Александр Шпрыгин рассказал, как полиция искала у него пейнтбольные шарики

После обыска в офисе объединения была изъята вся уставная и рабочая документация, а также 11 компьютеров и ноутбуки. Обыски проводились по уголовному делу, связанному с обстрелом футболистов «Динамо». Александр Шпрыгин был у нас в студии.

Монгайт: Как вы считаете, почему к вам пришли?

Шпрыгин: Я не могу сказать. 21 декабря – дата интересная, плюс пятница – денек всегда необычный, веселый. Все ждали конца света.

Лобков: iPad вам оставили, я видел.

Шпрыгин: iPad, кстати, лично долго умолял. Когда посмотрели фотографии и заметки, там ничего запретного нет, после долгих уговоров следователь согласился. В 8.00 утра раздался стук в дверь – у меня так оборудована квартира, звонка нет. Представились полицейскими, которые хотят просто поговорить со мной, мимо ехали. Я говорю: в 8 утра мимо не ездят, чего хотите? Потом показали через глазок постановление на обыск, я сказал, что вызову местное отделение полиции, тогда зайдете. Зашли в квартиру, попросили добровольно изъять, если имеются дома, запрещенные к обороту предмету, либо имеющие отношение к делу по обстрелу игроков «Динамо».

Лобков: Фабула дела была такова. Динамовские болельщики были крайне недовольны игрой спортсменов, ночью пришли на базу «Динамо». Был жесткий разговор со спортсменами. Они уехали. Потом вместе с вами они туда приехали. Потом они приехали туда вроде как без вас, и обстреляли эту базу из пейнтбольных ружей. По этому факту по статье «Хулиганство» возбуждено уголовное дело.

Шпрыгин: Все так за исключением маленькой ремарки: стреляли не болельщики «Динамо», а трое неизвестных, чьи личности до сих пор устанавливают. По факту возбуждено уголовное дело, и зацепок нет. За 8 часов обыска в офисе и полтора часа дома, у родителей и у подруги – пытались произвести, потом поняли, что она отношение не имеет – ни одной пылинки, ничего значимого к делу об обстрелу игроков «Динамо» не найдено.

Лобков: Предполагают, что вы были на месте обстрела?

Шпрыгин: Якобы, с их слов, они опросили большое число граждан, и кто-то сказал, что Шпрыгин может быть косвенно заинтересован. Когда изымали финансовую документацию организации за последние 3 года, я спросил, что они хотят найти там – пейнтбольные шарики? Они сказали, что проверят, не закупал ли я с расчетного счета организации пейнтбольное оборудование, будут проверять. Формально, с юридической точки зрения, возражать не приходится. Хотя раз пять оперативники меня отводили в сторону и умоляли назвать имена виновных, и они прекратят обыски и уйдут. Я им сказал, что они могут меня током пытать, на электрический стул сажать, на детектор лжи отводить, но я не знаю имен виновных и буду рад, если их найдут. Следователь  обещал лично позвонить и принести извинения, что если выяснят, что я непричастен к делу.

Лобков: За вас вступились сегодня руководители Российского Футбольного Союза, хозяева «Динамо»?

Шпрыгин: У нас, как у правового государства, нет позвонкового права – министр спорта или президент РФС отзвонил, сказал, обыск прекратили. Все руководители и РФС, и президент «Динамо» - все выразили недоумение, почему они пришли ко мне. Поддержали. Мы это связываем с тем, что пейнтбольное дело – это лишь повод. Последнее дело футбольные фанаты – тренд в последнее время в негативном свете подаваемый. Плюс, нашумевший в последнее время закон о болельщиках, где Всероссийское объединение болельщиков выступает инициатором законодательной инициативы и совместно в межправительственной группе прорабатывало ряд документов. Думаю, это некое давление.

Лобков: Хотят уничтожить это объединение? Упразднить?

Шпрыгин: Пока не могу сказать этого. Пока 8 часов ломали потолок в студии. Маше Командной я отдал фотографии. Якобы, прослушивающие устройства там искали. И пока искали факты причастности к тому делу. Но я очень сомневаюсь. Когда выносят 11 ноутбуков и всю документацию за пять лет, что им еще что-то надо. Я думаю, это был повод.

Монгайт: А вы сами что думаете? Кто пришел стрелять из пейнтбольных ружей?

Шпрыгин: Я сам был инициатором того, чтобы привлечь к этому максимальное внимание общественности. Я в твиттере стал писать, не ожидал, что это такое оружие массового поражения, и что СМИ так отреагирует. Я назвал в шутку «публичный аудит»: если в итоге ничего не найдут, то будет понятно, что деятельность организации прозрачная, четкая, видная, и у всех будет меньше вопросов к организации и ко мне лично как к руководителю. Но если поступят какие-то претензии, надо будет разбираться – в нашей стране при желании за уши притянуть можно, что угодно. Думаю, что этого не произойдет. Но по пейнтбольному делу я просто удивлен.

Лобков: Были ли вы тогда в Новогорске? Разговаривали ли вы тогда жестко со спортсменами и были ли там во время обстрела?

Шпрыгин: Я был одним из организаторов поездки, она была согласована с ФК, когда болельщики общались с игроками. Но в то же время с абсолютнейшим удивлением узнал о тех событиях, которые связаны с пейнтболом, и не имею к этому никакого отношения, и узнал об этом из СМИ.