«Зависимость России намного выше»: Сергей Алексашенко о том, почему Москва сильнее ЕС пострадает от разрыва отношений

По мнению Сергея Алексашенко, стратегически зависимость России от европейского рынка намного выше. «Доля Евросоюза в российской внешней торговле превышает 40%. В российском экспорте 75% в страны Евросоюза — это нефть, нефтепродукты и газ. Если добавить туда металлы, то это уже составит больше 80%. Соответственно, доля России во внешней торговле стран ЕС примерно 6,5%. Европа, 35% потребление газа которой — это российский газ, она не может единомоментно отключить трубы и сказать „мы больше ваш газ покупать не будем“, но в перспективе, если Европа поставит такую задачу, то лет за 10-15 и при наличии политической воли, Европа может прекратить российский газ, а что будет делать в этой ситуации „Газпром“ никто не знает. А что касается европейского экспорта в Россию, то спустя два года, после того как Путин ввел продуктовые контрсанкции, в ряде европейских стран экспорт перестроился на другие страны», — сказал экономист. 

 

Сергей, добрый вечер!

Добрый вечер!

Скажите, пожалуйста, вы как считаете, насколько мы действительно ― я повторю тоже этот вопрос вам ― взаимозависимы экономически, да, насколько для нас важен Евросоюз и насколько Россия важна Евросоюзу с экономической точки зрения?

Вы знаете, я слышал последнюю часть вашего разговора с Федором Лукьяновым, я готов подтвердить, да, что с Евросоюзом как с таковым у России не очень много отношений. Они связаны с регулированием скорее внешней торговли России, потоков капитала, смотрите, в частности, «Северный поток ― 2» ограничивается или ограничивался директивами ЕС, да. То есть какое-то там регулирование есть, но в основном, конечно, сотрудничество строится со странами.

Но я бы хотел добавить или, скорее, немножко возразить Федору, что вмешательство или желание Евросоюза поговорить о внутренних проблемах России с заключительным актом Хельсинкского совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе 1975 года, где была гуманитарная корзина и были права человека, который подписал Советский Союз, а Россия, являясь правопреемником, приняла на себя все обязательства.

Поэтому даже мне не кажется, что разговор шел о том, что Россия и Евросоюз в девяностые годы хотели строить что-то общее, в конце восьмидесятых ― в начале девяностых между Европой и Россией, Советским Союзом рухнул железный занавес. И страны, стороны стали договариваться о том, как они будут жить на объединенном пространстве, и была некая договоренность, что жить будем дружно, жить будем, соблюдая все договоренности, не будем отбирать друг у друга территорию, не будем вести агрессию против других стран и, желательно, развивать гуманитарные контакты, двигаться в сторону единых правил торговли, единых правил транзита пассажиров, в перспективе возможно даже безвизовое соглашение.

Поэтому, конечно, никакого объединения с Евросоюзом у российских властей не было, но было желание строить жизнь по единым правилам. Так вот, сначала в 2007-м, потом когда Путин произнес свою монхенскую речь, а уже окончательно в 2014-м, когда Россия аннексировала Крым, было заявлено, что жить по европейским правилам мы не будем. Это примерно как, вы знаете, в дачном поселке вы живете с соседями, хорошая жизнь более-менее у вас налажена. Вдруг в какой-то момент соседи начинают, кто-то из ваших соседей начинает включать громко музыку, не знаю, по ночам работать отбойным молотком. В общем, короче говоря, всячески мешает вам жить, а потом еще делает подкоп под ваш забор, спиливает ваши деревья случайно, передвигает забор на два метра на вашу территорию, одним словом, хочет жить по каким-то своим понятиям и говорит: «Слушайте, мы же не хотели с вами объединяться, поэтому мы сейчас будем жить без правил».

Экономически, вы знаете, это скованные одной цепью, и говорить о том, кто более зависим, покупатель или продавец, очень тяжело. Давайте на цифрах: доля Евросоюза в российской внешней торговле превышает 40%. В российском экспорте 75% в Европу, в страны Евросоюза ― это нефть, нефтепродукты и газ. Если добавить туда металлы, соответственно, составит уже где-то больше 80%.

Соответственно, доля России во внешней торговле стран Евросоюза совокупной примерно 6,5%. И вы сами понимаете, да, что, с одной стороны, Европа, которая на 35% зависит, потребление газа ― это российский газ, она не может в единый момент отключить, взять трубы и сказать: «Вы знаете, мы больше ваш газ покупать не будем». Но в перспективе, если Европа поставит такую задачу, то, не знаю, лет за десять, за пятнадцать при наличии политической воли Европа, конечно, может прекратить покупать российский газ. А вот что будет делать «Газпром» в этой ситуации, куда он будет поставлять свой газ, куда он протянет свои трубы и вообще возможно ли это технологически, сколько это будет стоить, никто не знает.

Что касается европейского экспорта в Россию, то после того, как президент Путин ввел антиевропейские, антизападные санкции, контрсанкции продуктовые, то, в общем, некоторые страны Европы: это Польша, Литва, Латвия и Финляндия ― для них это было очень большим ударом, там примерно до 30% сельскохозяйственной продукции шло на экспорт в Россию. Прошло два года, и даже в таких объемах экспорт перестроился на другие страны, и начиная с 2016–2017 годов экспорт аграрной продукции даже из этих стран начал расти, он превысил докризисные минимумы.

Поэтому когда у вас выпадает 6% вашего экспорта, то вы как-то легче переживаете, чем когда у вас выпадает 40%, из которых 75% ― это сырье, нефть и газ. Поэтому, с одной стороны, единомоментно прекратить всю торговлю с Европой, конечно, ни Россия не может, ни Европа не может прекратить торговать с Россией, но если говорить стратегически, то, конечно, зависимость России от европейского рынка намного выше, не говоря уже о том, что Россия исторически многие годы, это и царская Россия, и Советский Союз, и уже постсоветская Россия, являлась импортером технологий, то есть основные промышленные предприятия, построенные и в царской России, и в Советском Союзе, и, в общем, сейчас в России, строятся либо прямыми закупками западного оборудования и западных технологий, либо по западным патентам, по западным образцам. Поэтому, конечно, зависимость России намного выше.

Да, то есть интеграция такая вообще исторически с Европой, что только на словах можно сказать, что оборвать отношения, а так это сделать все-таки тяжело, да? Правильно я понимаю, Сергей?

Я бы сказал так, что в коротком промежутке времени, короткий ― это, вообще говоря, даже три-пять лет, порвать экономические отношения с Европой невозможно. Можно их испортить, да, но порвать нельзя.

Фото на превью: пресс-служба МИД РФ / ТАСС