«Меня интересуют жертвы, а не палачи»: ФСБ и суд отказали историку в архивах о расстрелах НКВД

Меня интересуют не палачи. Меня интересуют жертвы, потому что жертв до сих пор пофамильно мы не знаем. И очень многих из них нет в базах памяти.

А тогда кого же собралось защищать ФСБ? Родственники жертв, я думаю, вполне заинтересованы в том, чтобы узнать о судьбе своих предков.

Ну, я не знаю. Очевидно, они защищают родственников палачей. Ведь я называю их палачами, потому что это преступники, они осуждали людей, не видя их, потому что на заседания «тройки» обвиняемые не приглашались, их просто осуждали заочно и приговаривали.

В редчайших случаях приглашали.

Никогда.

Никогда вообще?

Никогда. Был список, были альбомные справочки на каждого человека, их представляли, зачитывали, и они выносили решение.

Скажите, пожалуйста, Сергей Борисович, а вот это единственный случай, когда некогда рассекреченные архивы… Мы знаем, что кое-что, очень много, успел опубликовать Александр Николаевич Яковлев. Очень многие удалось увезти Владимиру Буковскому, когда готовился процесс по делу КПСС, и зачастую в единственном экземпляре это есть в архивах Буковского, потому что потом опять все закрылось. Но вот в последнее время это единственный случай, с которым вы сталкивались, и ваши коллеги, или существуют еще такие случаи?

С непредставлением протоколов внесудебных органов это первый случай. Потому что в других архивах предоставляют для ознакомления те же протоколы «троек», предоставляют в Москве протоколы Особого совещания, здесь хранятся вторые экземпляры этих протоколов. Так что эти документы я вот не понимаю почему протокол «тройки» они не дают, для меня это абсолютно непонятно. Другое дело, что многие документы, а мы не знаем, какие документы хранятся в архивах ФСБ, этого никто не знает.

То есть вы только зная, что документ есть, можете его запросить? А спросить просто, в открытой форме, а что у вас есть там по Харбинскому делу, вы так не можете? Вам скажут, вы принесите нам номер документа, да? Или вы принесите нам что?

Примерно так. В соответствии с законом о государственной тайне и подзаконными актами те документы, которые рассекречены, на те документы, которые рассекречены полностью или частично, должна быть составлена опись рассекреченных документов или частично рассекреченных документов, и эта опись должна передаваться на открытое хранение, то бишь становится доступной. Но архив ФСБ этого не выполняет, ссылаясь на различные обстоятельства.

Поэтому приходится запрашивать, вот ты где-то прочитал, что была телеграмма №1524 от такого-то числа, ты запрашиваешь эту телеграмму. Тебе делают ксерокс, приносят для ознакомления ксерокс. На нем указан номер фонда, описи, и порядка, в котором он хранится. Тогда ты можешь заказать, уже зная, и сказать, дайте мне номер описи, фонд такой-то, опись такая-то, порядок такой-то. Тебе дадут этот документ.

То есть это игра с черным ящиком всегда?

Да.

А скажите, пожалуйста, что делать в таких случаях, если суд сказал, что ФСБ права? Значит, вы будете оспаривать это решение вплоть до Верховного суда?

Я пытался оспаривать это, до Верховного суда доходил. Была такая история, в соответствии с приказом по харбинцам было издано закрытое письмо о харбинцах. Когда я начал изучать Харбинскую операцию, а мой дедушка работал в Харбине на КВЖД, и когда я стал изучать, я понял, что должен быть какой-то документ, он где-то упоминается, но его содержание неизвестно.

Инструкция некая?

Да, как применять этот приказ. И я запросил ознакомление. Мне сказали, что он засекречен. Я обратился в суд. Первое судебное заседание в Московском городском суде состоялось в июле месяце 2014 года. Суд мне отказал. Потом была апелляция, кассация, Верховный суд, я прошел все инстанции, мне все отказали. Опубликовав эту информацию о суде в интернете, сотрудники архива УФСБ Украины выложили этот документ в открытый доступ, и с ним можно было ознакомиться.

Так же, как происходит сейчас с документами о Чернобыльской аварии, когда к тридцатилетию были открыты в 2016 году практически все документы, которыми располагала украинская сторона, благодаря этому мы знаем, что тогда там происходило, те копии, которые сохранились.

Но самое что интересное, в прошлом году, работая с другими материалами в Центральном архиве ФСБ, я открываю и вижу это закрытое письмо. Мне дали его, и я его прочитал. Тогда я запросил, когда оно было рассекречено? Мне ответили, что оно было рассекречено в мае 2014 года, то бишь за два месяца до начала первого судебного заседания.

Примерно понятно, что уровень свободы слова, как говорил Владимир Гусинский, в нашей стране в значительной мере определяется противоречиями между разными коридорами на Лубянке.