«За любое слово тебя могут признать врагом». Как «ОВД-Инфо» спасает незаконно задержанных людей

У нас же просто так не сажают, а в суде-то я докажу. В 2017 году вот эти мальчишки, которые выходили, «Он вам не Димон», раньше судили в одном суде, в Тверском, и вот они все пришли, я говорю, ребята, мы их просто собирали, «Ребята, кому защитник?». «Не нужен защитник! Я сейчас все докажу, я же ничего не делал». Я говорю: «Я никого не останавливаю, иди». И они потом выходили, говорили: «Мы все поняли».

Гриша Охотин, один из первых создателей, идеологов и так далее, говорит, что безопасность — это информация, информация — это безопасность.

Информация защищает.

Информация защищает, да. Вот как это работает?

А хотите пример вчерашний?

Вот, давайте.

Вчерашний пример. Есть «дворцовое дело». Один из парней, которые осуждены в Санкт-Петербурге, это Туганков, и его уже перевели в колонию-поселение, ему дали год. И там ни умывальника, ни книг, ничего. Вчера мы написали — сегодня ФСИН уже все сделал. Вот вам, пожалуйста.

Круто.

Они тоже этого не любят. Вчера пропали нацболы. Они оставили телефоны, чтобы поговорить без них, двое, и пошли на улицу, просто хотели поговорить, чтобы без лишних ушей. И пропали. И вот как только всем понаписали, они сразу обнаружились в ОВД «Тверской».

Понимаете, когда вы пропадаете и не успеете что-то сообщать, то найти вас очень тяжело. Так было первые три-четыре часа, было в 2019 году, когда пропал Константин Котов. Он был задержан, это была акция 10 августа, он был задержан, и у него…

Это протесты против нерегистрации независимых кандидатов в Мосгордуму?

Да-да. Это московские протесты.

Московские протесты, «московское дело» сейчас.

10 августа 2019 года. Его задержали на Китай-городе, Старая площадь, Китай-город. Его задержали и применили, к сожалению, технологии белорусские — телефон отняли сразу. И четыре часа мы не могли его найти. Потом я позвонила, правда, уже, бывает, есть у меня некоторые ресурсы, я позвонила и сказала: «Скажите, где он, и я пойду правовым путем. Я дам ему адвоката, вы будете доказывать там, в чем он виноват, в чем он не виноват, в чем правы вы». И минут через десять они сообщили, в каком он ОВД.

Вот сразу я за это хватаюсь, пошли белорусским путем — телефон отобрали. Пошли тем путем, которым шли силовики во время протестов в Беларуси — отобрали телефон. В принципе, не имеют права отбирать телефон.

В принципе, значит, две вещи. Во-первых, человек должен знать, что у него не имеют права отбирать телефон. А во-вторых, он еще должен эту нехитрую мысль донести до контрагентов. Насколько все-таки вот это знание, вот этот вот разговор «Вы не имеете права сейчас у меня отбирать телефон», «Вы имеете право забрать у меня его, если вы меня сажаете в камеру, но пока я не в камере, телефон должен быть при мне», вот насколько такой разговор помогает? Если они действительно…