Дети Путина: почему назначение сына Патрушева главой Минсельхоза — история не про династии

Дмитрий Патрушев во главе Минсельхоза. Нас, конечно, давно не удивишь такими династиями, но министров в них до сих пор не было, Патрушев первый как минимум за сто лет, и это вообще историческое событие. У России в эти сто лет вообще огромная проблема с преемственностью и наследованием. Вы все прекрасно помните эти картинки — американская правнучка Сталина с синими волосами и пирсингом, опустившаяся Галина Брежнева, танцующая пьяная на столе в каком-то притоне, сын Хрущева, которому как бы повезло, он стал американским профессором, но это тоже совсем не наследование, а наоборот — победа в конфликте с пережитым им лично и всей его семьей крушением всего, когда пришлось начинать жизнь, в общем, с нуля. Недавно в фильме про Собчака, который вот-вот выйдет и, я думаю, станет большим событием, я видел Александра Коржакова, такого деградировавшего военного пенсионера в трениках — а мы ведь помним, как этот человек был без преувеличениях хозяином России, регентом при недееспособном первом лице, и такие люди должны проводить старость в каком-нибудь замке в Альпах, а не на даче под Тулой. И я думаю, и сам Путин, и все, кто его окружает, уже давно озабочены вопросами персонально своего дальнего будущего, в котором нет вообще никаких страховок от катастрофы, потому что ни деньги, ни активы не могут ничего гарантировать, сегодня они есть, а завтра куда-то все делось. Ну вот как в книге «Время Березовского», которую этой зимой все читали.

И понятно, что первым направлением экспериментов с вечной властью и вечным могуществом будут дети, буквально родные дети, те, ради которых, наверное, все всегда и делается. Есть вот этот штамп про детей гангстеров, которые закончат университеты и построят настоящую Америку, и он кажется вполне убедительным, я даже писал когда-то об этом, причем на примере не людей из власти, а наоборот — ну вот есть династия оппозиционеров Гудковых, есть старый чекист Геннадий, который по многим пунктам выглядит отпугивающе, и есть его совершенно прекрасный современный и прогрессивный сын Дмитрий, к которому любых вопросов гораздо меньше, чем к папе. Такая нормальная эволюция.

И даже о сыновьях Чайки, об этих одиознейших мужчинах из расследования Навального, я, да и не только я наверняка, слышал от людей, как-то с ними пересекавшихся по работе, что с ними гораздо проще, чем с какими-нибудь другими окологосударственными бизнесменами, все проблемы решаются быстро и эффективно, они понимают, что нужно делать — и да, наверное, они по всем пунктам лучше своего знаменитого папы. Ну и с другими сыновьями так или иначе то же самое. Поэтому кто не хочет революций, кто боится катаклизмов, пусть для них это будет хорошей новостью — сменится поколение, хозяевами страны станут дети нынешних хозяев, и все станет лучше эволюционным путем.

Новость эта хорошая, только фейковая. Потому что нет, это не смена поколений, а такой очевидно рукотворный эксперимент, который касается не поколений, а группы — одной, довольно узкой, и что бы ни происходило внутри этой группы, с окружающим миром она соприкасается только в одной точке, и эта точка называется Владимир Путин.

Не из рук отцов, а из рук Путина эти молодые люди получают свои должности. Тут нет никакой передачи власти или денег от поколения в поколение — это скорее кадровое обновления окружения Путина, которое и остается его окружением, не становясь при этом какой-то самостоятельной сущностью. Какими бы молодыми они ни были, их сила все равно в Путине, и это значит, что молодой Патрушев ничем не отличается от старого — и тот, и другой будут в силе только до тех пор, пока есть Путин, а без него ни за старшего, ни за младшего поручиться нельзя. Они не будут нужны следующей власти, даже если ею станет назначенный самим же Путиным преемник. Поэтому не нужно обобщений про поколения — смена поколений выглядит иначе, и все попытки вмешаться в естественный процесс, как говорится, ручками, обречены. Об этом моя колонка для Republic.

Мажорство предполагает что-то легкомысленное и заведомо обреченное, когда человек потому и наслаждается жизнью, что знает или догадывается: это все не навсегда и надо успеть, пока папа в силе. Здесь же речь идет о людях, отцы которых знамениты и влиятельны, но в карьерном смысле папа у них совсем другой и один на всех, общий – Владимир Путин. Это доказывается даже формально: уже есть как минимум два прецедента, когда отцы уходили на фактическую пенсию, но ни на судьбе Сергея Иванова-младшего, ни на судьбе Петра Фрадкова судьбы отцов не отразились никак, потому что не отцы же их ставили на «Алросу» и Промсвязьбанк. И не родной отец, которого по всем признакам и слухам также скоро ждет пенсия, а другой отец, общий и главный, сделал теперь Дмитрия Патрушева не просто министром сельского хозяйства, но первым министром-сыном, тараном для карьерного потолка, ограничивавшего перспективы группы сыновей до сих пор. 

Эти сыновья ⁠уже не укладываются в определение детей номенклатуры. Они сами ⁠номенклатура, они не прожигают жизнь, а строят ее, они принимают ⁠решения и, надо ⁠полагать, несут за ⁠них ответственность. Но все же в сравнении с другими людьми своего класса они имеют несколько принципиальных эксклюзивных особенностей. Их коммуникативные возможности внутри власти заведомо выше возможностей «простых» людей из номенклатуры – министр экономики Максим Орешкин или новый министр связи Константин Носков принадлежат к тому же поколению, что и Дмитрий Патрушев, и как минимум министерство Орешкина более сильно и влиятельно, чем министерство Патрушева, но у Орешкина нет возможности позвонить в любое время суток секретарю Совета безопасности РФ и о чем угодно его попросить, а у министра сельского хозяйства такая возможность есть, и она делает Минсельхоз почти силовым министерством. «Простого» министра, как показывает пример Алексея Улюкаева, при необходимости можно посадить в тюрьму. Министра в ранге сына так просто не посадишь, и это значит, что министр-сын обладает известным иммунитетом в сравнении с «простыми» министрами. Особое положение сельскохозяйственного министра (по крайней мере, пока он единственный в правительстве министр-сын) уже сейчас меняет обстановку в правительстве и создает в нем новые возможности для потенциальных конфликтов.