Вторая Карабахская война. Чем закончится противостояние между Азербайджаном и Арменией

Уже неделю длятся военные действия между Азербайджаном и Арменией — самые острые и кровавые столкновения в Нагорном Карабахе с 1994 года, когда фактически победой Армении закончилась Карабахская война, которая теперь рискует получить название первая.

Сотни погибших, в том числе мирных жителей, тяжелая техника, артиллерийский огонь, грады, азербайджанская армия продвигается одновременно на разных направлениях. В Баку не скрывают — там намерены вести войну до победного конца — территориальная целостность Азербайджана должна быть восстановлена. Причиной войны в Баку называют провокацию со стороны Армении, но результатом этой провокации — если таковая действительно была — стало, очевидно, продуманное в Баку намерение изменить державшийся 26 лет статус-кво в карабахском вопросе — вернуть под контроль Азербайджана если не весь Нагорный Карабах, то семь занятых Арменией районов вокруг Карабаха. В этом и заключается цель войны. Азербайджан говорит, что ждал переговоров слишком долго, — больше терпеть не намерен и теперь восстановит целостность страны. 

Президент Азербайджана Ильхам Алиев, на встрече с ранеными в результате боестолкновений: «Нас обнадеживали и нам давали определенные сигналы: потерпите и вопрос решится. Однако, я предупреждал, что если переговоры не дадут результата, Азербайджан решит вопрос военным путем. Наше дело правое, мы хотим восстановить нашу территориальную целостность, и мы это сделаем. Азербайджан должен восстановить территориальную целостность. Боевые действия, продолжающиеся четвертый день, направлены на восстановление исторической справедливости. Нагорный Карабах — историческая территория Азербайджана».

Условие для переговоров у Алиева одно: армянские войска выходят из Карабаха. В свою очередь, Ереван смотрит на боевые действия, которые формально развиваются на территории Азербайджана, как на войну, объявленную Армении. На улицах Еревана люди записываются в добровольцы, готовы идти на смерть, собирают гуманитарную помощь. Для Армении это абсолютно экзистенциальный вопрос. И Никол Пашинян тоже говорит это прямым текстом.

Премьер-министр Армении Никол Пашинян в эфире «Россия 1»: «В начале XX века произошел первый геноцид — в Оттоманской империи, и жертвой этого геноцида пал армянский народ, поэтому все мы это воспринимаем как экзистенциальную угрозу для нашего народа, фактически мы воспринимаем это как войну, которая была объявлена армянскому народу. И наш народ просто вынужден использовать право на самооборону».

У Еревана тоже одно условие для переговоров: в Баку должны понять, что проблему Карабаха нельзя решить военным путем. Понятно, что сегодня эти взаимные условия абсолютно несовместимы. Через 26 лет Азербайджан пытается взять реванш. Совместное заявление сопредседателей так называемой Минской группы ОБСЕ — Путина, Трампа и Макрона, трех главных спонсоров Карабахского урегулирования — заявление, что надо немедленно прекратить боевые действия и сесть за стол переговоров, повисает в воздухе пустой отговоркой. У Макрона и у Трампа очевидно нет ресурса для влияния на ситуацию, а Путин так же очевидно свой ресурс пока не использует. И война разгорается дальше — чем она ожесточеннее, чем больше жертв с обеих сторон, тем сложнее будет договариваться потом. 

Карабахскому конфликту на самом деле не 30 и даже не 100 лет. Есть тяжелые межнациональные конфликты, есть долгие и сложные, а есть те, которые в принципе могут не иметь решения, и Карабах это, возможно, один из таких конфликтов. Формально Карабах — это Азербайджан, так сначала решили большевики, а потом еще раз решил уже лично Сталин, образовав 1937 году Нагорно-Карабахскую автономную область в составе Азербайджана, но в реальности все сложнее, и исторически эти земли считают своими и армяне, и азербайджанцы.

Карабахский вопрос тлел и томился под спудом советской власти, но не мог не вспыхнуть, когда эта власть ослабла. Первая межнациональная катастрофа, первая пролившаяся кровь, первая вспышка массового насилия на еще советском Кавказе в 80-х — погром в Сумгаите в феврале 1988 года — были отзвуком Карабаха. А «Комитет Карабах» в Армении стал по сути первой антикоммунистической организацией, которая взяла власть в одной из республик СССР. И как чаще всего и бывает с межнациональными конфликтами, уходящими вглубь веков, проблема не в том, кто прав, а кто виноват. Это хорошо формулирует один из главных экспертов по Карабахскому конфликту британский исследователь Том де Ваал в своей книге «Черный сад»:

После нескольких недель, проведенных в Азербайджане, азербайджанская версия событий в Карабахе неизбежно становилась для меня знакомой и убедительной: азербайджанцы — жертвы, а армяне — захватчики, которые продолжают оккупировать большую часть азербайджанской земли. Затем, пересекая линию прекращения огня через Москву или Тбилиси, я оказывался на армянской стороне и постепенно начинал видеть конфликт глазами армян и проникаться их аргументами о том, что у армян не было иного выхода, кроме как бороться за свою идентичность и свои права.

Карабахский вопрос не могут отложить в долгий ящик ни Азербайджан, ни Армения. Так вышло, что и для тех и для других это центральный сюжет национального сознания. И проблема — еще раз — не в том, кто прав, а кто виноват, а в том, какие политические обстоятельства порождают новое насилие — и как теперь мы видим, новую войну.

Рухнул хрупкий статус-кво 1994 года, который был установлен ценой тысяч жизней и сотен тысяч беженцев и который, напомним, заключался в том, что Армения захватила сам Нагорный Карабах, и семь прилегающих к нему азербайджанских территорий, так называемые семь районов. Конечно, этот статус-кво не мог устроить Азербайджан — сначала Алиева-старшего, а затем его сына.

Конечно, независимость Нагорно-Карабахской республики была дымовой завесой — по сути, все эти годы Карабах был армянской провинцией. На самом деле, уже после войны и на закате своего могущества первый президент Армении Левон Тер-Петросян признавал, что статус-кво не устраивает и Армению: подвешенный, замороженный конфликт, непризнанная республика — это плохо, и что нужно двигаться в сторону компромисса с Азербайджаном. Эти заявления стоили Тер-Петросяну его должности президента — лидером Армении стал Роберт Кочарян, президент непризнанной НКР. Во главе Армении встала Карабахская партия.

Впервые после войны к реальному компромиссу Армения и Азербайджан подошли в 1999 году. Как говорят, переговоры между Кочаряном и Алиевым начались с того, что госсекретарь США Мадлен Олбрайт оставила их наедине вдвоем в своем кабинете в Вашингтоне. С апреля по октябрь 1999 года они встречались между собой пять раз, и в конце туннеля появился свет — так называемый «План Гобла». Суть плана — взаимный обмен территориями, который сотрудник Госдепа Пол Гобл придумал еще в 1992 году. Вот что он сам писал про свой план в той своей докладной записке, вполне актуальной и сегодня: 

В принципе, есть три пути „решения“ Нагорно-Карабахской проблемы: выселить оттуда всех армян или их уничтожить, развести стороны с помощью мощной внешней силы или передать НКАО под контроль Армении. Первый сценарий невозможен с моральной точки зрения, второй, вероятно, невозможно осуществить на практике, третий в отрыве от других мер невозможен политически, потому что он сделает Азербайджан проигравшей стороной и с точки зрения территории, и с точки зрения водоснабжения Баку. Следовательно, участники процесса должны начать рассматривать возможность обмена территориями...

Гобл предлагал передать Армении Лачинский коридор, связывавший Армению с Карабахом, а Азербайджану — Зангезурский коридор, связывавший Азербайджан с Нахичеванью. Также Армения забирала Карабах, а Азербайджан — те самые семь районов вокруг Карабаха. И Баку, и Ереван уже почти согласились на этот компромисс.

Компромисс — это путь взаимных уступок, в случае с Карабахом, чрезвычайно чувствительных политически. Азербайджану пришлось бы смириться с потерей Карабаха, Армении — с потерей южной границы с единственным дружественным ей соседом — Ираном.

В знак протеста против этого плана тогда ушли в отставку и министр иностранных дел Азербайджана, и два советника Алиева, конечно, компромисс не устраивал радикалов в Армении. Но, тем не менее, в Армении — тогда плюралистической демократической стране, вскоре при Кочаряне это изменится — сформировался консенсус в пользу этого компромисса. План поддержали два самых влиятельных политика — лидер парламента Карен Демирчян и герой карабахской войны бывший министр обороны, а в этот момент уже премьер-министр Вазген Саркисян. По одной из версий, именно поэтому их и убили террористы 27 октября 1999 года, когда захватили здание парламента. Их главной мишенью был Саркисян. 

Из публикации РИА Новости: «27 октября 1999 года в Ереване произошел теракт. Злоумышленники ворвались в зал заседаний национального собрания Армении и в упор расстреляли руководителей и членов парламента и правительства. Жертвами террористов стали премьер-министр Армении Вазген Саркисян, спикер парламента Карен Демирчян, вице-спикеры парламента Юрий Бахшян и Рубен Мироян, министр по оперативным вопросам Леонард Петросян, депутаты парламента Арменак Арменакян, Генрих Абрамян, Микаел Котанян».

Никто так и не знает, кто стоял за террористами и преследовали ли они конкретную цель сорвать мирный план по Карабаху, но так или иначе переговоры были сорваны уже хотя бы потому, что Армении надо было прийти в себя и залечить раны. А в мае 2000 года этот план уже окончательно отверг сам Кочарян, комсомольский работник родом из Карабаха, на которого кстати тоже падали подозрения в организации октябрьского теракта. В итоге Кочарян стал единоличным правителем Армении, демократические порядки сменились на авторитаризм, а карабахский вопрос был отложен на много лет.

Второй шанс представился уже в 2011 году, когда преемник Кочаряна Серж Саргсян и сын Гейдара Алиева Ильхам Алиев вышли на так называемую казанскую формулу, основанную на так называемых мадридских принципах. Переговоры на глазах у всех шли к успеху, и пресса уже писала о феноменальном прорыве в карабахском вопросе — первой реальной возможности с 1999 года поставить наконец точку в бесконечном межнациональном конфликте. Вот что накануне подписания соглашения в июне 2011 года писала газета «Коммерсантъ»:

Сегодня в Казани под патронажем президента РФ Дмитрия Медведева состоится встреча лидеров Азербайджана и Армении Ильхама Алиева и Сержа Саргсяна — она может оказаться прорывной для карабахского урегулирования. Как выяснил „Ъ“, к подписанию подготовлен документ, содержащий „дорожную карту“ решения проблемы, которая более 20 лет казалась неразрешимой». … „Так близко к успеху мы не были еще никогда“,— признался „Ъ“ дипломат, участвовавший в подготовке переговоров в верхах. А МИД РФ выступил вчера с заявлением, в котором говорится, что „встреча призвана сыграть рубежную роль в нагорнокарабахском урегулировании“.

Суть примирения, над которым Медведев, Алиев и Саргсян работали несколько месяцев, в двух словах была вот в чем: Армения возвращает Азербайджану семь оккупированных ей районов вокруг Карабаха. А вопрос о статусе Нагорного Карабаха решается на референдуме, но через 50 лет. По сути это означало, что Нагорный Карабах становится армянским. Кроме того, что это был прорыв в проблеме Нагорного Карабаха, это был бы внешнеполитический триумф Медведева как президента — решить проблему Карабаха — это примерно уровень Нобелевской премии мира, которую бы вероятно они бы и получили втроем: Медведев, Алиев и Саргсян. Одновременно на Ереван и Баку давили и президент Франции Саркози, и Барак Обама — Обама лично звонил обоим: и Алиеву, и Саргсяну. Но ничего не вышло. Вот что писала та же газета «Коммерсант» буквально на следующий день:

На встрече в Казани в минувшую пятницу президенты Азербайджана и Армении Ильхам Алиев и Серж Саргсян вопреки ожиданиям не смогли согласовать „дорожную карту“ урегулирования конфликта в Нагорном Карабахе, пообещав продолжить переговоры. … По словам источника „Ъ“ из числа дипломатов, участвующих в переговорном процессе, на встрече в Казани неожиданно вскрылись разногласия, которые посредники уже давно считали решенными. „Там есть вопросы как технического характера, так и существенные — вроде определения будущего статуса Нагорного Карабаха“,— пояснил источник „Ъ“.— Но проблема даже не в самих разногласиях, а в том, что стороны по несколько раз меняли свои позиции. А так нельзя». … «По словам высокопоставленного источника „Ъ“ в Кремле, господин Медведев настолько разочарован встречей в Казани, что готов прекратить свои посреднические усилия на карабахском направлении».

Это была катастрофа. О том, что произошло и почему в самый последний момент внезапно сорвался мирный план, наверняка хорошо знают в российском МИДе — это там оттачивали текст соглашения, в котором, по некоторым данным, Ильхам Алиев буквально в последний момент увидел неожиданные для себя формулировки, позволявшие Армении сохранить вооруженное присутствие в двух из семи переходящих к Азербайджану районов — Лачинском и Кельбаджарском. То есть Азербайджан получал бы де-факто всего пять районов, а не семь. И как писал тот же «Коммерсант», это точно была неожиданность для Медведева, которого, как получается, подставило его же собственное министерство иностранных дел. Так или иначе, переговоры сорвались и с тех пор по сути так и не возобновились, а теперь в Карабахе опять война. Сегодняшний Азербайджан конечно гораздо сильнее и богаче Армении, не то что в 1992 году, соотношение сил другое, но это не значит, что эту войну можно выиграть.

Аркадий Дубнов, эксперт по Кавказу, в интервью «БИЗНЕС Online»: «Алиев может провозглашать, что его целью является возвращение Карабаха Азербайджану. Но он образованный человек и понимает, что это недостижимо. Поэтому для него будет достаточным успехом освобождение части Нагорного Карабаха, возвращение каких-то высот или поселений. И он это сможет для внутренней пропаганды продать как величайший успех Азербайджана под его великим руководством».

О том, что Алиев внутренне настроен на возвращение не всего Нагорного Карабаха, а тех семи окружающих его территорий, которые Армения заняла в 1994 году, говорят и другие эксперты.

Но вернемся к тем политическим обстоятельствам, которые и сделали возможным новое обострение, привели к войне. Да, в Баку полагают, что Ереван саботирует переговоры — ни при Саргсяне после Казани, ни сегодня при Пашиняне. Во вторых, Вашингтон больше не посредник — Трамп не будет звонить по телефону ни Алиеву, ни Пашиняну. В третьих, играет роль и ситуация внутри самого Азербайджана. Тот же Том де Ваал не снимает ответственности с Армении — там говорят об освобождении территорий, которые в соответствии с международным правом являются оккупированными, а это снижает желание договариваться в Баку. Но сама попытка Азербайджана изменить статус-кво с помощью военной силы имеет и внутренние причины: июльское обострение на армяно-азербайджанской границе уже привело к массовым демонстрациям в Баку за возвращение Карабаха, и коридор возможностей для Алиева стал сужаться. 

Томас де Ваал, политолог, старший научный сотрудник центра Карнеги, в интервью Дождю: «Внутренний фактор однозначно очень важный. Карабахская тема — это единственная тема, которая объединяет все в Азербайджане — и оппозицию, и правительство. В Азербайджане экономический кризис и политические проблемы — это тоже фактор, который подкрепляет президента Алиева однозначно». 

В-четвертых, принципиально другую, а по мнению многих наблюдателей, ключевую роль на этот раз играет Турция, традиционный союзник Азербайджана. За те шесть лет, что Эрдоган стоит у руля в Турции, его режим превратился милитаризованную диктатуру с очевидными имперскими устремлениями. Эрдоган воюет в Сирии, Эрдоган усмиряет курдов, Эрдогану есть дело и до Армении, что сам по себе, безусловно, только подливает в огонь бензина, потому что тут же активирует в памяти армян геноцид 1915 года. Примерно так же как в Чечне в начале 90-х появление российских военных тут же воспринималось как попытка повторить депортацию 44 года и мгновенно объединяло нацию. Пашинян говорит о совместной агрессии Азербайджана и Турции, армяне настаивают, что турецкий F-16 сбил армянский истребитель, но даже если это не так (а Анкара и Баку это отрицают), нет сомнений в том, что политически Эрдоган вовлечен в конфликт достаточно глубоко.

Президент Турции Реджеп Эрдоган, в турецком парламенте: «Минская группа, состоящая из США, России и Франции, за 30 лет не смогла решить вопрос c Карабахом. А сегодня она пытается найти путь к перемирию на фоне происходящих негативных событий, и это недопустимо. Если действительно есть желание добиться (решения проблемы), то оккупанты должны покинуть эти территории, только таким образом решение будет найдено».

Но есть еще один, может быть, самый важный фактор — российский. Россия держит военную базу в армянском Гюмри. Россия исторически сочувствует Армении, зажатой недругами с двух сторон. Пашинян уже дважды звонил Владимиру Путину — о чем он его просил, как не о поддержке? Позиция Путина играла бы большую роль, технически он в состоянии погасить конфликт.

Но Путин молчит, а Пашинян не обращается за поддержкой ОДКБ, хотя его же собственные заявления о прямом вовлечении Турции в военные действия, вроде бы дают ему легитимный повод. Понятно почему: он видит, что Кремль не хочет ему помогать.

Министр обороны Шойгу недавно вернулся из Азербайджана, где сказал, что с тревогой наблюдал за обострением на границе с Арменией в июле и точно обсуждал этот вопрос с азербайджанцами не под запись. Для Кремля Пашинян такой же соросовский ставленник, как для Алиева, российская пропаганда так и говорит: «Армения или обречена вернуться к России, или обречена». В Кремле вряд ли сильно расстроятся, если он слетит или сильно пострадает на всей этой истории. И уж наверняка это осознавали в Баку, когда принимали решение идти в атаку.

Если это так, это значит, что Россия перестала быть миротворцем в армяно-азербайджанском конфликте. Еще одна важная деталь для понимания той роли, которую Кремль хочет играть и уже играет сегодня на постсоветском пространстве.