«Даже если ничего не найдут, захотят отомстить»: основатель Baza Никита Могутин о прослушке со стороны «Роснефти» после материала о доме Сечина

Анна Монгайт: Никита, здравствуйте!

Никита Могутин: Здравствуйте!

Расскажите, пожалуйста, какие-то дополнительные подробности. Как вам стало известно все-таки, что за вами следят? Видели ли вы какую-то слежку, почувствовали ли вы ее сами или только источники говорят об этом?

Могутин: Я не специалист по слежке, чтобы ее как-то обнаружить. Подозрительные машины за мной не шныряли, конечно, по улице, но это продолжается уже какое-то время. То есть не один источник, уже несколько недель нам говорят: «Ребята, поосторожнее, ребята, вас разрабатывают, вас слушают и читают, ребята, за вами следят. Проверьте свои компьютеры, наймите себе безопасника».

А вы наняли?

Могутин: Мы не того уровня стартап, чтобы позволить себе специалиста по безопасности в штат. И плюс мы сами не спецы, то есть какие-то условные меры информационной гигиены типа не переходить по подозрительным ссылкам и подобное мы используем, но не более, чем более-менее обычные юзеры.

Собственно, последней какой-то каплей стало то, что буквально вчера вечером мне опять написали, при этом написали уже конкретно: «В самое ближайшее время по вам должны предоставить отчет». Написали, что в первую очередь тех, кто заказал нашу разработку, интересуют заказчики конкретных материалов, конкретного материала про загородный дом Игоря Ивановича Сечина.

И кто же заказчики материала про Игоря Ивановича Сечина?

Могутин: Кто же это мог бы быть? Давайте подумаем. Строители загородного дома Игоря Ивановича Сечина! Нет, конечно, мы для себя делаем из этого вывод, и, собственно, наши источники об этом говорят, что работают непосредственно особисты «Роснефти», тем более что мы все прекрасно знаем, из кого состоит эта служба.

Вообще это очень серьезная служба безопасности, мы помним все дело Улюкаева.

Могутин: Да, мы все его прекрасно помним, и очень бы не хотелось его повторить, с одной стороны. С другой стороны, у них сейчас самая обычная история происходит. Высокопоставленный человек с неограниченными возможностями, связями, с колоссальными деньгами, уверенный в своей непогрешимости, в том, что он имеет право делать все, что он хочет и как он хочет, и только по праву своего существования уже правый абсолютно во всем.

Неожиданно ему дорогу переходят журналисты, причем даже не переходят, а выполняют свой долг. На самом деле, если так, то рассказать о его доме, о баснословной сумме руководителя российской корпорации ― это вообще абсолютно нормальная история. Его это возмущает, и он вместо того, чтобы подумать: «А может быть, я что-то делаю не так в этой жизни?», начинает думать: «А кто меня заказал?». Кто меня заказал? Это самая распространенная история.

Это вообще очень типично для российской власти. Никто не может поверить, что возникли протесты снизу, потому что наверняка это заказали те самые люди на Западе, спецслужбы. И то же самое со всеми представителями госкорпораций.

Могутин: Сегодня в Совете Федерации, наверно, вы смотрели, было потрясающее шоу, как там? Иностранное вмешательство в Московскую городскую думу, вот в эти выборы.

Решили захватить Московскую городскую думу. Но все-таки вам ваши источники намекнули, что это представители «Роснефти», или вы сами додумали эту историю?

Могутин: Нет, естественно, мы с самого начала про это говорили. Но мы понимали изначально, что так и будет. Но когда это начинают раз, второй, третий, четвертый, у нас, если честно, есть семьи, и мы, естественно, начинаем опасаться. Мы все знаем, что это очень непростой человек. Вот давайте честно, это очень непростой человек. Все финансовые журналисты, люди в теме…

Думаю, в тройке вообще самых непростых.

Могутин: В тройке самых-самых непростых людей России. По определенным параметрам, может быть, на первом-втором месте даже.

Так вот, у нас есть семьи, у нас ребята, с которыми мы работаем, мы несем за них ответственность. Мы понимаем, что в данном случае мы должны рассказывать о том, что происходит. Это вопрос нашей безопасности.

Вы не ожидали таких последствий, когда вы начали заниматься этой историей?

Могутин: Естественно, мы всё прекрасно понимали. Мы думали, что, может быть, попробуют пойти в суд. Для нас, собственно, не самая страшная история, точнее, она вообще не страшная, потому что с нашей стороны полностью все подкреплено доказательствами, любое обвинение в клевете разобьется в суде. Смотря в каком суде и как, понятное дело, это все-таки «Роснефть».

Мы понимали, что могут быть какие-то провокации, более того, мы сейчас понимаем, и это вот так, на самом деле, если честно, не страшно, что они нас читают, не страшно, что они нас смотрят. Мне лично, ребятам моим, ребятам, с которыми мы работаем, нечего скрывать, вот правда, нечего скрывать. Может быть, они прочитают наши переписки с Толей Сулеймановым, да, там мы иногда не очень смешно шутим. Вот это, конечно, прямо неловко, что эти глуповатые шутки кто-то может увидеть со стороны. Но большего там скрывать нечего. Даже не знаю, что добавить вот к таким моментам.

Что вы собираетесь в связи с этим делать? Вы считаете, вас каким-то образом обезопасит огласка?

Могутин: Во-первых, самое главное, она даст понять людям, которые этим занимаются, что мы всё видим, люди это видят, и, возможно, убережет их от попыток каких-то провокаций в наш адрес. Мы четко понимаем, что раз в наших переписках и во всем остальном, в каком-то нашем внутряке не найти каких-то вещей, отомстить все равно захочется. И вот как отомстить?

То есть вы боитесь каких-то провокаций, что вам что-нибудь подкинут, если прямым текстом.

Могутин: Естественно. Мы говорим прямым текстом, что против нас могут быть применены самые разнообразные методы, от методов имени Ивана Голунова до методов черного пиара и прочего, когда всевозможные вещи можно извратить, перевернуть, развернуть во все, что угодно.

А вот такой личный вопрос. Скажите, вы были так успешны и на Life, и в Mash. Зачем вам понадобился этот проект, который сам по себе такой рисковый? Вот, пожалуйста, за вами уже следит служба безопасности «Роснефти». Почему вы сделали это?

Могутин: В вашем вопросе уже заложен мой ответ. Мне и ребятам, с которыми мы работаем, тесно, скучно. Мы правда считаем, что журналист в России правда может что-то изменить. И если не журналист, то кто? Журналисты сейчас должны вести за собой общество, должны информировать общество и побуждать его к каким-то действиям в рамках закона, но в рамках человеческого сознания и понимания существующей действительности.

Несмотря на то, что за вами следят, скорее всего, вы будете продолжать расследовать как-то деятельность Игоря Сечина, если у вас появится, например, какая-то информация на этот счет? Или вы много раз подумаете, стоит ли еще раз внедряться в их жизнь?

Могутин: Забавно, сегодня не с одним человеком говорил, не один человек мне написал: «Вы же понимали, что это очень мстительный человек, вы зря связались» и прочее.

Мы сейчас звоним вице-президенту «Роснефти» Михаилу Леонтьеву. Здравствуйте, Михаил! Вы в прямом эфире телеканала Дождь.

Леонтьев: Спасибо большое. Я совершенно не рвался в прямой телеэфир телеканала Дождь.

Скажите, пожалуйста, вы, наверно, слышали, что издание Baza обратилось к общественности, у него появилась информация, что их прослушивают сотрудники службы безопасности «Роснефти». Вы знаете об этом?

Леонтьев: Это хулиганство, мелкое и вонючее, как и все, что делает ваш канал. Какого хрена вы мне звоните, почему я должен с вами разговаривать? Адьёс!

К сожалению, не удалось нам поговорить с Михаилом.

Могутин: Вы позвонили не вовремя. Есть правила, Михаилу надо звонить после шести.

Мы позвонили Михаилу, Михаил не согласился ответить на наш вопрос, хотя, мне кажется, вопрос был вполне обоснованный, тем более что ваше обращение было открытым. Итак, суммируя: вы ждете, что вас общественность каким-то образом защитит от «Роснефти»?

Могутин: Давайте так. Мы искренне…

Или «Роснефть» испугается журналистов, которые вас поддержат?

Могутин: Да никого в России не боится «Роснефть», давайте не будем делать вид и притворяться как-то. Никого «Роснефть» в России не боится. Но со своей стороны мы, как люди, работающие с обществом, можем просить общество о защите, о помощи в тяжелые моменты, собственно, что мы и делаем.

Не бойся быть свободным. Оформи донейт.