Арбузная экономика: как устроен бахчевой рынок в Москве

Первое, на что стоит обратить внимание — само количество одобренных департаментом торговли Москвы мест продажи. Их зачастую всего 2-3 на район, то есть один киоск примерно на 80 тысяч человек. Желающим купить арбуз придется идти несколько километров.

Почему арбузы на развалах в Москве будут дороже, чем раньше?

Москвичи поплатятся за красоту. Те самые уютные теремки, занимающие площадь в четыре метра, оказываются невыгодными с точки зрения коммерции. Помещается в них меньше, нужно тратиться на охрану. По словам экспертов, торговля арбузами пока не стартовала именно потому, что департамент архитектуры Москвы еще не одобрил вид палаток-теремков. А штраф за установление сетки, куда вмещалось намного больше арбузов, — 600 тысяч рублей.

А теперь посчитаем, какие расходы несут продавцы:

Для того чтобы иметь право продавать арбузы в определенном месте, нужно было выиграть электронные торги, которые проходили в 2015 году и закрепляют право торговли на пять лет. Документация по аукционам лежит в открытом доступе. Победитель заплатил городу единоразово 240 тысяч рублей. За аренду (в зависимости от местоположения точки) участники торгов предлагали от 20 до 120 тысяч в месяц. Установка палатки производится за счет продавца и тоже выливается в 80-100 тысяч. Еще зарплата продавцу — 2 тысячи рублей в день. И торговый налог.

Итого: больше полумиллиона за четыре месяца торговли.

Продавцы признаются, что участвуют ради спортивного интереса, чтоб посмотреть, как получится.

Если изучать документацию конкурсов на продажу арбузов, возникает много вопросов. Оказывается, что из 240 точек Москвы 23 выиграла одна компания — некая «Фемидастройконсалтъ», профиль которой — строительство и отделочные работы. 38 побед — за фирмой «Капитальные технологии строительства», название которой говорит само за себя. Зачастую эти конторы покупали право арендовать место по самой низкой цене — около 20 тысяч рублей в месяц, будучи единственными участниками конкурса. За другие точки битва велась всерьез, и цена аренды часто колеблется в районе 100 тысяч в месяц.

Про арбузную экономику Игорь Севрюгин и Когершын Сагиева поговорили с начальником департамента торговли и услуг Москвы Алексеем Немерюком.

Севрюгин: Раньше арбузы можно было купить, можно сказать, на каждом углу, конечно, это было сопряжено с некоторыми проблемами: грязь, антисанитария, криминал. Но теперь вовсе все это стерильно. В чем смысл реформы, вы можете объяснить? Для чего потребовались эти перемены?

Немерюк: К сожалению, я ваш эфир не видел, там особых перемен как бы и не было. В Москве всегда была определенная дислокация арбузных точек, она не сильно менялась за последнее время. Но постоянно поступали жалобы от бизнеса, что, конечно, нельзя планировать свой бизнес, если у вас нет гарантий, что вы на следующий год опять сможете поучаствовать или выиграть в аукционах. Поэтому, в общем-то, и было принято решение, что арбузные точки будут разыгрываться на пять лет и внешне они будут стандартизованы под единый формат.

Сагиева: При этом вы создали аукционную схему работы, о которой вы уже начали рассказывать. Была ли при создании новой схемы какая-то конкретная цель устранить игроков, которые, возможно, были вами уличены в нечестной игре?

Немерюк: Вы знаете, честно говоря, впервые слышу, что мы внедрили. Дело в том, что аукционная система была всегда, и мелкая розница на протяжении последних, наверное, уже шести лет, она двигается именно по аукционной схеме, предыдущие тоже были схемы аукционные. То есть у каждого участника был вариант и шанс поучаствовать либо предложить более конкурентную цену на тот или иной объект дислокации. В общем-то, честно говоря, ничего нового не изобретали.

Севрюгин: Все-таки были уличены в нечестной игре и кто?

Немерюк: Нет, такого не было. То есть были электронные аукционы, всех проинформировали, Департамент по конкурентной политике рассказал о том, как проходит аукцион. В общем-то, я думаю, что для многих участников это было не в новинку. Но каких-либо честных, нечестных аукционов, на мой взгляд, не было. То есть такой информации у нас нет. То есть все эти объекты, 60 точек, которые сейчас в Москве разыграны под бахчевые развалы, они нашли своих победителей, по-моему, даже никто и не отказался от участия или заключения договора с претензией на то, что игра была, может быть, несправедливой и какие-то другие проблемы.

Сагиева: Возвращаясь к первой части вопроса, есть ощущение у жителей Москвы, что все-таки точек, где продаются арбузы и дыни, стало в несколько раз меньше, по крайней мере, в центре. Это так, на самом деле или нет?

Немерюк: В центре — может быть. Но дело в том, что арбузы и дыни продаются практически в любой торговой точке, в любом продовольственном магазине, как сетевом, так и не сетевом. Сами бахчевые развалы — это некая дань тому, что была такая традиция, когда раньше еще в советское время торговые сети не справлялись, а на торговые предприятия всегда завозили арбузы и продавали на развалах. То есть, к сожалению, наверное, все-таки рынок диктует свои какие-то условия, особо большого спроса на именно такие точки дислокации, этот спрос, может быть, он был 10 лет назад. А количество  объектов, их как было в районе 250, так их и осталось. Но на сегодняшний день их 260.

Севрюгин: Но вы знаете, глядя на то, кто выиграл тендер, вызывает очень много вопросов, по крайней мере, у меня. Например, есть компании, которые вообще занимаются строительством. Вы что про них знаете? Знаете ли вы вообще, насколько они крупные?

Немерюк: Нет такой информации, кто конкретно выигрывал торги. В торгах участвовало много компаний, участвовал, я так понимаю, любой желающий. Я знаю, что компании, которые, в том числе, продают елки зимой, они тоже в свое время пытались участвовать и пробовали свои силы в реализации бахчевых, но насколько удачно  сожалению, не могу сказать.

Севрюгин: Но на самом деле, их довольно много, таких компаний.

Немерюк: Да, компаний действительно много.

Севрюгин: Понятно, это сейчас надо смотреть и юридические документы, могут они продавать арбузы или нет, могут ли вообще заниматься торговлей, но, так или иначе, они их выигрывают. Продолжая этот вопрос, они сами в дальнейшем потом работают на этой точке или уже сдают в аренду другим? То есть некий такой субарендатор получается.

Немерюк: Договором с городом запрещена сдача в субаренду.

Севрюгин: А вы это проверяете сами?

Немерюк: В принципе, проверяем, да. И мы проверяем, и коллеги из Роспотребнадзора проверяют, кто ведет деятельность, кто завозит эти арбузы, какая организация заключала договор непосредственно на реализацию арбузов на этой точке. Там в договорах достаточно жесткие санкции и по расторжению этих договоров.

Севрюгин: Но они выигрывают конкурсы за одну точку, например, предлагают 20 тысяч, за другие платят 120. В чем разница? Почему одни стоят дешевле, другие стоят дороже?

Немерюк: Я думаю, зависит все-таки от рентабельности той или иной точки, и бизнес сам определяет, где и сколько они арбузов смогут продать. На каких-то, видимо, точках они рассчитывают, что продажи будут большими, на других, наверное, не такие большие, а есть риск, что арбузы просто будут плохо здесь продаваться. Где-то есть существующая торговая сеть, и она всегда в конкуренции, допустим, с бахчевыми развалами, которые стоят на городских улицах, арбузы в торговых сетях, они дешевле, чем на развалах.

Севрюгин: Да, но просто в конечном итоге это ложится на потребителей. Например, в центре Москвы арбуз будет стоить намного дороже, чем где-то на окраине.

Немерюк: Но вы понимаете, что в центре Москвы есть также торговые сеть, их большое количество, в том числе дискаунтеры, которые предлагают арбузы в разы дешевле. И если там не будет спроса — просто точка прогорит.

Сагиева: Да, спасибо, что ответили на наши вопросы.

Фото: Виталий Аньков/РИА Новости