Мельконьянц: «Голос» все равно будет работать на выборах 8 сентября

Что теперь будет с «Голосом», обсудили с Григорием Мельконьянцем, заместителем  исполнительного директора ассоциации.

Макеева: Вообще, это все довольно удивительно, потому что, насколько я понимаю, все претензии, которые были высказаны в суде, касаются времени до принятия закона об иностранных агентах, даже если принять этот закон, как данность: ну, окей, он уже существует.

Мельконьянц: Во-первых, хочу сказать, чтобы все понимали, что это решение еще не вступило в силу, еще будет процесс апелляции. Я думаю, что это только результат, точку ставить рано, получится через месяц, как минимум. Претензий было две. Первая должна быть связана с финансированием иностранным, вторая – политическая деятельность. Что касается политической деятельности, это вопрос очень смешной, потому что в вину ставится работа над избирательным кодексом, которая закончилась в марте 2011 года, которой занималась наша другая организация, член ассоциации «Голос». И в суде это 150 раз проговаривалось, объяснялось, но я так понимаю, что была просто железобетонная непробиваемая позиция суда.

Макеева: Судили задним числом и другую организацию?

Мельконьянц: Да, действительно так.

Лобков: Григорий, а вы будете добиваться, чтобы все-таки вам разъяснили, что является политической деятельностью. Самый главный вопрос, который сейчас стоит перед всеми НКО. И может быть, вы используете ваш процесс для того, чтобы Верховный суд или кто-то еще дал бы толкование от сих до сих?

Мельконьянц: Это должен сделать Конституционный суд, и как раз такое ходатайство письменное нами было сегодня заявлено, потому что мы понимаем, что мы, являясь первопроходцами в этом процессе, должны попытаться защитить всех. Поэтому ходатайство об обращении этого дела в Конституционный суд было, но судья, посовещавшись в совещательной комнате, вынесла отказ в таком обращении. Поэтому чтобы пройти до Конституционного суда, нам нужно пройти процесс апелляции, тогда мы можем в КС обжаловать в целом эту норму об иностранных агентах, как неконституционную. Но это вопрос времени. Сейчас же что нас беспокоит? Нас действительно еще обвиняют в том, что мы получили иностранное финансирование. Это тоже тонкий вопрос, который касается многих некоммерческих организаций, практически может быть всех. Они вменяют нам то, что ассоциация «Голос» получила 13 декабря на счет Сахаровскую премию свободы, которая была присуждена ассоциации «Голос» 23 октября прошлого года. Премия учреждена при содействии Андрея Сахарова, нобелевского лауреата…

Макеева: А премии тоже нельзя? Если вам, например, Нобелевскую дадут, вы тоже должны отказаться?

Мельконьянц: Тоже нельзя.

Макеева: Понятно.

Мельконьянц: При этом предвидя то, что получать эти деньги может быть рискованно, мы написали в организацию, которая присудила, что мы отказываемся от них. Но по техническим процедурам бухгалтерия их не знала, что мы написали письмо в их аппарат, что мы от этих денег отказываемся, и в итоге эти деньги были посланы к нам на транзитный счет в банке. Транзитный счет в банке – это такой карантин, куда приходят деньги и, соответственно инструкции Центрального банка, организация либо подтверждает этот платеж, либо дает письмо в банк о том, что эти деньги она не признает, они отправляются обратно. Так вот, как только мы узнали об этих деньгах, что они ошибочно к нам поступили, мы сразу написали письмо, еще до этого административного протокола: «Просим отправить эти деньги обратно, мы их не признаем». Эти деньги были отправлены обратно. Все. Мы эти деньги не получили, не перевели к себе на расчетный счет. Получается такая проблема, что сейчас любая провокация любой некоммерческой организации, кто-либо, не знаю, житель Таджикистана…

Лобков: Посылает три рубля…

Мельконьянц: Да, три рубля, даже не на транзитный счет, потому что транзитный счет требует твоего одобрения, а на рублевый счет…

Лобков: Или на веб-кошелек…

Мельконьянц: Или на веб-кошелек. Организация – ну, откуда она знать, кто ей прислал деньги – не отправляет их обратно, или даже отправит, этот человек идет в министерство юстиции или в прокуратуру, говорит: «Извините, я считаю, что  организация занимается политической деятельностью и пользуется моими деньгами, я им послал». Все – на этом мы заходим в тупик, потому что таким образом можно привлечь к ответственности любую некоммерческую организацию, и в этом, я считаю, будет большая проблема. Потому что провокаторов у нас в стране хватает. И процессы, которые пошли – мы видим новые организации, которые привлекаются сейчас в статусе иностранных агентов к суду, а сейчас будет целая череда: костромская организация будет 29-го апреля… Это большая проблема. Эта волна не остановится на «Голосе», это идет дальше.

Лобков: Почему не взять, в конце концов, и не признать себя иностранным агентом? Что дороже: с шашечками или ехать? Если все равно вы самые профессиональные в области наблюдения за выборами, а 8 сентября, очень скоро, между прочим, быстро наступит всеобщий день голосования, без корпуса наблюдателей остается Россия. Может быть, имеет смысл?

Мельконьянц: Мы не хотим вводить в заблуждение наших граждан. Понимаете, когда мы говорим, что мы являемся иностранными агентами, значит, мы представляем интересы иностранного государства или иностранных организаций. Ассоциация «Голос» была вынуждена отказаться от финансирования иностранного, чтобы действительно работать на российские деньги в плане наблюдения за выборами. Мы это декларируем, мы действительно это соблюдаем. И какое-то недоразумение, которое было здесь, послужило поводом для того, чтобы к нам придраться. И то, я убежден, что в вышестоящих инстанциях нам удастся найти правду. Если мы признаем себя агентами, это наложит на «Голос» очень много ограничений, которые не позволят нам работать, начиная с взаимодействия с госорганами. Я убежден, что организации, которые будут в этом перечне, будут персонами нон-грата для многих государственных структур – раз. Во-вторых, я не говорю про то, что организация… я вот с вами общаюсь, я тогда должен буду каждый раз упоминать: «Знаете, моя организация выполняет функции иностранного агента». Если я это не укажу, или в какой-нибудь бумажечке, которую я распечатал на принтере в офисе, нас обвинят в том, что мы нарушаем закон, не публикуем  информацию о том, что мы зарегистрированный агент, и должны заплатить огромный штраф, который предусмотрен за такие нарушения.

Макеева: Как вы считаете, легко ли будет с апелляцией, если суд первой инстанции, Пресненский суд, не обратил внимания на то, что закон обратной силы не имеет?

Мельконьянц: Знаете, я, честно говоря, боюсь предсказывать, но очень оптимистично был настроен сегодня по поводу сегодняшнего процесса. Очень оптимистично. Потому что мы вчера проговорили, но такое просто… не знаю… все понятно. Поляну выкладываешь из документов – смотрите: нам прислали, мы отправили обратно, мы так на счет их и не получили, какие к нам вопросы? Но нет. Надеемся, что все-таки… Какая-то надежда у меня сохраняется, что все-таки какая-то вменяемость будет в районном суде. Но если не будет, то, конечно, пойдем в Конституционный суд. Но при этом хочу сказать, что ассоциация «Голос», вообще, наша команда, не собирается сдаваться, не собираемся останавливаться в работе. Более того, неважно, как дальше будут развиваться события, у нас много волонтеров, ресурсов, которые находятся и в интернете, и человеческие, мы будем работать и на выборах 8 сентября. Так что сдаваться мы не намерены. Вопрос юридического статуса организации «Голос», что бы там ни пытались сделать… ну, зарегистрируем новую организацию. Каких-то глубоких проблем мы не видим. Видим проблему в преследовании руководства организации, потому что мы знаем, что за невыполнение этого закона, невступление в качестве иностранного агента в этот реестр, может быть подвергнуто уголовному преследованию уже руководитель организации. Вот этот вопрос надо нам прорабатывать, чтобы просто не допустить этих крайностей уже, чтобы не было такого преследования.