«Я очень боюсь, что она не доедет до Чечни»: дочь чеченского судьи рассказала подробности похищения ее матери силовиками

Каким образом эти люди себя идентифицировали? Почему вы уверены, что это именно чеченские полицейские?

Они, во-первых, они разговаривали на чеченском языке. Я лично записывала все это. То есть, когда они уже ворвались в квартиру, на телефоне я все снимала, и на втором телефоне я также звонила Лене Милашиной. На видеосъемке полностью есть доказательства, что они были чеченцы, что их было семеро, также в подъезде осталось либо трое, либо четверо человек, то есть их, получается, Наташа не впустила. Я сразу же побежала к маме, заблокировала дверь. Ну, то есть встала, там закрыть невозможно. Со мной также там стояла Наташа вроде бы, я не помню, кто именно.

Они орали, просили убрать телефоны, камеры. Меня толкнули, я упала. Телефон, я думала, что не взяла, но, к счастью, он упал на чемодан, и благодаря этому записалась полная съемка. После я все же не уходила от двери. Когда я заходила в комнату, там мамы не было. Потом я поняла, что она спряталась в шкафу, в шифоньере точнее. Чеченцы начали материться, просить, чтобы я убрала телефон, то есть не снимала. И когда они начали меня толкать и я упала, мой папа им сказал, чтобы они меня вообще не трогали, потому что по чеченским правилам, во-первых, материться некрасиво, это не положено, а про трогать я и говорить не буду. Они всех правозащитников били. Я лично сама видела. Также я видела, как били моего отца. Мы все сопротивлялись. Мы не хотели отдавать нашу маму им в руки, ибо они даже не имеют права ее задерживать, она ничего им не сделала.

Они сформулировали, что они хотят?

Они хотели ее забрать в Чечню. Как мне лично известно, в Чечне по законам никогда не разбираются, там разбираются чисто по-чеченски. То есть, там пытают, бьют током, вешают на веревки, там делают все. По-бандитски делают. Это все проходил мой второй брат, когда его в 2015 году увозили. Те же самые пытки делали и на моем отце, и на моем старшем брате. Это было жизненно опасно для нее. Во-первых, они ей не дали надеть куртку, даже обувь. Во-вторых, не дали вколоть инсулин. У нее недели две назад сахар был 26 — он повысился. Тем более, мне лично пришел тест о ковиде, так как я болею ковидом, естественно, мама тоже болеет. Мы вчера сдавали тест на ковид, и он подтвердился. С ее положением, плюс, если она реально заболела ковидом, ей тем более жизненно опасно.

Пытались ли вы вызвать российские правоохранительные органы?

Я лично звонила с папиного телефона. С пяти часов мы пытались дозвониться до ФСБ. Точнее, мы дозвонились. Они постоянно говорили: «Мы уже выехали, мы скоро будем». Естественно, скрины у меня есть. Все доказательства я могу вам предоставить.

Чего они добиваются, кроме мести вашему брату? Есть конкретные цели?

Да. Я реально боюсь за жизнь матери. Я требую возвращения матери и любое ее обращение к нам воспринимаю, как обращение, сделанное под пытками и угрозами. И пока она не будет у нас, буду считать ее обращения сделанными под пытками и угрозами.

Вы ждете, что эти обращения появится?

Я уверена в том, что они появятся. Потому что ее увезли в Чечню и ее по-любому заставят записать видеообращение.

Что они хотят, взяв в заложники вашу маму? Чего они хотят добиться?

В голову приходит только самое плохое. Но я очень надеюсь, что все помогут. У меня есть вероятность, что ее могут и убить. Так как она зависима от инсулина, я очень боюсь, что она даже не доедет до Чечни, потому что ей уже в обед было плохо. Она перенервничала, так как она сидела в этом шкафу. И она просила: «Я очень перенервничала, дайте мне вколоть инсулин».

Есть способы выяснить, что с ней и где она?

Нет. Я думаю, может быть, не в Чечню ее увезли, не знаю точно. Большая вероятность, что скорее всего увезли в Чечню, чтобы разобраться по-чеченски. И я уверена, что они не хотят ее нам возвращать, потому что они же могли ее допросить и тут. Зачем им увозить ее в Чечню? Тем более, она ничего не сделала. И в Чечне она была последний раз была только в 2017 году. В 2019, ни в 2018, ни в 2020, ни в 2021 она в Чечне даже не появилась. И с родственниками также, естественно, мы не общались. То есть нет там никакой связи.