Добрый вечер. Вот такой необычный сегодня формат, Hard Day’s Night должен быть в это время, как всегда по вторникам, но сегодня у нас специальный выпуск «Человек под Дождем», потому что и гость очень важный для нас, дорогой, тоже специальный. Это Алексей Малобродский, мой первый гость за вот эту пандемийную эпоху последних трех месяцев, который пришел в студию Дождя вживую. Тем более мы рады приветствовать Алексея Малобродского, учитывая все обстоятельства последних месяцев, в пятницу был вынесен приговор фигурантам дела «Седьмой студии», условный приговор, за счет чего мы и можем сегодня радоваться тому общению вживую с Алексеем Малобродским, бывшим генеральным продюсером «Седьмой студии» и фигурантом, к сожалению, вот этого жуткого, все последние годы длившегося дела «Седьмой студии». Алексей, добрый вечер. Прежде всего рады вас видеть здесь в это время.
Здравствуйте, Антон. Здравствуйте. Приговор, увы, безусловный, условное наказание судья посчитала возможным предписать мне и остальным обвиняемым по этому делу.
Вы говорили в своем последнем слове, когда еще всех держали в напряжении, когда не знали ни вы, ни мы как разрешится все это, вы говорили в своем последнем слове 22 июня, за четыре дня до вынесения приговора, о том, что ваша мама переживала Холокост, кроме того, и вы были в СИЗО, 11 месяцев отсидели вот за все эти несколько лет, что длится дело «Седьмой студии». Я напомню, оно длится три года, с 2017 года, с августа 2017 года, а вообще охватывает, охватывало, наверное, лучше уже в прошлом говорить, период с 2014 по 2020 годы. Вот как мама прежде всего отнеслась к тому, что вот в пятницу все это разрешилось? Ваши дочери, что они вам сказали, когда вас увидели?
Я вас поправлю, во-первых, дело было заведено в 2017 году и продолжалось все-таки три последние года, три с небольшим.
Я имел в виду охватывало период с 2014 по 2020.
Период, в который существовал проект «Платформа», который и был предметом рассмотрения этого следствия судебного, продолжался с 2011 по 2014 год. Потом был трехлетний перерыв некого затишья, когда все всех устраивало, и потом вдруг…
И с 2017 начались силовые действия, когда арестовали Кирилла.
Совершенно верно.
Задержали в Питере на съемках фильма «Лето».
Тоже не совсем так, но не будем углубляться в подробности.
Про маму и дочерей, про семью. Что родные сказали?
Я должен сказать, во-первых, что в этой ситуации, в которой я оказался, есть два ключевых по своей тяжести и выразительности, я бы сказал, момента. Первый момент — это бурлящее чувство обиды, оскорбления несправедливостью, которая все это время обрушивалась на меня, второе — это сознание тех страданий, которые эта несправедливость, это сфабрикованное преследование доставляло даже не столько мне, сколько родным и близким мне людям. Разумеется, мама, как человек пожилой, как человек, который живет в другой стране, и мы и без того не часто видимся, мама объект очень большой тревоги. Она у меня настоящий боец, она настоящая поддержка и опора, ее вера в меня, ее вера в мою честность, это очень дорого и очень важно. И она, не знаю, это знак ли поколения или конкретно ее характера, она живет свою жизнь таким образом, чтобы по возможности не доставлять хлопот и неприятностей другим людям, разумеется, дорогим для нее людям, а я безусловно ей дорог прежде всего. И она свое здоровье, свое самочувствие, свое отношение к миру, она расценивает как факт действенной поддержки мне. И слава богу, она молодец, она держится, хотя эти три года, разумеется, сильно сказались на ее здоровье, ей девятый десяток лет, и для нее это бесследно не прошло.
Как и на вашем здоровье. У вас ишемическая болезнь сердца развилась, когда вы сидели в СИЗО 11 месяцев.
Да, совершенно верно. И гипертония там перешла на следующую некую стадию, и в общем это далось нелегко. Мама сейчас так же, как и я, я так понимаю ее состояние, ее понемножку отпускает это напряжение, хотя разумеется, изжить его в несколько дней невозможно, и это еще долго будет аукаться. Она у меня человек невероятного такта и старается, повторюсь, как можно меньше собой занимать внимание, пытается избавить нас, своих детей, меня и сестру, от каких-то беспокойств о ней, что конечно же невозможно, точно так же, как она постоянно думает о нас, так и мы о ней думаем.
Дочери обрадовались?
Мягко сказать, обрадовались.
Они были в суде?
