Кашин и мракобесие 2017 года: ускользающая революция, «гадость» от президента Киргизии и утопическое 9-ое мая

Добрый вечер, это программа Кашин гуру, я Олег Кашин. Каждый день я пишу колонки и думаю о судьбах родины. Нам сегодня снова есть о чем поговорить, но начнем с контекста.

Это была праздничная неделя, и главное ее событие — все равно День Победы. Если бы кому-нибудь пришло в голову издать отдельной книгой все колонки, которые пишутся к этому празднику, то книга бы получилась очень толстая и очень скучная, потому что обе точки зрения — о святом празднике и, наоборот, о «победобесии», — за эти годы настолько изжили себя, что, во-первых,можно с закрытыми глазами и не сверяясь с текстом пересказать стандартный праздничный текст любого патриота или любого либерала, и во-вторых — это уже действительно очень скучно, потому что за десять или пятнадцать лет все уже для себя всё решили, и это уже действительно ритуал — кто-то привязывает к своей одежде георгиевскую ленточку, а кто-то перечитывает Марка Солонина и говорит, что Жуков мясник.

Текст к 9 мая — это вызов для автора, и в этом году, когда меня редакция Дойче велле попросила написать об идеальном, с моей точки зрения, праздновании этого дня, я решил написать буквально лучшую колонку о 9 мая, ну вот есть такой жанр, как когда-то художники Комар и Меламид писали лучшую картину — заказали соцопрос россиян и американцев по поводу того, что им в жизни больше всего нравятся, и собрали на своем полотне все предметы, которые прозвучали в этом опросе. Понятно, что картина получилась странная, но ведь все научно — социологически именно она отражает пристрастия аудитории.

И вот я тоже решил сыграть в эту игру, собрав в своем идеальном празднике все, что свойственно ему с обеих сторон наших общественных баррикад. То есть и георгиевскую ленточку, и «Бессмертный полк», и стикеры «Можем повторить», и поп-певцов в гимнастерках, и при этом — и научные конференции о сходстве Гитлера и Сталина, и памятник нашим коллаборационистам, и фильмы об изнасилованных немках, и книги о заградотрядах — в общем, я постарался придумать такое 9 мая, которое бы одинаково понравилось и не понравилось всем. Понятно, что это такая утопия, но, мне кажется, только эта утопия сегодня и может быть выходом из той патовой ситуации, в которой оказался этот праздник, когда каждый празднующий начинает с того, что нападает на тех, кто празднует как-то не так, как положено. Я хочу сказать, что не должно быть никакого «положено».

И еще. Некоторые читатели, прочитав мой текст, сказали, что я, сам того не желая, описал девяностые — якобы тогда праздновали именно так. Понятно, что это такая сценка из фильма «Гостья из будущего», когда дедушка из 21 века объясняет школьнику из 20-го, что в 20 веке не было таких сандалей и авосек, но вообще-то это важный момент — нет, в девяностые наша страна именно шла тем путем, который привел ее к Путину. Краткий всплеск моды на обличение всего героического, будь то Зоя Космодемьянская или песня «Священная война», очень быстро сменился тем, что власть стала относиться к ветеранам как к электорату, вернулись продуктовые наборы, открытки от президента, парады и вся эта праздничная трескотня, которая, конечно, тогда звучала слабее просто потому, что ресурсов у власти было несопоставимо меньше, чем теперь, но это сугубо внешние различия, сущностно же 1995 год отличается от 2017 гораздо меньше, чем кажется.

А моя лучшая колонка о Дне Победы вышла у немцев, на Дойче велле.

Это - именно то, чего хочется. Чтобы не было никакой окончательной железобетонной точки зрения, чтобы национальная память не превращалась в пародию на религию, как это происходит сейчас, но и, что не менее важно, не становилась поводом для столь же пародийного самобичевания, когда очередной перекрасившийся замполит начнет рассказывать России, что ей нечем гордиться и нечего помнить, а только каяться и платить.

Для ныне живущих это самый главный праздник, и если избавление его от пропагандистской шелухи кажется сегодня важнейшей задачей, то другой важнейшей задачей будет, избавляясь от шелухи, не избавиться вообще от всего - и от памяти, и от гордости, и от боли, и от веры.

Если в обществе есть люди, для которых "Можем повторить" весомее, чем "Никогда больше", то и с этими людьми придется считаться любой будущей власти, и ни у кого нет и не будет права ломать их об колено. И если кому-то важна черно-оранжевая ленточка, ни у кого нет права ее с них срывать. Если кому-то кажется пошлостью пение артистов в старых гимнастерках, то пусть он напишет об этом статью в рубрике "Культура", а если он придет мешать людям петь и слушать, то он сам хам и пошляк, и его с концерта на Поклонной горе абсолютно заслуженно выведет охрана.

Я редко пишу на международные темы, но на этой неделе мне почему-то пришлось стать таким Бовиным — темой, которую у нас все обсуждают, стал Макрон. Я люблю Францию и часто в ней бываю, но, честно говоря, мне и дела нет до Макрона, я стараюсь не вылезать из своей русской скорлупы. Но тут французская политика проникла и в мою скорлупу. Я процитирую такой гимн победе Макрона, написанный нашим великим бардом Вероникой Долиной — «И сыр, и вино, и багетка, И устрицы запах живой. И мальчик . Ей богу, отметка - К итогам Второй мировой»; сыр и устрицы — это понятно, это то, за что наша интеллигенция любит Францию, а мальчик — это собственно Макрон, и его победа тут связывается с Днем Победы, накануне которого он выиграл выборы. И это даже не пародия! У нас действительно очень многие либеральные интеллигенты радуются поражению Ле Пен, они же страдали, когда победил Трамп, и мне кажется, что западный леволиберальный мейнстрим, который сам по себе очень спорный, он, будучи пересаженным на российскую почву становится во сто крат отвратительнее и пошлее, потому что его пошлость сочетается с принятым у нас лицемерием, святой верой в правоту Запада, ну и так далее. Тема кажется мне очень сложной, но настолько важной, что я решил написать по этому поводу колонку. Она вышла на сайте «Знак».

Западничество, основанное на отрицании российской казенщины — это никакое не западничество, а та же казенщина, взятая с обратным знаком. Именно поэтому русские трампофобы по определению будут пародией на трампофобов американских — ты можешь сколько угодно объяснять, чем тебе не нравятся Трамп и Ле Пен, но за любыми словами легко будет обнаружить простое «они нравятся Путину, поэтому я против них». Само по себе антипутинство — чувство благородное и достойное, просто не надо делать вид, что это западничество.

Нет такого правила, что быть западником — это обязательно быть за туалеты для трансов или шариат для беженцев. Запад с этими туалетами и шариатом — он совсем молодой, моложе постсоветской России или Украины, и насколько неопределенно российское или украинское будущее, настолько же неопределенно будущее такого Запада. К Трампу, Ле Пен и прочим почему-то принято относиться как к каким-то врагам прогресса, тянущим свои страны в прошлое, но вообще-то прошлое — это и 1968 год, и девяностые, и даже нулевые, и это еще вопрос, кто кого и куда тянет — может так случиться, что в будущих учебниках победу Макрона назовут не торжеством прогресса, а наоборот, предпоследней попыткой реванша уходящего леволиберального мейнстрима, и будущее человечества — старый добрый фашизм.

И еще одна моя международная колонка. Когда пишешь про Макрона, понятно, что французы это никогда не прочитают, им до нас и дела нет, и они, в общем, правы. А вот когда пишешь про постсоветские страны, будь уверен, что тебя услышат. Я написал про Киргизию и, простите за нескромность, взорвал киригизский интернет — уже сутки мне пишут киргизские читатели, кто-то благодарит, чаще ругаются, некоторые зовут в гости на Иссык-Куль, обещают угостить едой и подарить калпак — собственно, я только сейчас узнал, что вот эта остроконечная киргизская шапочка с загнутыми краями называется калпак, через А. В общем, как говорится, Биг ин Кыргызстан.

Я действительно не планировал ничего писать на киргизскую тему, но случайно прочитал речь киргизского президента Атамбаева у Вечного огня в Бишкеке 9 мая. Это очень смешная речь — вот как тот дядька из Таганрога, который разговаривает с телевизором, президент Киргизии тоже долго пересказывал шоу Владимира Соловьева, споря с его участниками, потом назвал Россию прародиной всех киргизов и сказал, что Сибирь и Байкал — это киргизские слова, а Есенин и Шойгу по происхождению связаны с киргизами. Вот он сказал смешное, и потом сказал, мне кажется, гадкое — что тот киргизский узбек, которого у нас считают смертником, подорвавшимся в петербургском метро, по мнению президента, был вынужден стать террористом, потому что его до этого довели российские ксенофобы, такие, как те, которые выступают у Соловьева. Ну то есть человек нормально так обвинил российское общество в том, что оно само виновато, когда его взрывают. Тут меня затрясло, я сел и написал эту колонку — чтобы затрясло уже киргизский интернет. Колонка вышла на сайте Репаблик.

Весь этот набор – «вы от нас произошли», «вы живете на исконных наших землях», «наши мальчики взрываются в вашем метро, потому что вы их до этого доводите» – все это действительно подходящий риторический арсенал для враждебно настроенного к нашей стране иностранца. Но Киргизия России не враг, она ей союзник и даже в каком-то смысле сателлит. Хамская риторика Атамбаева с учетом всего российско-киргизского союзничества звучит странно, но не будем делать вида, что она может как-то удивить российскую аудиторию – советская и постсоветская практика отношений Москвы с ее союзниками и сателлитами традиционно выглядит именно так, что еще неизвестно, кто здесь на самом деле старший брат. Разговор Атамбаева с Россией – это именно стандарт поведения сателлита Москвы, компенсирующего свое сателлитство чувством абсолютного превосходства над империей-донором. Он понимает, что говорит именно на том языке, которого Россия заслуживает, и недаром его речь заканчивается призывом ко всем российским политикам «учиться у Президента Российской Федерации Владимира Владимировича Путина». Хамить России, раскланиваясь перед ее властями – это тоже норма. Атамбаев и Путин действительно союзники, и их союзничество описывается не птичьим языком аббревиатур типа ШОС, ЕврАзЭС или ОДКБ, а как раз теми словами, которые Атамбаев сказал в своей речи – будучи прилежным российским телезрителем, он воспроизвел основные паттерны российской пропаганды.

На этой неделе у меня была еще колонка в Нью йорк таймс, которую я тут пересказывать не буду, потому что вы и так об этом все знаете, и я об этом несколько раз писал по-русски — колонка про зеленку. Я в ней пишу, что использование зеленки в российской политике уже стало таким самым ярким символом любого экстремизма, ничего сопоставимого с зеленкой по визуальному эффекту, очевидно, нет, и поэтому те пропутинские активисты, которые ее фактически пропагандируют, уже нарисовали образ антипутинской революции — по-моему, уже очевидно, что если или когда будут свергать Путина, его кто-нибудь тоже обольет зеленкой.

Но пока главный герой, главная жертва зеленочного сюжета — Алексей Навальный, он в четверг вернулся из Барселоны, где делал операцию на своем травмированном после нападения глазе, и пока нет таких громких новостей с участием Навального, как мартовские митинги или фильм о Медведеве, благодаря всему этому большому сюжету, в котором есть и Медведев, и зеленка, Навальный остается постоянным героем самых разных новостей, в том числе и таких, что школьник из Томска написал письмо Медведеву с требованием объясниться по поводу фильма Навального и уйти в отставку. В своем обзоре событий недели для Сноба я пишу об этом школьнике.

Новости такого рода обычно умиляют оппозиционную аудиторию — устами младенца и все такое, но если сказать «я надеюсь, что из Сергея вырастет отличный оппозиционный активист», это само по себе будет звучать довольно тоскливо. Нет, не надо, чтобы из него вырастал активист, пускай поступает в институт и учится, а не путешествует из одиночных пикетов в обезьянники. В «стойкость юных, не бреющих бороды», как известно, верить вообще не стоит, но если считать героем этого сюжета не школьника, а премьера, то стоит обратить внимание, что перед нами очередной пиаровский провал Дмитрия Медведева. Вообще-то томский школьник (а не, например, «судимый персонаж» Навальный) идеально подходит для того, чтобы встретиться с ним, выслушать его претензии уже устно (то есть сбивчиво и, в любом случае, менее уверенно, чем если бы их произносил Навальный) и ответить как-нибудь в том духе, что я премьер всего пять лет, какая же это несменяемость, а фонд «Дар» действительно занимается благотворительностью, а я вам не Димон. Это как раз тот случай, когда отправленный школьником пас хоть немного, но помог бы Медведеву, от которого уже, кажется, даже вице-премьеры начали шарахаться. Но понятно, что ни в какой Томск Медведев не поедет и ни с каким школьником не встретится, — а ведь на самом деле простить можно все, кроме нереализованных сюжетов.

Но вообще хотел еще сказать о революции — и протестный контекст, и магия цифр 17 года к этому располагает. У нас, мне кажется, сейчас очень шизофреничная ситуация в том смысле, что очень многих достало буквально все, то есть людей, которые взяли бы в руки кувалду и начали бы крушить систему, мне кажется, вполне хватает, но кувалда — это неприлично, поэтому все или почти все эти люди сами стесняются своих революционных мечтаний и соглашаются с тем, что крушить ничего не надо, и давайте вот тихонечко начнем с пресловутого «Димона». Хорошо это или плохо —я не знаю, то есть наверное, хорошо, что нас не ждет судьба революционной Украины, но с другой стороны — это что же, так и будем всю жизнь ругать Медведева, и ничего не изменится? И что еще не очень хорошо — вообще-то если ты хочешь революции, но готов только ругать Медведева, это уже такое двоемыслие, которое само по себе отравляет общественную атмосферу. В общем, все противоречиво, и когда противоречиво — я пишу об этом колонку. Об антиреволюционном консенсусе — для Репаблика.

Политических сил, которые бы готовили в России революцию, сегодня, к счастью или к сожалению, не существует. Изобретенная какими-то политтехнологическими жуликами времен Ельцина мантра про лимит на революции (бывает ли вообще такой лимит?), обросшая соответствующими уголовными статьями, вывела революционную повестку куда-то далеко за пределы допустимого и признаваемого обществом. Даже люди, которые с удовольствием разгромили бы все российское государство, сожгли бы Кремль и сплясали бы на пепелище, – а таких в российском протесте, кажется, немало, – даже они раз за разом соглашаются с тем, что единственный приемлемый способ протеста – это недовольство по поводу каких-то системных сбоев, будь то нарушения на выборах в 2011 году или недвижимость Медведева в 2017-м. Как будто если бы тогда сняли Чурова и пересчитали голоса в пользу «Справедливой России» и КПРФ, или если бы сейчас распустили фонд «Дар», сняли Медведева, а его предполагаемые дворцы отдали бы под дома ветеранов ФСБ – как будто в этом случае хотя бы один из тех, кто ходил на митинги, почувствовал бы себя победителем.

Колонку Олега Кашина о том, что будет теперь после того, как Отрицание Христа и Мухаммеда стало преступлением читайте по ссылке.

Путин подписал указ против анонимности в интернете, и это, конечно, отвратительно, но при этом могу сказать, что мало что вообще так раздражает в социальных сетях, как никнеймы, особенно если они у разных людей в разных местах разные. Фейсбук как-то привнес в нашу жизнь традицию называть себя именем и фамилией, но сейчас появился телеграм, и там опять почему-то все называют свои каналы как-то по хитрому, и я очень часто не могу вспомнить, кто скрывается за очередным красивым самоназванием — речь не об анонимных каналах, в которых анонимность это условие игры, а о каналах известных людей, которым кажется, что если назвать себя не по имени, а как-нибудь эффектно, то это будет здорово. Не здорово, честно. Вот я везде Кашин, во всех сетях, и даже программа называется Кашин гуру. Мы встретимся в ней через неделю, всего доброго!