Политолог Екатерина Шульман объясняет, почему недовольство пенсионной реформой было ожидаемым и как власти собираются сбить протестную волну.
Полную версию программы смотрите здесь.
Надо сказать, что в товарищах согласья не наблюдается, потому что, например, есть интересные прецеденты. Вот глава Федерации независимых профсоюзов Михаил Шмаков, например, очень резко негативно отнесся к этой инициативе, призвал всех протестовать. Наталья Поклонская выразила своё недовольство, ещё ряд, КПРФ, ЛДПР ― это, в общем, в некоторой степени понятно.
Тем не менее человек из элиты, в общем, из Политбюро, я бы сказала, маршировавший только что на Первомае под флагами, и так далее, и так далее, прямо говорит, прямо призывает к протестам. Можно ли было это как-то предугадать, закладывались ли на это и что теперь с этим делать?
Я думаю, что должны были. Не буду высказывать предположения, какие там готовились сценарии и какие-то темники в папках. Темники есть, они уже из папок даже вынуты. Это, в общем, можно наблюдать невооруженным глазом.
Насколько предполагали общественную реакцию? Тут тоже, знаете, ума большого не надо. До внесения законопроекта были опросы ВЦИОМ, если я не ошибаюсь, там число тех, кто отрицательно относится к повышению пенсионного возраста, превысило 90%, и это число возросло, по сравнению с 2016 годом. Это, повторюсь, ещё до внесения, то есть тогда, когда для широкого круга респондентов эта реформа ещё не была чем-то вот таким, что уже происходит, а относились к ней, как к некой перспективе, относились плохо. Поэтому нетрудно было догадаться, что люди будут, мягко говоря, несчастливы, когда они узнают о том, что такой подарочек им готовится.
Профсоюзные, те, которые официальные профсоюзы, шмаковские профсоюзы ФНПР, ― это, конечно, инструмент для проведения первомайских демонстраций и для некой канализации этих самых настроений недовольства. Поэтому чем решительнее официальные профсоюзы высказываются за протесты, тем, соответственно, понятнее их желание забрать себе все эти протестные настроения и, соответственно, сделать их безобидными.
Но эти все хитрые технологии канализации, кооптации и выпускания пара работают ровно до того момента, когда объем этого пара не превышает известное число. То есть если у вас это недовольство на среднем уровне, вы можете его присвоить себе и тем самым обезвредить. Если оно выше среднего уровня, то оно унесет вас с собой. Вы объявите согласованную акцию протеста, думая, что просто все пройдут, помашут флажками и скажут: «Президент, помоги». А если к вам придет больше народу, чем вы рассчитывали, и придут люди с другим настроением, то ваша прекрасная акция может повернуться совершенно неожиданной для вас стороной. Это тоже, в общем, известные, так сказать, азы протестного движения.
Есть ещё и профсоюзы иного типа, независимые профсоюзы, так сказать, неофициальные. Есть Конфедерация труда, например, такая организация, которая тоже готовится к протестным акциям. В общем, есть КПРФ, которая тоже имеет возможность через свои региональные отделения проводить вот такие вот вещи, которые вроде как никому особенно не вредят, но при этом позволяют проявить протестные настроения. Но как пойдет.
Есть Навальный, который подает заявку в 20 городах, не участвующих в футбольном чемпионате, потому что, если кто не знает, в связи с проведением футбольных соревнований у нас изменилось временно законодательство о митингах, в общем, они запрещены. Не влезая в подробности, скажем главное. Они запрещены, и даже одиночные пикеты тоже, в общем, нельзя провести, как убедились многие, кто пытался выйти с каким-нибудь плакатиком сейчас в Москве.
Этого всего нельзя. Но есть города, по счастью, которых не коснулось это самое чумовое поветрие, там можно что-то такое провести. Среди них, например, интересный и богатый, так сказать, оппозиционной историей город Ярославль. Другие города, тоже не менее промышленные и не менее затронутые и затрагиваемые в будущем этой самой пенсионной реформой.
Поэтому посмотрим, как это дело пойдет. Тут на что надо смотреть, что надо иметь в виду? Это история очень долгая, это долгая реформа, и её эффект будет чувствоваться десятилетиями. Это первая такая реформа с тридцатых годов. Значит, до этого у нас советская власть только понижала пенсионный возраст для колхозников, а тот, который был установлен в 30-е годы, наши с вами привычные 55 для женщин, 60 для мужчин, с тех пор так и сохранялся. То есть это долгоиграющая история, касающаяся десятков миллионов человек.
Поэтому говорить о том, что то, что пройдет сейчас, в ближайшее время, не то что до конца чемпионата, а до конца 2018 года, и есть протестная волна, будет легкомысленно. Протестные волны будут нахлестываться друг на друга по мере того, как всё больше и больше люди будут осознавать, что на самом деле для них значат вот эти вот самые изменения в пенсионном возрасте.
Поэтому это, ещё раз повторю, долгая история. Если вы, так сказать, интересант протестного движения как со стороны организаторов, так и со стороны, собственно, пострадавших, имеет смысл вкладываться в неё на раннем этапе, просто, что называется, для запуска процесса, но помните, что эта тема будет актуальна долго-долго-долго.
Фото: Александр Миридонов / Коммерсантъ
' style='fill:%23c4c4c4;fill-opacity:1'%3E%3Cpath d='M93.28-57.4h2.52l-6.33 11.74h-2.6l6.41-11.75zM98.5-57.4h2.52L94.7-45.67h-2.6l6.4-11.75zM103.78-57.4h2.52l-6.33 11.74h-2.6l6.4-11.75z'/%3E%3C/a%3E%3C/svg%3E)
