«В один день жизнь этой семьи превратилась в ад»

Иван, скажите, пожалуйста, что сейчас происходит? Какие шансы у семьи Дель, у Светланы и Михаила, вернуть своих детей обратно?

Начался судебный процесс. Сегодня состоялось первое судебное заседание в рамках административного иска, который рассматривается Зеленоградским районным судом Москвы, где Михаил и Светлана Дель оспаривают законность изъятия детей 10 января в ходе специальной, я бы сказал даже полицейской какой-то, операции, когда сразу дети забирались из нескольких мест: кого-то забрали из дома, кого-то забрали из детского сада, кого-то забрали из кружков и секций, маленькую девочку забрали с праздничной новогодней елки.

Вот десять детей из разных мест 10 января, когда еще страна только просыпалась после праздников, как будто бы операция была хорошо срежиссирована, я думаю, на таком же уровне, как операция по задержанию особо опасных преступников. Вы знаете, что троих детей все-таки не забрали, потому что им удалось скрыться от полиции, они просто убежали. Убежали от полицейских двое пятнадцатилетних ребят, прихватив с собой еще младшего ребенка. Хорошо, что перестрелки не было.

А где они сейчас, эти дети? Где эти трое детей сейчас?

Трое детей сейчас проживают вместе с родителями, никто уже не приходит, и я так понимаю, никаких претензий по поводу проживания этих трех детей семье Дель не предъявляют. Мало того, двух детей из десяти изъятых удалось вернуть в семью. Хотя их отдали бабушке, матери Светланы, но в соответствии с законом, они имеют право встречаться с родителями, проживать с родителями, этими правами они все пользуются.

Я читала некую новость о том, что дети якобы жаловались на то, что их бьет отец? Это мотивирует их изъятие, и именно так объясняют сейчас городские и государственные службы, почему, собственно, дети не должны находиться в семье Дель.

Знаете, дело все в том, что семью Дель, родителей, никто не пригласил для того, чтобы сесть спокойно за стол переговоров и обсудить все имеющиеся проблемы. Действительно, группа психологов, поговорив в течение двух часов с детьми, после того, как эти дети в течение десяти дней удерживались в изоляции от родителей, непонятно в каких условиях и непонятно, в чем их убеждали посторонние лица.

А где они удерживались?

Кто-то удерживался в больнице, кто-то — в детском приюте.

То есть они были отдельно друг от друга?

Родители не имели никакого доступа, как не имеют и сейчас к восьми остающимся в заложниках детям. Так вот, группа психологов, называющих себя экспертами, в течение двух часов, побеседовав только с детьми, пришла к выводу, что их нельзя возвращать в семью. Никто не побеседовал с родителями, никто не побеседовал с окружением этих детей, с воспитателями, с тренерами всяких секций, кружков, в которые они ходили. Никто не побеседовал со знакомыми этой семьи, для того, чтобы понять вообще, какая обстановка там. До 10 января к этой семье не было никаких претензий, а вот именно 10 января, в один день, жизнь этой семьи превратилась в ад.

Скажите, кто был инициатором, на ваш взгляд, этого такого публичного глобального проекта об изъятии десяти детей? Что послужило толчком, на ваш взгляд?

Вы знаете, мы можем сейчас гадать, ходят всяческие слухи, и, к сожалению, до сегодняшнего дня ведь нам не предъявляли ни одного документа. Сегодня в ходе первого судебного заседания, спустя три недели после изъятия детей, нам принесли семьсот листов документов, якобы в подтверждение того, что это изъятие было законным. Почему это не было сделано раньше, непонятно.

Скажите, пожалуйста, а вы проводили свое собственное расследование перед тем, как взяться за этот процесс, отстаивать права Светланы и Михаила? Вы исследовали вопрос, вы поговорили с кем-то из их знакомых?

Конечно, говорил. Я разговаривал со знакомыми семьи, из беседы с которыми почерпнул все необходимые характеристики, которые мне были для принятия решения о вступлении в это дело. У меня нет никаких сомнений, что против семьи Дель проводится какая-то демонстративная операция, на самом деле выходящая далеко за рамки судьбы только одной семьи и этих десяти изъятых детей.

А кем проводится? Кто заинтересованное лицо?

Мне кажется, я не буду говорить о том, что система виновата, нет, я думаю, что это отдельные чиновники, которые приняли это решение. Может быть, приняли скоропалительно, на основе, как я уже сказал, так же скоропалительно выполненной психологической экспертизы. И вот сейчас все прикрываются этой экспертизой, говорят, что вот дети экспертам сказали, психологам, в течение двух часов которые имели возможность с ними беседовать, сказали о том, что детей возвращать в семью нельзя, потому что они якобы не хотят. Но теперь эти психологи сами отказываются от своих слов, а их коллеги активно критикуют таких психологов за то, что они не отказались от участия в этом представлении.

А скажите, известно, в каком психологическом состоянии находятся дети?

Двое детей, которых освободили, сейчас реабилитируются и приходят, что называется, в себя. Те оставшиеся восемь детей, никаких данных, что с ними происходит на сегодняшний день. Мать Светлана обивает пороги детского приюта, пытаясь туда проникнуть, чтобы хотя бы повидаться, хотя бы через стекло увидеть своих малышей, ей это запрещают, хотя к ней не предъявляют никаких претензий. Якобы претензии предъявляются к отцу, но отец, до сегодняшнего дня ни разу его никто не пригласил в полицию для того, чтобы он какие-то объяснения дал о якобы возбужденном в отношении него уголовном деле. Хотя это уголовное дело, если возбуждено, ему, в первую очередь, должны были незамедлительно вручить постановление о возбуждении этого дела, для того, чтобы разъяснить права, и, соответственно, чтобы он мог реализовать право на защиту.

Вы, естественно, тоже знаете, что сегодня анкеты четырех детей — Миланы, Сережи, Артема и Кати — появились в банке данных, который дает возможность другим семьям выбрать себе приемного ребенка. Как вы к этому относитесь? И почему так скоропалительно пытаются передать детей в другие руки?

Ну, это вопиющий факт. И не важно, как я к этому отношусь, можно представить, как к этому относятся родители, как к этому относятся Михаил и Светлана Дель, которые увидели сегодня это и просто ужаснулись. Вот я, пользуясь случаем, хочу все-таки призвать наших должностных лиц, которые так или иначе вовлечены в решение этого конфликта, в разрешение этого инцидента, я прошу воздержаться от того, чтобы сжигать мосты. Мы должны, наоборот, строить мосты, для того, чтобы иметь возможность вернуть детей домой, в семью.

Спасибо большое. 

На превью: DepositPhotos