьезно говорилось об узниках Болотной. При том, что мы знаем, что Достоевский был каторжником, но ничего, кроме как реакции какой-то несуразицы, непонимания, это в зале не вызвало. Именно поэтому – смех и аплодисменты. И недоумение.

Козырев: То есть, это была реакция на бред, который прозвучал?

Толстая: Абсолютно. И очень правильно. Но это было поводом для очень важного высказывания, которое сделала Наталья Дмитриевна Солженицына. Когда она стала говорить, что в «Архипелаге ГУЛАГе» много описывается то, какая была каторга в имперской России…

Козырев: Последний вопрос, Фекла. Как тебе позиция Акунина, обоснована она или нет? Человека, который отказался от этого диалога с властью декларативно.

Толстая: Я очень понимаю Акунина. И странно было бы, если бы не было таких людей, которые… все бы пришли, согласились. Наверное, для Акунина это… я его понимаю очень.

Козырев: То есть, ты такую позицию принимаешь?

Толстая: Абсолютно. Я занимаю другую позицию, но я и не Акунин, как ты понимаешь.

Козырев: Спасибо большое. Фекла Толстая только что была у нас в прямом эфире. Спасибо, что нашла время после такого тяжелого дня с нами поговорить. Уважаемые зрители, вопрос остается прежним: какая позиция вам ближе? Та, которую только что еще раз высказала Фекла: в любой диалог надо вступать, надо надеяться, надо договариваться. Или позиция тех литераторов, которые декларативно, демонстративно отказались принимать участие в сегодняшнем российском литературном собрании?  С одной стороны, позиция Бориса Акунина с позицией Эдуарда Лимонова, которые не посетили сегодняшнее российское литературное собрание писателей. С другой стороны – позиция тех людей, которые пришли, вступили в диалог и какие-то вещи сумели высказать в глаза президенту. Я задал этот вопрос в социальных сетях. Мне всегда кажется, что вопрос успешен, когда полярности возникают в позициях. Вот, например, Константин Кошелев пишет из Украины: «У нас в стране таких встреч не проводят, а жаль. Идти надо. Если у тебя есть социальная позиция – иди. Шевчук в свое время пошел и сказал все, что хотел. У Акунина же позиция есть, зря не пошел». С другой стороны, например, Валерий Маркелов пишет нам в Твиттере: «Надо использовать любую возможность сказать президенту все,  что о нем думаешь. Люди услышат справедливую и горькую правду о президенте». В Фейсбуке Ульяна Богдан пишет: «Акунин, конечно, прав. О чем с этим говорить? И так давно уже…».

Синдеева: Только в эфире телеканала ДОЖДЬ возможна такая живая реакция. Мы только что получили премию Рунета. Я просто очень хотела поздравить ребят. 5 лет назад мы с тобой, когда еще мечтали, думали, когда канал создавался, мы не могли представить, что мы будем получать премию за то, что у нас существует отдельный сайт телеканала. За то, что мы – самые продвинутые СМИ в интернете. Ребята, я поздравляю всех и наших зрителей, которые поддерживают.

Козырев: Давайте звонки, поговорим еще. Здравствуйте, как вас зовут?

- Игорь, Челябинск. Мне близка позиция Акунина. Он совершенно прав. Просто этот вор и убийца, он ищет легитимности. Но он этого не достоин. Он просто – убийца детей. До свидания.

Козырев: Понятно. Спасибо за такую позицию жесткую. Здравствуйте. Как вас зовут?

- Здравствуйте, меня зовут Инна. Я из Москвы. Я поддерживаю Акунина. Я считаю, что не о чем разговаривать с теми, кто соотечественников делит на бывших и на бандерлогов.

Козырев: Инна, скажите, а какой другой путь, если не разговаривать, то тогда что?

- Очень большие проблемы в школе с образованием, с литературой, и Фекла молодец, что подняла этот вопрос. Но этот вопрос не к первому лицу, этот вопрос к Министерству образования.

Козырев: Подождите, неужели у вас есть иллюзия, что какой-то министр имеет какую-то самостоятельную позицию, которая не отстраивается под генеральную позицию главы государства. Ведь корень зла не в конкретном каком-то министре, их может быть много. Один министр может сменяться другим. Все, что происходит в стране – это проведение конкретной политики, позиции главы государства. Вы предлагаете с ним не разговаривать. Тогда единственный другой путь – это путь массового неприятия, потому что выборами, как мы понимаем, тоже особо ни на что нельзя повлиять.

- Каждый человек на своем месте должен выполнять свою задачу. И если этот  министр считает себя патриотом, он будет обязательно ходить и будет добиваться того, чтобы русская литература, русский язык занимали первейшее место в российской школе.

Козырев: Послушайте, а ему с министерства дальше, любому преподавателю, спустят распоряжение, что эти книги теперь не надо преподавать, они неугодны. И сократят количество преподаваемых часов литературы в школе. И кто в этом виноват? Конечно же, только первые лица в стране, потому что все это делается с их ведома. Как повлиять на ситуацию кроме как тем, чтобы разговаривать, чтобы объяснять, что такие вещи делать нельзя? А вы говорите, не надо разговаривать?

- Нет. Не надо было ходить на сегодняшнее мероприятие, потому что это было мероприятие, специально подстроенное для того, чтобы в дальнейшем транслировать это все на встречи и так далее, потому что он будет этим потом бравировать и всем рассказывать, что смотрите, они все со мной.

Козырев: Да, теперь я вас понял. Вы солидарны в данном случае с Борисом Акуниным, что на это конкретно светское проправительственное мероприятие не надо было ходить. Спасибо. Здравствуйте, как вас зовут?

- Меня зовут Игорь. Я поздравляю вас, в первую очередь, с премией Рунета. Ну здесь сразу блеф вспоминается, когда в покере говорят: «У меня туз, у меня – тоже». «Когда садишься с ворами – опасайся за свой кошелек». Поэтому один раз, когда нормальный человек, Шевчук, достойный музыкант пришел к нему. Они в Питере живут, это просто надо быть ханжой, когда, понимаете, человек не может дозвониться до прокурора, на всю страну говорит будущему президенту. Смешно. Когда Гусинского арестовывают, допустим.

Козырев: То есть, ваша точка зрения заключается в том, что когда с тобой жульничают, то не имеет смысла вести разговор. Единственный способ выиграть – это не садиться с наперсточниками за стол вообще?

- Нет, ну можно садиться, хитрить, обманывать, пытаться найти хоть какое-то количество нормальных легитимных депутатов. Но тут вся проблема в том, что Сталин, допустим, хотел себе памятник при жизни – он Беломорканал сделал, Петр Первый на крови, на костях построил город. Может быть, хвала и честь. Сейчас он себе еще один памятник, Олимпиаду, построил, когда у нас реально не хватает…

Козырев: Игорь, последний вопрос вам задам. Вы не писатель, наверняка, но если бы вас лично пригласили, вы бы не пошли?

- Я, наверное, пошел бы. Если бы я был таким известным человеком, как Акунин или Шевчук – это один вопрос. Если бы я пришел, как Фекла Толстая…

Козырев: Спасибо вам за звонок, нам пора выходить из эфира. Напоследок приведу одну свою любимую цитату, которая была произнесена в фильме Милоша Формана «Пролетая над гнездом кукушки». Помните, когда главный герой в сумасшедшем доме заключает пари на то, что он сдвинет абсолютно неподъемный умывальник и пытается изо всех сил это сделать и, конечно, проигрывает. Не получается у него сдвинуть этот мраморный огромный постамент. Потом его спрашивают, зачем он изначально заключал пари на такой убитый повод? И тот отвечает: « Я хотя бы попробовал». В данном случае аргументом для того, чтобы участвовать, служит именно эта цитата. Думаю, что нам стоит над этим подумать под песню группы «Несчастный случай», ибо мне кажется, что все мы в данном случае как та самая Саша, которая все время шла и шла по шоссе.