Бить, любить, служить. Почему полицейские безнаказанно убивают своих жен

Деревня Голубое, Зеленоград. 5 января 2018 года. Сотрудник СОБР Сергей Гусятников убил свою жену. Он нанес Алене Верба 57 ударов ножом, пока в соседней комнате спал их семилетний сын. 

Поселок Шентала, Самарская область. 18 октября 2018 года. 40-летнюю Гульназ Бадертдинову нашли мертвой в колодце. Сейчас ее мужа, который работал участковым в полиции, судят за доведение до самоубийства. 

Казань, Татарстан. 1 сентября 2018 года. Тело 21-летней студентки Эльнары Карахановой обнаружили возле дома на улице Космонавтов. В убийстве обвиняют ее молодого человека — сотрудника Росгвардии Марата Сахапова. 

Алена Верба

Олег Набатов, адвокат семьи убитой Алены Верба: 5 января 2018 года большой многоквартирный дом в небольшом поселке в деревне Голубое Солнечногорского района разбудили крики —  женщина кричала на протяжении 5 минут. Сергей Гусятников убил свою жену. 

Из допроса сотрудника СОБР Сергея Гусятникова: Я испугался, что она своими криками может разбудить нашего сына. (...) После того, как я закрыл ей рот левой рукой, я продолжал наносить ей удары правой рукой с ножом в ней. Сколько именно ударов, а также на протяжении какого времени я наносил ей удары, я не помню. 

Выбежав из дома, Сергей Гусятников дошел до ближайшего родника, где утопил телефон супруги, сжег свои вещи и вымыл лицо и руки от крови. А потом поехал на работу в полицейский участок. 

Олег Набатов, адвокат семьи убитой Алены Верба: Первым обнаружил тело именно ребенок. Папа тем временем уехал на службу и сообщил своему начальству, что позвонил сын, сказал, что что-то с мамой. Ему дали водителя, потому что увидели, что он, очевидно, не в самом лучшем состоянии, нервничал. Вместе с ним они вернулись домой. 

Анна Верба, мама убитой Алены Верба: Пятого я работала во вторую смену, мне надо было в час выезжать уже из дома на работу. И без пятнадцати час мне позвонили, сказали, что это отдел полиции, что-то такое, «можете нам уделить пять минут времени? Нам надо поговорить». (...) Я начала набирать дочке, думаю: «Что такое, что полиция-то?». Звоню ей, она не але, звоню Гусятникову, а он сбрасывает. Я звоню тогда их сыну Никите, и Никита мне говорит: 

—  Бабушка, только ты не волнуйся. 

—  Что случилось, Никита?

—  Мама сильно порезалась, а сейчас с ней врачи.

—  А ты где, Никитушка?

—  А я с папиными друзьями гуляю.

Значит, с полицией, папиными друзьями, как я поняла. 

Олег Набатов, адвокат семьи убитой Алены Верба: Гусятников, начиная с момента убийства и заканчивая моментом, когда сотрудники полиции, прибывшие на место происшествия, его уже не отпустили на улицу попрощаться с сыном, он в принципе свою вину еще даже не признавал, что он совершил это убийство. 

Анна Верба, мама убитой Алены Верба: Потом я приехала к ним домой: Никита с собакой (у них был английский бульдог) опять в коридоре меня обнял, говорит: «Ты только не волнуйся, ты только не волнуйся, бабушка, мама сильно порезалось и заснула, сейчас с ней врачи». Я его в комнату завела, а потом мне сказали, что «вашу дочь обнаружили без признаков жизни». Ну тут какое у меня состояние, как вы думаете? Я говорю: «Что совсем?! Вот совсем?!». Он говорит «Да, все, совсем».

На работе Сергея Гусятникова запомнили сдержанным и спокойным сотрудником, он дважды награждался «за отличие в службе в органах наркоконтроля», поощрялся «за образцовое исполнение служебного долга», а после расформирования ФСКН перешел на работу в МВД, где «зарекомендовал себя удовлетворительно». Гусятникова приговорили к девяти годам колонии, а после апелляции срок увеличился до 10 лет. 

Анна Верба, мама убитой Алены Верба: У него было смягчающее обстоятельство, что он действующий полицейский. Это вообще... Я не знаю... Это даже не смешно, не горько. Это просто абсурд. 

На суде смягчающее обстоятельство убрали. На апелляции защите удалось оспорить и другое — наличие несовершеннолетнего ребенка. 

Олег Набатов, адвокат семьи убитой Алены Верба: Это дело прошло через руки многих правоприменителей, то есть, начиная с оперативных сотрудников, сотрудников СК, сотрудников полиции, которые у него отбирали явку с повинной — и ни в одном их этих моментов, ни у одного из правоприменителей не возникло желания применить к данному действию отягчающие обстоятельство, поскольку Гусятников находился в тот момент действующим сотрудником правоохранительных органов, а умышленное преступление, совершенное сотрудником правоохранительных органов — это отягчающее обстоятельство однозначно. 

Все наши героини рассказывали близким об угрозах и побоях, но боялись обратиться за помощью, ведь их мужья —  сами полицейские. Одним казалось, что им это не поможет, никто не поверит, другие — не хотели испортить карьеру супруга. Алена Верба — не исключение. 

Весь последний год Алена пыталась развестись с мужем. 

Анна Верба, мама убитой Алены Верба: Она должна была поехать в отпуск, они с Никитой в Турцию ездили. Гусятникову тогда как военнослужащему нельзя было выезжать из-за санкций. И перед поездкой в Турцию они гуляли с друзьями на пикнике по поводу возвращения Аленкиного племянника из армии. И Гусятников перебрал на этом пикнике и обидел ее. «Вот, посмотрите, и маникюр у нее, и педикюр, и едет к туркам она», —  ну в общем какой-то бред. Ему друзья говорят: «Ну, слушай, Алена всегда за собой ухаживала, к чему ты это вообще говоришь?». «Нет, вот вы не знаете». В общем, он на нее наехал. 

В отпуске он не давал ей покоя: постоянно писал о том, что знает о ее изменах с турками. По возвращении у нее появилась вторая работа —  она стала мастером по мужскому шугарингу (делала мужчинам эпиляцию), что взбесило Гусятникова окончательно. 

Анна Верба, мама убитой Алены Верба: И вот у нее был выходной день, она решила поехать навестить сына в Тверскую область. Она поехала туда, и каким-то образом он на своей машине ее обогнал, заставил ее остановиться, потом стал говорить: «Смотри, грибочки пошли, там на обочине, в лесополосе». Она поверила, спустилась туда, в эту лесополосу, и там он просто ее повалил и нож ей приставил в бок. Это было 5 августа 2017-го года. 

После этого случая Алене было страшно за свою жизнь — она попросила родственников поговорить с мужем. 

Аудиозапись, которую Алена Верба сделала за пять месяцев до смерти:

Анна Верба, мама: Этот эпизод перечеркнул все. Что за акт устрашения?

Сергей Гусятников: Я очень виноват.

Алена Верба: Он меня прирезать хочет, а ты на мою сторону, удивительно! 

Сергей Гусятников: Я не хотел тебя прирезать, я тебе сказал, что исключаю этот момент пока. Я пытаюсь просто проецировать… 

Алена Верба: А как это исключить? Ты больной что ли? Как это исключить? 

Сергей Гусятников: Сама ты больная, понятно? 

Алена Верба: Я тебе ножом не угрожала.

Сергей Гусятников: И я тебе не угрожал.

Алена Верба: А что ты делал? 

Алена в тот же день поехала в травмпункт, у нее есть справка. Она сняла побои, а травмпункт уже оповестил участкового. Через несколько дней Алена была у меня в Андреевке, звонят ей, она говорит: 

И участковый ее отговорил, чтобы она не писала заявление: «Вы понимаете, ему ж до пенсии по выслуге лет осталось-то год с небольшим. То есть, если сейчас вы заявление на него напишите, то все, карьера его закончится».

Гульназ Бадертдинова

На кадрах со свадьбы участкового Гакиля Бадертдинова — счастливая невеста Гульназ только что окончила юридический факультет Самарской гуманитарной академии. Здесь ей 24 года. 

Гулися Закиуллина, сестра погибшей Гульназ Бадертдиновой: Она приехала и сказала: «Мам, пап, я полюбила своего одноклассника, и мы хотим пожениться. Я увидела, что она прям радуется, она была счастлива. Ну потом они поженились в 2002 году. Это был январь месяц.

Появились дети, две девочки — они-то и начали рассказывать родственникам, что папа постоянно бьет маму. Соседи тоже все знали. 

Сосед семьи Бадертдиновых Александр Трофимов: Было несколько случаев. Было видно, что они [дочки] выбежали здесь [на улицу]. [Соседи] выходили, предлагали помощь. И по лужам босиком они бегали. «Нет-нет, все хорошо, все нормально». 

Гулися Закиуллина, сестра погибшей Гульназ Бадертдиновой: На почве ревности ему постоянно казалось, что она на кого-то посмотрела. Ей приходилось постоянно ходить с опущенной головой, потому что ему казалось, что она изменит. У него была болезненная ревность. 

Летом 2018 года Гакиль уехал работать в Самару — во время чемпионата мира требовалось полицейское усиление, а когда вернулся стал избивать ее чуть ли не каждый день — тогда она собрала вещи и уехала вместе с детьми. Сначала к родителям, а потом сняла квартиру. 

Гулися Закиуллина, сестра погибшей Гульназ Бадертдиновой: Поначалу неделю он вообще не показывался, потом говорит: «Ну хватит, пожили одни, теперь давайте приезжайте, надо же и скотину смотреть, и уток щипать (это все делала Гульназ). Давай возвращайся, хватит уже там жить». Она не возвращалась, и он начал ей угрожать в смс: «Все равно тебя в иной мир отправлю, тебя и твоего любовника». Он выдумал любовника. 

Эльмира Нигматуллина, двоюродная сестра погибшей Гульназ Бадертдиновой: Она боялась не только за себя, но и за детей, потому что он приходил в квартиру, где она жила с детьми, угрожал. Бил о двери, всеми словами, какими можно было, оскорблял.

Гулися Закиуллина, сестра погибшей Гульназ Бадертдиновой: Дети даже слышали в последние дни, как она говорила: «Не надо, не надо этого делать». Девочки сами рассказывали, она прям кричала перед сном при разговоре с ним. Что вот он ей говорил? Видимо, угрожал ей или близким. 

Спустя два месяца ее тело нашли в колодце во дворе их совместного дома. По версии следствия, перед тем, как спрыгнуть, она выпила две бутылки уксуса. В доме лежала записка: «В моей смерти прошу никого не винить». 

Оксана Пушкина, депутат Госдумы, один из авторов законопроекта о домашнем насилии: Полицейские — это часть системы, и поэтому, если мы говорим о том, что бить можно близких своих, то мы навязываем определенный стиль в жизни. Такие вековые традиции, которые очень сложно меняются, и особенно людьми, которые работают в силовых структурах.

По слова Оксаны Пушкиной, Гульназ мог бы помочь охранный ордер, который предусмотрен в тексте законопроекта о домашнем насилии. Он обеспечил бы защиту от преследования со стороны мужа. 

Оксана Пушкина, депутат Госдумы, один из авторов законопроекта о домашнем насилии: В большинстве стран выработан определенный принцип, по которому следуют страны в попытке избавиться от этой беды. Именно охранные ордера —  главное средство. У них там один, а мы предлагаем два, с учетом нашей правовой системы. Первый — это «стоп» — красная карточка, внесудебное предписание — ты не можешь преследовать жертву, ты должен будешь покинуть свое жилье. Это не значит, что тебя лишают жилья. Это значит, что ты провинился. B следующий раз ты 1000 раз подумаешь, что тебе придется к Ваське соседу бежать и спать где-то.

Однако Гульназ боялась даже обратиться в полицию. Беспокоилась, что муж потеряет работу. 

Гулися Закиуллина, сестра погибшей Гульназ Бадертдиновой: Когда брали ее мужа на работу, ее начальник ему сказал: «Ты же опять будешь гонять свою семью». И Гакиль пришел домой и рассказывает Гульназ: «Ты представляешь, начальник полиции мне сказал, что, если ты опять будешь свою семью гонять, я тебя уволю». 

Говорят, что «чужая семья —  потемки», поэтому свидетели домашнего насилия не обращается в полицию, якобы взрослые люди сами разберутся. Отсюда пугающая статистика: 40% всех тяжких насильственных преступлений в России совершается в семье. После принятия закона о декриминализации побоев количество преступлений сократилось вдвое, но очевидно, что потерпевших не стало меньше, просто теперь избиение близких —  не преступление. Не учитывает статистика и покушение на жизнь тех, чьи отношения не были зарегистрированы, как у Эльнары Карахановой и ее парня-омоновца Марата Сахапова. 

Эльнара Караханова 

Эльнаре был всего 21 год, когда ее маме сообщили, что дочери больше нет. В этом храме ее отпевали. 

Наталья Караханова, мама погибшей Эльнары Карахановой: Вот тут записную книжку нашли в ее вещах. Она записывала то, о чем мечтала, цели ставила на 2018 год: мечтала купить себе машину, всегда быть счастливой мечтала, заниматься своим здоровьем, в спортзал ходить, съездить в другие страны. 

О том, что их дочь встречалась с омоновцем Маратом Сахаповым семья не знала. Впервые его имя они услышали на суде. 

Наталья Караханова, мама погибшей Эльнары Карахановой: Эльнара ничего не говорила, у нее всегда все было хорошо, все замечательно. Она всегда в восьмом часу звонит: «Мам, как дела? Че делаете?» Каждый вечер. Одна ее подруга рассказывала, что он ее неоднократно избивал. Когда встречались, он угрожал нашей семье. Мне, отцу. Он ей говорил, что мать твою изнасилую, твоего отца убью, дом твой подожгу. Она боялась, что он сотрудник Росгвардии, поэтому, может, и действительно все это сделать. Как таких только держат в Росгвардии? Они, как говорится, должны народ защищать, а не убивать, а этот гад... взял девчонку убил.

На улице Космонавтов в Казани снимал квартиру боец ОМОНа Марат Сахапов. 31 августа 2018 года к нему в гости пришла Эльнара Караханова, а на следующий день утром ее тело обнаружили на крыше вот этой пристройки к зданию. 

Камилла Караханова, сестра погибшей Эльнары Карахановой: В тот день у нас должна была быть стажировка, я как раз тогда подрабатывала в Меге. Мне звонит сестра и говорит, что Эльнару разыскивают в полиции. Типа ей написали вконтакте. Я говорю: «Закинь в черный список, кто-то прикалывается, наверное». А потом мне начали писать: «Не можем найти номера родственников». Мне написал следователь:

— Беда с ней 

— Что с ней?

— Ее убили. 

Я ему перезваниваю, и он мне говорит: «Был у нее такой знакомый по имени Марат? Сегодня ночью его убили на Космонавтов, 61». Я не верила до тех пор, пока не приехала туда. Там уже сказали, что его задержали,а ее скинули с шестого этажа. 

Есть две версии произошедшего: по словам самого Марата Сахапова, они поссорились с Эльнарой из-за того, что он захотел вернуться к бывшей жене. Эльнара расстроилась и начала угрожать ему, что покончит жизнь самоубийством. 

Но родители Эльнары верят в совершенно другую версию — в результаты первой экспертизы, которая была сделана сразу после ее смерти. Она показала, что Эльнара была задушена перед тем, как выпасть из окна. 

Сахапов вину свою отрицает. При осмотре, в квартире обнаружили следы крови девушки и две бутылки водки — Марат был пьян. 

Результаты первой экспертизы сторона защиты поставила под сомнение и подготовила еще две, которые показали, что смерть Эльнары наступила в результате падения с высоты. Его сослуживцы тоже встали на защиту товарища. 

Сослуживец, пожелал остаться анонимным: Это очень шокировало меня то, что ему инкриминируют. 

 — А что он рассказывал про Эльнару? 

 — То, что она была девушка приставучая, надоедливая. Он хотел с ней расстаться, очень надоедливо относился. Давайте я не буду давать комментарии. Многое я рассказывать про него не буду. Вы все равно потом все расскажете, я не могу говорить. 

В школе Марат был хорошистом, в университете учился на геолога. Там же встретил свою первую любовь. От бывшей жены у него двое детей, которые сейчас живут с его родителям в деревне Туйметкино. 

Мунир Сахапов, отец Марата Сахапова: Мы с сыном на свидании в СИЗО обсуждали этот вопрос. С его слов, он не собирался иметь с ней серьезные отношения. Ничего криминального не произошло, это был несчастный случай. 

Бывшая жена Марата Сахапова Зарина еще до замужества обращалась в полицию с заявлением о побоях. Но прошло время, и теперь в суды Зарина приходит к нему как к другу. Говорит, тогда хотела его просто припугнуть, а Марат ее никогда не бил, и даже после развода поддерживал, половину зарплаты отдавал детям.

Елена Андреева

Алена Ельцова, директор кризисного центра для женщин «Китеж»: Представители правоохранительных органов имеют ресурс власти. Во-первых, для них это достаточно безнаказанно. Для того чтобы привлечь их к уголовной ответственности, нужно приложить большие усилия. Власть, безнаказанность, она развращает. Может, человек и пытается разграничивать, но рано или поздно, если человек социопат, который занимается домашним насилием, и он понимает, что может безнаказанно это делать, то искушение очень велико. 

Алена Ельцова семь лет назад создала кризисный центр для женщин «Китеж» — это дом-убежище в Подмосковье, где любая девушка может укрыться от мужа-тирана. 

В прошлом году Елена Андреева в первый раз сбежала от своего мужа, забрав с собой детей. Прямо сейчас она живет в центре «Китеж», но уже одна —  муж подал их в розыск, и детей пришлось вернуть назад, чтобы опека не забрала их у нее навсегда. Однажды муж приревновал ее к коллеге по работе. 

Елена Андреева, жена полицейского: Он повалил меня прям на диван и стал стучать кулаками по голове, причем синяков, никаких видимых порезов не было никогда. Он в полиции работает, и я думаю, знает, как бить, не оставляя синяков. Но сотрясение я получила из-за ударов по голове. Я на следующий день проснулась, у меня кружилась голова, я обратилась в травмпункт, они сказали, что надо ехать в Склиф. Вызвали мне скорую.

В институте Склифосовского Елене предложили написать заявление, но она сказала, что поскользнулась на льду и отказалась обращаться в полицию. Ей казалось, что это стыдно — все вокруг считают ее мужа образцовым полицейским. 

Елена Андреева, жена полицейского: При коллегах, при родственниках, при моих даже родственниках, всегда был положителен. Очень общительный, очень добрый. 

Алена Ельцова, директор кризисного центра для женщин «Китеж»: Социопат, как правило, имеет два лица, и люди до конца не верят, что он действительно какие-то вещи творит. Он может быть прекрасным коллегой, переводить старушек через дорогу, здороваться со всеми. 

Все обращения к участковым и попытки привлечь мужа к ответственности заканчивались ничем. Сейчас Елена дошла до Европейского суда по правам человека. 

Ольга Гнездилова, адвокат фонда «Правовая инициатива»: Мы жалуемся на жестокое обращение, о котором государство знало, поскольку она обращалась уже в полицию с жалобами на побои, но, поскольку полиция не отреагировала, то государство не предотвратило следующие эпизоды избиений.

Елена Андреева, жена полицейского: На самом деле, он должен был стать начальником уже, и в последний раз он стал меня обвинять в том, что из-за меня не получил повышения, потому что я на него жаловалась тогда в вышестоящую организацию. В этом я тоже была виновата и тоже за это получала. 

Ольга Гнездилова, адвокат фонда «Правовая инициатива»: Сейчас она поднимает вопрос о том, что государство ее не защищает, что у нас нет системы охранных ордеров, которые предложили бы нарушителю не совершать преступления против нее. Она хочет жить спокойно, чтобы никто ее не бил, не унижал, не оскорблял, ей нужна защита в этом вопросе. 

А еще защита нужна семье Алены Верба — ее мать боится того момента, когда зять выйдет из колонии. 

Анна Верба, мама убитой Алены Верба: Нам с Никитой охранная грамота просто жизненно необходима. Если бы мы были уверены, что у нас это будет, мы бы, наверное, ждали бы его освобождения, не так опасаясь за свою жизнь.

Мать Эльнары Карахановой беспокоится, что росгвардейцу Сахапову удастся избежать наказания.

Мать Эльнары Наталья Караханова: Был бы простой смертный, уже давно бы… Тут вон за курицу сажают, мешок украдешь пшена или муки — сажают, за пирожок сажают! А тут… Сотрудник! 

А семья Гульназ Бадертдиновой не может поверить в официальную версию следствия — доведение до самоубийства обычно сложно доказать: 

Эльмира Нигматуллина, двоюродная сестра погибшей Гульназ Бадертдиновой: Мы не верим ни за что. У нее уже такие планы были, какой там — через два часа утонуть в колодце! Да ни за что. 

Почему мы рассказали именно об этих историях? Все это вовсе не значит, что полицейский — это потенциальный убийца. Но возникает вопрос, как эти люди попадают на службу? Одно из качеств, которое должны проверять при устройстве в полицию — это эмоциональная устойчивость и уравновешенность. Можно ли так сказать о человеке, который бьет свою жену?

С проблемой домашнего насилия столкнуться может каждый. Именно поэтому надо сделать все, чтобы это предотвратить. 

Не бойся быть свободным. Оформи донейт.