«50-летние дядьки об этом петь не могут»: Игорь Матвиенко о том, как пытается сделать более взрослых «Иванушек»

Макарский: Но я бы хотел вернуться как раз к прошлому и западникам, потому что мне как раз кажется, что «Иванушки Интернешнл» были очень западным проектом, очень много было ориентации на трип-хоп, на какие-то такие рейверские мотивы. И, собственно, вы говорили сами про бит в песне «Конь». Почему это как-то ушло и из музыки «Иванушек», и вообще как будто бы из вашей музыки?

Матвиенко: Извините, а не вы статью в «Афише» написали про «Иванушек», трип-хоп?

Макарский: Нет, кстати, мой коллега, да.

Матвиенко: Очень неплохая статья, правильная, то есть там какие-то вещи… Во-первых, ушел трип-хоп, к сожалению, это был, наверно, один из самых моих любимых стилей вообще. Даунтемпо вообще ― вот это мое, я же такой, люблю немножко в релаксе находиться. То есть ушел трип-хоп.

Потом с «Иванушками» гораздо сложнее, гораздо сложнее, чем с «Любэ» и с «Фабрикой» той же, потому что когда они были молодыми пацанами, все эти песни: девочка пришла, ушла, дождик пошел, а он там не пришел ― это было понятно. Пятидесятилетние дядьки об этом петь по определению не могут, это будет странно. Выйти на новый какой-то этап их развития не получается, мы попытались записать несколько взрослых песен, есть несколько треков, Кирилл поет в припеве.

Макарский: Как у «Фабрики» про молодых мам, допустим, есть сейчас песня.

Матвиенко: Да, в «Фабрике» это почему-то органично, у «Иванушек» я не могу придумать органику, чтобы это было органично, и поэтому, кстати, сейчас будет юбилей, мы сейчас подготовили огромное шоу, которое сейчас перенеслось, с голограммами, вообще с чудесами. И я подумал, что мы выпустим альбом не моих песен, может быть, там одна будет моя песня, у меня есть в академии молодые продюсеры, которых мы воспитываем, они по моим мотивам как бы сделали такие ремейки, что ли, не знаю. То есть это, конечно…

Игорь Полонский, наш сопродюсер, говорит: «Не, это подражание под „Иванушек“». Неважно. Он говорит: «Нехорошо выпускать альбом, который будет ниже, ниже уровень».

Макарский: То есть это именно ремейки будут или просто новые песни?

Матвиенко: Не ремейки, нет.

Макарский: То есть это к ремейкам не относится.

Матвиенко: Неправильно выразился, то есть это будет по мотивам, скажем так. Какие-то образы, какие-то звуки, все-таки девяностые, типа мода.

Макарский: То есть это в какой-то степени возвращение западного в музыку «Иванушек».

Матвиенко: Нет, нет-нет-нет. Нет, мы скорее… Нет, не трип-хоп, нет, это все-таки…

Макарский: Я не говорю про трип-хоп, я имею в виду какое-то западное влияние, может быть, какое-то современное западное влияние, что-то такое.

Матвиенко: Нет, нет, это будет все-таки такая уже более поп-песня. Посмотрим, что получится, сам не знаю. И сам еще пока не знаю, есть ли смысл выпускать, потому что у «Иванушек» такое количество песен, что они на концерте не могут все спеть.

Коростелев: То есть в любом случае «Иванушки» останутся группой тех лет, как вы говорите, на новый свой этап выйти не получается.

Матвиенко: Вы знаете, это очень сложный вопрос, который не дает мне покоя, потому что, например, недавно послушав альбом Земфиры… Чудесный альбом, аранжировки там гениальные, какая-то песня в стиле Тарантино там, не помню.

Желнов: «Камон».

Матвиенко: «Камон», совершенно верно. Все сделано идеально. Но, блин, как там эти… «Клеточки», вот эта песня девяностых ― даже близко этого нет. То есть вот нет ничего. Альбом очень хороший, но не более того.

Желнов: Так подождите, хорошо, наоборот, что нет ничего от Земфиры из девяностых, потому что артист развивается. Или это плохо, по-вашему? Не очень понял мысль.

Матвиенко: Те песни останутся еще надолго.

Желнов: А эти почему не останутся?

Матвиенко: Не останутся.

Желнов: Почему?

Матвиенко: Не знаю. Потому что это мое мнение субъективное.

Желнов: Да, абсолютно, конечно.

Матвиенко: И то же самое все взрослые артисты, которые выпускают какие-то песни. К сожалению, уходит, видимо, вот это ощущение современности, ощущение жизни, вот этот… Хз. Вайб, что-то теряется, начинаются какие-то философствования, какие-то…

Желнов: Подождите, Игорь, все-таки тут тоже философский вопрос. Не каждая же песня должна быть национальным гимном, я не знаю, как песня «Хочешь» упомянутой вами Земфиры или как песня «Конь» ваша.

Матвиенко: Да.

Желнов: Да, есть другие песни, музыка же не для гимнов существует, а для того, чтобы ее слушать. Это же тоже совсем не плохо, нет?

Матвиенко: Песни «Хочешь» и «Конь» переживут нас и уйдут в этот…

Желнов: Я понимаю. Но ведь есть музыка как музыка, ты ее слушаешь, она все равно остается с тобой. Да, может быть, она не становится национальным хитом, но тоже же в этом ничего страшного нет. Или вы не согласны?

Матвиенко: Нет, не согласен, потому что один раз, когда я был молодым, я подслушал разговор, там был Добрынин, Леонид Дербенев, еще Рябинин поэт. Они впятером сели под Звенигородом в Жемчужном, мы там тусили тогда, мы были совсем молодые, у нас группа Добрынина. Я подслушал их разговор, они разбирали песни, и они говорили примерно так: «Так, вот у этого одна песня». Условно, про Юрия Михайловича Антонова, условно, хотя не Антонов. И это при том, что у Антонова еще пятьдесят офигенных песен, а они говорили: «Одна песня».

То есть они говорили, по большому счету, про песню, которая уйдет вот туда ракетой. Я говорю про такой уровень, чтобы песня пережила это поколение, ушла в следующее, то есть лет двадцать, двадцать пять минимум, в такой горизонт. То, что делают взрослые артисты, причем не только у нас, я не знаю, небольшой фанат был, условно, Rolling Stones, но вот сейчас несколько треков он выпустил.

Легостаев: Как раз когда была пандемия, да, у них был, да.

Матвиенко: Пол Маккартни выпускает какие-то треки.

Легостаев: Альбом целый, да.

Матвиенко: Да. Ну ничто. Это понятно, да, любители слушают, ну да, что-то напоминает, приятно.

Желнов: Что делать с «Иванушками» все-таки?

Матвиенко: Что делать с «Иванушками»? Они в полном порядке. У нас, вы знаете, в ПЦ я все время путаюсь в количестве коллективов, примерно около десяти, все время варьируется. У нас «Иванушки» постоянно на первом месте по количеству концертов, и даже в пандемию. Это уникальная группа, потому что все девочки повырастали, все хотят «Куклу Машу», «Тучи». Безусловно, мы будем писать новые песни, делать какие-то шоу, потому что артист без этого не может, артист должен… Но, боюсь, то, что было сделано тогда, уже не повторить, не выйти туда.

Легостаев: Мы говорили про «Иванушек», они один из локомотивов вашего продюсерского центра, но есть еще «Фабрика», «Корни» и другие коллективы. По крайней мере, со стороны кажется, что они совершенно сейчас не фонтанируют релизами, как-то вас вся эта тема уже немножко утомила, уже не очень интересует, как нам кажется со стороны. Или это совсем не так, у вас масса идей и по каждому артисту есть какой-то там набор инструментов, набор направлений, по которым они будут двигаться?

Матвиенко: Игорю Матвиенко шестьдесят один год, вот недавно родился второй внук. Внучка была, теперь внук. Илья, я не знаю, как ты умудрился так молодо выглядеть.

Легостаев: Здесь мягкий свет.

Матвиенко: А, да, хорошо. Я прошел, мне кажется, все этапы, у меня радость первого хита, радость ― первая группа поехала на гастроли, первые деньги появились. Их же не было никогда, до тридцати лет не было вообще денег никаких, что, кстати, очень хорошо для творчества. То есть все этапы пройдены. Все, что происходит сейчас со мной в поп-музыке, ― это какое-то повторение одного и того же по кругу. Если честно, мне это не очень интересно.

Безусловно, конечно, я пишу, кстати, будет желание и интерес, обязательно послушайте песню «А река течет», с «Любэ» мы сейчас записали для фильма «Родные». Я считаю, что одна из… Песня, которая тоже войдет, наверно, в те песни, которые долго проживут, потому что она такая про поколения. Но нет такой вот радости, азарта и огня, как это было раньше, к сожалению. Но есть радость и азарт совершенно в другом.

Фото на превью: Instagram / @apollonov_ag