Олег Кашин: я и сегодня читаю в твиттере: «Вот, правильно, ответил за слова»

Макеева: Я сегодня задала зрителям вопрос: какая, по их мнению, самая дикая страна. Угадайте, какой был самый популярный вариант ответа.

Кашин: Мне трудно догадаться, наверное, не Россия.

Макеева: Россия. А вы как ответили на этот вопрос?

Кашин: Я бы тоже ответил «Россия», но именно потому, что я ее люблю. Этот ответ содержал бы в себе либо иронию, либо желание ее как-то улучшить. Если ответ прозвучал бы из уст врага России какого-нибудь, даже если бы он был вполне условен, то мне было бы обидно.

Макеева: Это справедливо ли и это только желание улучшить вызывает  такую оценку, а на самом деле это не так, или это действительно так, это бесстрастная оценка?

Кашин: Нет-нет, конечно, Россия – не самая дикая страна. И, конечно, только человек, любящий Россию, может назвать ее дикой в расчете на то, что когда-нибудь она станет более дружелюбной для жизни.

Макеева: Ровно три года назад на вас напали, многие представители руководства этой страны говорили, что обязательно сделаем все, чтобы расследовать этот инцидент, этот случай. Что-нибудь было сделано? Знаете ли вы сейчас, кто виновник?

Кашин: Я бы уточнил, что прошлое руководство страны, а именно бывший президент Медведев.

Макеева: Ну, он сейчас премьер, он по-прежнему в руководстве страны.

Кашин: Он премьер, но, видимо, роль премьера не такова, чтобы решать такие вопросы как ни прискорбно. Я могу сказать, что участие лично Медведева в моем деле как человека, конечно, мне помогло, способствовало тому, чтобы я скорее пришел в себя. Потому что это неприятная история, это стресс в любом случае. Я готов давать мастер-классы по посттравматическому синдрому, как избежать стресса в ситуации, когда тебя 50 раз бьют железной палкой по голове. Очень просто, главное, чтобы в этом поучаствовал президент страны с сотнями журналистов и прочее, чтобы ты увидел, что, по крайней мере, тебя все любят, о тебе заботятся.

Вспоминая медведевский период своего дела, я испытываю колоссальную нежность ко всем во главе с Медведевым. Но то, что было потом, я сегодня написал на сайте Colta, мне кажется, двух лет достаточно, чтобы перестать эту историю прятать. Она мне кажется кинематографичной в стиле фильма «После прочтения сжечь». Дело в том, что оперативным сопровождением моего дела занимаются фсбэшники, Федеральное бюро безопасности. И как раз два года назад был последний раз, когда мы с ними виделись. С тех пор они исчезли, они отказываются с адвокатом моим Рамилем Ахметгалиевым из «Агоры» от ходатайства, чтобы мы с ними поговорили еще раз, их нет. Следователь Следственного комитета, который занимается моим делом, тоже говорит, что он с ними не контактирует, вернее, они с ним.

Два года назад они меня позвали на конспиративную встречу и честно сказали, а это был тот период между рокировкой Путина и Медведева и Болотной – октябрь-ноябрь 2011 года. Позвали и сказали: имей в виду, что твое дело будет расследоваться, только пока Медведев президент, как только он формально перестанет быть президентом, как только формально эта история про личный контроль исчезнет, дело раскрыто не будет, дело будет буквально слито. Там еще была фраза: «Ты же понимаешь, что со стороны преступников задействованы очень влиятельные люди, поэтому рассчитывать на раскрытие дела тебе не стоит». Я, наверное, уже не рассчитываю.

Макеева: Если вам намекали, какие влиятельные люди замешены, может быть, вы какое-то журналистское расследование сами провели и догадываетесь, кто стоял?

Кашин: Оно полу журналистское, потому что все-таки оно инсайдерское. Я – потерпевший по делу, я три года регулярно общаюсь со СК, хоть сейчас все реже и реже, но я общаюсь. Более того, есть такая хитрость журналистская, когда ты берешь интервью, твой собеседник ответил на вопрос, а ты молчишь в ответ. Он начинает нервничать, думает: «Черт, может быть, я еще что-нибудь не сказал», и произносит еще какие-то фразы, которые более откровенные, чем были в начале. Так вот, я это интервью у СК беру три года, поскольку при каждой нашей встрече ничего особенно нового они мне рассказать не могут, еще раз подчеркну, что, по крайней мере, год опера ФСБ не выходят на связь с моим следователем, по его словам. При каждой встрече следователь один, другой, потому что они меняются, рассказывает что-нибудь еще из того, что они тогда расследовали.

И главная, самая интересная история, которая у меня есть к этому моменту, это история человека по имени Роман Терюшков. Я сегодня писал о ней в сегодняшней праздничной-не праздничной статье, действительно, интересный герой, по поводу которого доказано, и в материалах дела это есть, что накануне нападения на меня он искал мой домашний адрес. Он дал взятку милиционеру, который от своего имени делал запрос о том, где живет Олег Кашин. Потом Терюшкова допрашивали, он сказал, что искал мой домашний адрес, чтобы позвать меня в пресс-тур, это тоже есть в протоколе. Понятно, что про пресс-тур – это полная неправда, потому что журналистов в пресс-тур так не приглашают. Так или иначе, эта фамилия на слуху уже года два.

И два года назад мы с коллегой Максимом Солоповым, который работает в Газете.ру, пытались найти самого Романа Терюшкова, а когда поняли, что это невозможно, его близких. Я общался с членами его семьи, и все рассказывали мне одну и ту же историю, что где-то весной 2011 года Романа, который пытался меня найти осенью 2010 года, неизвестные похитили, вынесли с мешком на голове в лес, в лесу были. После этого он убежал, после этого он исчез. Кто это был – непонятно. Что я узнал недавно из источников в СК, что его мало того, что били и, избивая, спрашивали: «Кто тебе заказал Кашина?». Поскольку мы живем не в вакууме и знаем, что милицейские и опера ФСБ так тоже действуют зловеще, я могу сказать, что, видимо, они как-то тоже пытались выяснить, кто заказчик преступления.

Макеева: То есть это они так распоряжение тогдашнего президента выполняли?

Кашин: Да, видимо. Я не смею утверждать, что это были какие-то силовики, может быть, какие-то бандиты, которым нравится читать мои заметки. Я не знаю, правда. Я знаю, что человека похищали, а после этого он исчез. Он исчезал на полтора года, и почему-то только сейчас этой весной он перестал скрываться и очень красиво нашелся. Его не было вообще нигде полтора года, после этого он стал вдруг вице-мэром в Балашихе, а теперь недели две уже, наверное, он работает исполняющим обязанности мэра подмосковного города Балашиха. То есть один из загадочных героев моего дела, человека, которого не могли найти много месяцев, вдруг нашелся и сразу же на должности главы подмосковного города. По-моему, это, по крайней мере, забавно.

Макеева: Вы пытались с ним поговорить? У него же приемные часы есть, это проще простого теперь стало.

Кашин: Уже не пытался поговорить. И вот как раз, может быть, эти мои заявления станут обращением к нему, по крайней мере, с вопросом. Потому что действительно мэр – фигура публичная, он – журналист, и его об этом спросят. Я сам звонил его отцу два года назад, я обедал с его бывшей девушкой два года назад. Оба мне рассказывали, что Роман почувствовал какую-то угрозу и после этого похищения скрылся.

Макеева: Как вы считаете, то, что с вами произошло, это показатель в целом дикости в нашей стране или это такой ужасный случай, который мог бы произойти с журналистом где угодно?

Кашин: Тут можно спекулятивные слова какие-то произнести на тему того, что журналист – это опасная профессия и так далее, но как раз этот… Я сегодня тоже, естественно, читаю vanity search по запросу «Кашин», и есть много комментариев по поводу того, что правильно, гаденыш ответил за слова. Это пацанская идеология, этика ответственности за слова в виде каких-то физических увечий или чего-то еще, она, конечно, абсолютно дистиллированный классический признак архаизации одичания в обществе. То есть я, может быть, идеализирую недавнее прошлое, но представить, что 20 лет назад журналиста арматурой по голове много раз бьют за, допустим, какое-то высказывание, я просто не могу. Арматура – это все-таки железный аргумент, которого в общественной дискуссии быть, мне кажется, не должно.