Мария Баронова: обвинительное заключение Чикатило было меньше «болотного» раз в пять

На скамье подсудимых в ближайшее время должны оказаться: Андрей Барабанов, Степан Зимин, Денис Луцкевич, Ярослав Белоусов, Артем Савёлов, Сергей Кривов, Александра Духанина и Алексей Полихович – все они обвиняются в участии в массовых беспорядках и применении насилия к представителям власти. Еще трое – Владимир Акименков, Николай Кавказский и Леонид Ковязин – обвиняются только в участии в массовых беспорядках. Еще один фигурант дела – Мария Баронова – обвиняется в призывах к неподчинению полиции – была с нами в студии.

Монгайт: Скажите, пожалуйста, в какой стадии находится ваша часть  этого дела?

Баронова: В стадии такой, что Габдулин, который до этого вел дело «Булгарии», теперь является главным следователем по нашему делу.

Монгайт: Хорошо это или плохо?

Баронова: Я даже и не знаю. Как можно теперь относиться к тщательности расследования делу по теплоходу «Булгария», например. Сейчас вспомнила этот момент, глядя на предыдущий выпуск. Наше дело передано в суд, обвинительное заключение там по срокам примерно в последний день написали. Выдали мне... единственной почему-то мне выдали обвинительное заключение в надежде на то, что, видимо, я его размножу, отсканирую и всем остальным передам адвокатам. На 3 тыс. страницах, это отдельные 15 томов –плюс к 65 томам, которые  у нас есть в деле – обвинительного заключения. Очень интересно узнать, сколько у Чекатило занимало обвинительное заключение. Я уверена, что меньше раз в пять. Мы ждем в течение 14 дней, что судья сообщит, когда будет дата предварительного суда.

Лобков: Больше всех интересует ваш конфликт с Ильей Пономаревым. Известно, что тогда он был в первых рядах тех, кто был на Болотной площади. И вот появилась информация о том, что он сам сходил в Следственный комитет и дал показания без повестки. Мы звали сегодня Илью на наш эфир, но, к сожалению, это кресло пусто. Поскольку мы хотели, чтобы он тоже поучаствовал в этой дискуссии. Все-таки какими данными вы располагаете? Неужели Илья Пономарев, подобно Константину Лебедеву, теперь дает показания на тех, с кем стоял рядом бок о бок на Болотной площади?

Баронова: История Ильи Пономарева – это история про глупость и невнимательность. Она не имеет никакого отношения к сдаче, она имеет отношение к обычной человеческой глупости. Он был убежден, что он мне помогает, я искренне в это верю. И в конце июля он решил зачем-то пойти и дать показания, которые он на прошлой неделе потребовал сам в твиттере вывесить, я их и вывесила.

Лобков: Это было в конце июля, а вы ничего об этом не знали?

Баронова: Я узнала об этом в конце октября от следователя, когда в какой-то момент мы занимались с адвокатом нашим видео, которое является якобы страшной уликой. Но оно является монтированным даже в том месте, где всем кажется, что это не монтаж. Но там наложение голоса, и эксперты не смогли определить мой голос, хотя очевидно, что это мой голос. Но он настолько нарезан из разных кусков в течение дня, что видео можно было выводить из дела. И, например, Бахов так был выведен, он вышел на свободу, и у него, скорее всего, не будет суда. Со мной адвокат тем же занимался, в конце октября нам следователи сказали: «А что вы копошитесь? У нас есть Пономарев, который подтвердил это видео». Мы тогда  не поверили, я подошла к Пономареву однажды при свидетелях, сказала: «Илья, зачем ты так сделал?» Говорит: «Ты дура, я тебе помогал». Я подумала: «Ок, значит, он мне помогал». А потом в феврале, когда был суд, мы добились, чтобы хотя бы рассматривали наше ходатайство по закрытию этого уголовного дела, мы, наконец, прочли эти показания, были немножко в шоке. Он взял и зачем-то подтвердил видео. Его спрашивают: «Это Мария Баронова?» «Да, это Мария Баронова». «А как вы думаете, почему она так сказала». Он начинает играть в телепатию и говорить, почему она так сказала.

Лобков: А какие слова?

Баронова: Мой голос говорит: «Мы ни на что не намекаем». На самом деле это мой голос – в течение дня говоришь и шутишь, это митинг, вокруг что-то происходит. Это называется «дошутились».

Монгайт: А кто-то записывал все ваши шуточки.

Баронова: Да, кто-то ходил и записывал. Но в любом случае, если вы хотите помочь кому-то и быть свидетелем защиты, и вы идете к адвокату, он берет у вас письменный опрос, потом вы идете на суд и даете показания. Это будет свидетель защиты. А свидетель обвинения – это каждый, кто пришел к следователю, дал ему показания, особенно без согласования с защитой  и дал показания следователю. А что там следователь за это время о вас разболтает, это уже…

Монгайт: Небесполезное напоминание, мне кажется.

Баронова: Не делайте, пожалуйста, так. Не играйте в добрых помощников следователей.

Лобков: У вас самая мягкая статья – «Призывы к массовым беспорядкам»?

Баронова: Да, и мне грозит до двух лет колонии поселения, не думаю, что меня посадят, я не думаю, что мне что-то угрожает. Но фактически мое жизненное время – это четыре года в сумме. Сейчас год уже прошел, плюс еще год будет суд, потом еще два года дадут, например – это будет четыре года, выкинутых из жизни намертво, потому что это тоже заключение – внутри МКАДа сидеть и не иметь никаких возможностей развиваться и прочее.

Лобков: Как вы считаете, Пономарев сработал объективно на ваших гонителей?

Баронова: Думаю, я сработала, и все эти разборки работают исключительно против нас. Я не хотела, чтобы это выходило в паблик, но в конце февраля была утечка через мою подругу одну, потом с корреспондентом «Коммерсанта» Григорием Тумановым он начал разборку. Каждый раз в твиттере возникает такой тренд и потом все выплескивается. Сейчас дошло до эфира. В Кремле, конечно, счастливы от всего этого безумно.