Россия больше не сырьевая держава – налогов с населения собрали больше, чем с нефти

Причиной стало многолетние снижение доходов от сырья на фоне непрекращающегося роста зарплат. О новой экономической реальности расскажет Лев Пархоменко.

Пархоменко: Ушедший 2013 год действительно может стать переломным и войти в историю, как когда-то вошел 1913-ый, который, как принято считать, был годом наивысшего экономического развития царской России. Итак, что произошло. Согласно отчету федерального казначейства, в 2013 году доходы консолидированного бюджета (то есть федерального и всех региональных бюджетов вместе взятых) составили 13 трлн. 19 млрд. рублей. Из них 27,4%, то есть 3 трлн. 567 млрд., пришли от сырьевой ренты, то есть налога на добычу полезных ископаемых и экспортной пошлины на газ, нефть и нефтепродукты. В то же время, доля дохода от налогов на труд составила 28,8% или 3 трлн. 749 млрд. рублей. Налог на труд (это сумма налога на доходы физических лиц, тот самый НДФЛ в 13%, который каждый законопослушный гражданин платит со своей зарплаты) и социальные взносы – примерно 30% от вашей зарплаты, которые работодатель отправляет в Пенсионный  фонд и Фонд медицинского страхования. По сути, это тот же налог на ваши доходы, просто платите его не лично вы, а вместо вас компания, в которой вы работаете. Итого – 182 млрд. рублей или около 6 млрд. долларов. Такова разница между этими двумя главными источниками дохода российской казны. Мизерная в масштабах российского бюджета цифра, но ее символическое значение сложно переоценить. Нефть отныне не главный источник дохода российского государства.

Почему это стало возможно? По сути, это было встречное движение. Нефтяные доходы последние годы росли все медленнее. А вот доходы населения, а, следовательно, и налоги с них, все быстрее. Например, в прошлом году, доходы от ренты выросли всего на 1,2%, а от налога на труд – сразу на 13%. Что касается нефти, то тут несколько причин. Во- первых, все труднее наращивать добычу, легкодоступные месторождения иссякают, а остаются труднодоступные, как, например, в Арктике. В то же время, на разработку сложных месторождений нефтекомпании просят льготы по налогам, то есть доход от них тоже не растет. Во вторых, цены на нефть в последние годы хоть и  очень плавно, но снижались. Но и государство своей экономической политикой поддерживает этот тренд.

Виталий Крюков, аналитик ИФД «Капитал»: Многое упирается в экономическую политику, потому что если смотреть на ресурсную базу, то она в России присутствует, компании готовы увеличивать инвестиции в добычу нефти и газа. Другое дело, что, порой, для этого не хватает экономических стимулов в части налогов. Это, конечно, сдерживает инвестиционную активность в отрасли.  

А вот с доходами населения все гораздо лучше, по крайней мере, на первый взгляд.  Они растут несмотря ни на что.  И если сейчас, когда экономика в стагнации, частные компании поумерили пыл, то зарплаты бюджетникам, во исполнение предвыборных обещаний президента Путина, продолжают расти. С 2000-го года каждый год средняя зарплата растет быстрее, чем вся экономика в целом.  Отчасти это связано с тем, что трудового населения все меньше, и каждый работник стоит все дороже. При этом возникает разрыв с производительностью труда, которая не растет. Но это, скорее, проблема устаревшего оборудования. К этому добавляется и продолжающийся выход зарплат из тени, и одновременное повышение налогов, как было в прошлом году с социальным взносами с индивидуальных предпринимателей. Если этот тренд сохранится и в дальнейшем, то разрыв будет расти.

Лилия Овчарова, директор Центра анализа доходов и уровня жизни: Я бы сказала, что это знаковый перелом, но насколько он устойчивый, мы еще пока этого сказать не можем. Потому что это будет зависеть в значительной  степени от того, какая будет динамика цен на природные ресурсы, и это зависит от того, продолжится ли процесс легализации теневых доходов. Потому что мы знаем, что примерно четверть заработной платы скрыта от налогообложения.

Опора бюджета на доходы от населения и мелкого бизнеса – это признак развитой экономики. Это делает более ответственными и власти, которые понимают, что деньги не свалились с неба (в нашем случае вылезли из под земли в виде нефти), граждан, которые понимают, чьи именно деньги тратит власть. Не зря в западных странах не существует понятия «бюджетные средства». Там они называются taxpayers money – «деньги налогоплательщиков». И в этом мелком языковом нюансе кроются гигантские различия в системе экономических и даже политических взаимоотношений власти и общества. Это просто другая парадигма. И если тенденция, которая наметилась в 2013 году, сохранится и дальше, и доля доходов от населения будет продолжать расти, кто знает, может, и в нашей стране абстрактные «бюджетные средства» превратятся во вполне конкретные деньги конкретных налогоплательщиков.