Несколько лет назад Катя Герасимова (по прозвищу Муму) соблазнила цвет российской оппозиции в квартире, нашпигованной скрытыми камерами. Потом она исчезла и всплыла сначала в Барселоне, потом в Лондоне, а сейчас вроде бы в Германии. Видимо, образцовой службой Родине Муму заработала право эту самую Родину навсегда покинуть.
Ее история и вдохновила режиссера Владимира Мирзоева на создание фильма. Кинопремьера была еще в январе, а теперь фильм добрался и до телевизионных экранов.
Ксения Собчак и Павел Лобков обсудили с режиссером фильма Владимиром Мирзоевым, как ему пришла в голову эта идея, не обиделись ли прототипы героев, и почему Владимир Мирзоев считает, что в России нет оппозиции и политической жизни, а есть только монархия.
Собчак: И напоследок, что называется, о культуре. Или о культурке. Поздним вечером в пятницу по ТНТ показали фильм о постельных тайнах оппозиции. Вы, наверное, сразу подумали, что это какая-нибудь очередная «Анатомия протеста» или Михаил Касьянов в постели с врагом или с другом.
Лобков: С кем-нибудь, да.
Собчак: Да. Но мы ни в одной роли тоже не увидели ни его, ни кого-то еще. Фильм — художественный, снял его режиссер Владимир Мирзоев, а главная героиня — московская девушка по имени Муму, по кличке даже, я бы сказала.
Лобков: Да, девушка многое сделала для истории русской оппозиции, кино так и называется: «Ее звали Муму». Все помнят эту историю: несколько лет назад Катя Герасимова (по такому прозвищу) соблазняла свет российской оппозиции в квартире, которая была нашпигована скрытыми камерами, потом все это видео вылилось в сеть. Катя исчезла, всплыла сначала в Барселоне, потом в Лондоне, а сейчас вроде бы в Германии. Видимо, образцовой службой Родине Муму заработала право эту самую Родину навсегда покинуть.
Собчак: Может ли быть лучшей награда, как говорится? В общем, эта история и вдохновила режиссера на создание фильма. Кинопремьера была еще в январе, а теперь фильм добрался и до телевизионных экранов. Вот его краткое содержание, так сказать, конспект. Давайте посмотрим.
«Ее звали Муму»
Лобков: Режиссер Владимир Мирзоев сегодня в нашей студии. Владимир, здравствуйте. Первый у меня вопрос. Так сложилось, что вы, скорее, симпатизируете оппозиции, тем попыткам, которые оппозиция предпринимала в течение последних лет.
Собчак: Ходили на митинги, знакомы со всеми главными героями, в общем.
Лобков: А здесь выглядят они такие, в общем, что ли, беспомощные и инфантильные. И Катя Муму выглядит единственным таким цельным персонажем. Не обиделись на вас за это ваши прототипы?
Мирзоев: Насколько я знаю, не обиделись, по крайней мере, те, с кем я переговорил, кто видел фильм. Нашу героиню зовут Ира Ерошина, хочу сразу поправить, не Катя, это выдуманная героиня, но, естественно, с каким-то прототипом, имеющая прототип. Отвечаю на ваш вопрос. Отчасти этот фильм — это ее точка зрения. Нам было интересно влезть в голову этого человека, этой девушки, и она видит этих людей так. То есть не надо путать авторскую интонацию и интонацию героя, героини. Поэтому это, естественно, иронический взгляд, это, естественно, поверхностный взгляд, герои немножко выглядят как карикатура, как аппликация. Но она их так видит, это нормально, это ее...
Собчак: А вы с реальной Катей Муму знакомы?
Мирзоев: Я — нет.
Собчак: А вы говорите: «Она их видит так». Все-таки там есть и режиссерский взгляд. Например, один из героев Илья Яшин приходит на свидание со своей мамой. Это же не она так видит, это же реально так вы себе это представляете, например.
Мирзоев: Нет. Я сейчас пытаюсь что сформулировать? Что это мир этого человека, и этот мир подан ракурсно, этот ракурс — это взгляд этого человека. Вся наша маленькая Вселенная в этом фильме крутится вокруг этого взгляда, вокруг ее ощущения. Это лирическая героиня в этом смысле, это ее интонация.
Собчак: А чем она так интересна вам была? Почему именно она?
Мирзоев: Я думаю, что эта вся история, эта ситуация — она как кусочек, как фрактал, как какой-то микроэлемент, очень красноречива, она как-то нашу общую атмосферу и нашу ситуацию интеллектуальную, этическую очень точно передает. То есть есть такие, знаете, маленькие истории, даже если они не притчеобразные, они все равно являются некой формулой современности, некой маленькой притчей.
