После дела Pussy Riot депутаты боятся за судей

Костунов готовит закон, ограничивающий так называемую «некомпетентную критику судей». Мол, в последнее время их незаслуженно поносят и обвиняют в том, что пишут приговоры под диктовку. По мнению Костунова, критиковать судью может только юридически подкованный профессионал.

Как именно депутат собирается отсеивать безграмотных критиков, мы спросили у него самого в прямом эфире.

Костунов: Я имел в виду не критику, а обвинения, это такая важная деталь. И все началось с моего воскресного твитта. Что меня подвигло? Я написал дословно то, что считаю, что умникам, объявляющим какой бы то ни было приговор незаконным, надо либо заплатить штраф, либо обосновать свое мнение, соответственно, в каком-либо суде, либо в юридическом сообществе профессиональном.

Я такой пример приведу: наверное, слышали, на футбольных матчах когда кричат: «Судью на мыло»? Но это не значит, что болельщики хотят подвергнуть судью щелочению, вынуть из него внутренности, изготовить… и придать его телу другие потребительские свойства. Это не значит, что они будут вывешивать его фотографии, вывешивать фотографии его детей в Интернете, не значит то, что они будут преследовать и призывать к убийству судьи. Этого не происходит, потому что все-таки это игра. В случае с судом: судье и так нелегко, он судит по законам, законы, действительно, пишут депутаты, я один из них, и считаю своей целью, чтоб законы были в интересах народа. Но когда судей начинают подвергать травле, когда люди… Вот когда я говорил: «Судью на мыло» - это была эмоциональная оценка, которая не считается действительно умерщвление и дальнейшее… Но когда люди начинают угрожать всерьез, когда начинается преследование, мне кажется, это надо останавливать, дополнительно защитив судей.

Лобков: Они защищены неприкосновенностью, они защищены госзащитой, как, например, судья Сырова в последнее время…

Костунов: По-моему, это беспрецедентный случай. Зачем? Когда судью берут под охрану – это ненормальная ситуация.

Лобков: Есть закон о клевете, в конце концов. А потом, смотрите, будет Верховный суд, да? Наверняка дойдет до Верховного суда.

Костунов: Как раз проблема в том, что закон у нас не исполняется.

Лобков: И он скажет, приговор Pussy Riot незаконным, кого тогда?.. Незаконным.

Костунов: Когда суд скажет, то все должны согласиться, либо подать в другой суд.

Писпанен: Тогда уже можно будет говорить «незаконный»?

Костунов: Адвокаты сказали, что конкретно приговор по Pussy Riot был квалифицированным. На мой взгляд, мне кажется, это жесткий приговор - это моя моральная оценка. Я вообще хотел бы, чтоб на скамье подсудимых сидели бы заказчики этого преступления, но, с другой стороны, если прочитать приговор…

Писпанен: Госдеп?

Костунов: Их надо вычислить. Ну, почему Госдеп? Я предложу телезрителям подумать по принципу: кому выгодно? Выгодно, разумеется, первое – это какой-то группе лиц, заинтересованных в дискредитации имиджа России на международной арене. Второй момент важный: выгодно какой-то группе лиц, которая атакует Русскую православную церковь. Причем выбор места был сознательным.

Писпанен: Подождите, вы все время говорите о группах лиц, кто это? Хотя бы хоть какие-то примерно лица? Лица какой национальности?

Костунов: Кстати, есть отличный пост у Владимира Соловьева, тоже почитайте, он некоторые размышления высказывает на эту тему. И третий момент - кому это выгодно? Это выгодно мужу одной из заключенных; это выгодно адвокатам, из этого сделали бизнес. Девушки сидят, а кто-то зарабатывает бабки. Понимаете, в чем дело?

Писпанен: Зачем же тогда они сидят?

Костунов: Правильно. Они могли бы раскаяться, они могли бы признать свою вину, они могли бы сотрудничать со следствием, они могли бы рассказать, как именно готовилась…

И, я думаю, они отделались бы, возможно, штрафом, возможно, условным сроком. Были бы на свободе со своими детьми. А сейчас из этого сделали бизнес, продают эти балаклавы в Интернете, продают футболки. И, кстати, в международной прессе вообще…

Лобков: Ну, флаг «Единой России» тоже продается в Интернете, давайте вернемся к теме.

Костунов: Знаете, за флаг «Единой России» никто не сидит в тюрьме.

Писпанен: Пока.

Костунов: Ну, вы… Я так не считаю.

Писпанен: Мы же еще не знаем, что будет дальше.

Костунов: Кстати, вы ж коммерческий телеканал? Вам тоже это выгодно.

Писпанен: Чтобы девочки сидели? В чем вы нас обвиняете?

Костунов: Для вас есть информационный повод.

Писпанен: У нас достаточно других информационных поводов.

Костунов: Я, кстати, законопроект не предлагал пока, но надо обсуждать. Для меня важнее, чтоб была работающая процедура, причем процедура не только защиты судьи от необоснованных обвинений, но и процедура защиты общества от непрофессиональных судей. Это очень важно, потому что, действительно, сейчас судью очень сложно снять. Есть, по-моему, 310-я статья, может, совру. 310 – заведомо неправосудный приговор, обычно вместе с коррупцией это идет. И, действительно, есть осужденные по этой статье – бывшие судьи, лишенные этого статуса. Но в то же самое время, возможно, есть какие-то непрофессиональные судьи – мирового уровня, еще где-то… не очень профессиональные в своих делах. Должна быть процедура, которая… возможно, не надо никаких поправок… Вы говорили про то, что есть закон о клевете, который может защищать.

Лобков: Вашей же партии продукт.

Костунов: Кстати, совершенно верно. Но надо, чтобы он применялся, чтоб люди несли ответственность за свои слова, и подробно все это…

Писпанен: А, то есть, значит, даже не только за слово «незаконный», да, в отношении судей, а за любое «это неприличный закон» или «это закон, оскорбляющий, глубоко ранящий мои чувства»?

Костунов: Я этого не говорил.

Писпанен: Это же тоже можно расценить как клевета.

Костунов: Не. Должна быть затронута честь, достоинство и репутация - тогда это клевета. Вы никак не затрагиваете… Это, действительно, ваше мнение. Когда говорят люди: «Мне не нравится этот приговор», когда люди говорят: «Он незаконен», - человек уравнивает себя с судом, причем более высокой инстанции, чем тот суд, который принял. Если суды не будут работать, это будет хаос.

Лобков: Вам кажется, наши суды выносят правосудные приговоры? И тот процент оправдательных решений, который в наших судах есть, от 3-х до 8-ми процент, насколько я понимаю, это нормальный процент для демократической страны?

Костунов: Не знаю, как связана демократия с процентом оправдательных приговоров, вот честно, а по поводу всего… Детские сады – плохо, потому что туда могут зайти педофилы; школы – плохо, потому что там распространяют наркотики; ВУЗы – плохо, потому что там берут взятки; Дума – плохая, она принимает плохие законы; правительство принимает неверные решения; страна – плохая, потому что в ней существует все это вместе взятое. Давайте все позакрываем. Давайте вместе акцию проведем.

Лобков: Вы понимаете, что по инициативе вашей партии, я имею в виду, даже можно так сказать, фракции «Молодые депутаты «Единой России», уже принято за последние полгода несколько – около 5-ти – очень серьезных ограничительных законопроекта. Это клевета, это НКО…

Костунов: Чего сейчас нельзя в России - того, что можно в США?

Лобков: Причем здесь?

Писпанен: Всего.

Костунов: Всего – это как? Приведите другую страну.

Лобков: А зачем США? Вы берете репрессивные законы – со всех стран собираете по одному, конечно, можно…

Костунов: Ну, какие репрессивные? Допустим, приговор по делу Pussy Riot. Я сказал: нельзя хамить и хулиганить в храме. У меня есть друг, он вообще язычник, причем убежденный, я бы даже сказал – сектант, но он никогда не собирает и не прикасается к православным иконам, потому что он считает себя не вправе касаться символов чужой веры.

Лобков: У него на капище нельзя станцевать?

Костунов: Нельзя. И причем… А! «Кавказская пленница», помните фильм? Встал когда: передаюсь в руки советскому суду, самому справедливому суду в мире. Почему это сказал? Потому что в другом месте его подвергли бы наказаниям гораздо более строгим, чем привлек суд. Так же и вот эти девчонки Pussy Riot, которые…

Писпанен: Вы как мантру просто повторяете одно и то же в любом интервью.

Костунов: Да какое? О чем вы говорите? Они бы оказались в другом месте… Хулиганство было? Было или не было, на ваш взгляд?

Писпанен: Хулиганство, за которое нужно сидеть 2 года в тюрьме?

Костунов: Неважно. Хулиганство было?

Писпанен: 2 года?

Костунов: Я не говорю сейчас про 2 года. Я говорю сейчас про то, что преступление было…

Лобков: Правонарушение было.

Костунов: Суд вынес оценку, что это преступление, пока другой суд - более вышестоящий - не отменит этот приговор…

Следующий момент важный. Путин обратился с тем, чтобы быть более милосердными. Русская православная церковь объявила, тоже попросила о снисхождении.

Писпанен: После приговора.

Костунов: В это время, и до приговора – тоже… И вот вы тут нашли тамбовского отца… А если бы перед этим нашли с десяток – вот так, по всей России, батюшек которые действительно и молились о снисхождении и о прощении душ, я не знаю - как там, я человек нерелигиозный, но в то же самое время на суд оказывалось колоссальное давление, на судью оказывалось колоссальное давление, и она вынесла приговор в рамках своих компетенций, в рамках Уголовного кодекса. Еще раз скажу, на мой взгляд, он жесткий, но вот в этой атмосфере именно жесткий приговор был выгоден как самим девчонкам, которые, на мой взгляд, просто исполнительницы, они именно делали все для того, чтобы приговор был более жестким, так и заказчикам этой спланированной политической провокации. И эта провокация оскорбила чувства верующих.

Лобков: Понимаете, какая история… я говорю о законопроектах молодежной фракции «Единой России», можно вас так называть?

Костунов: Я, скорее, от Объединенного народного фронта, если вы уж делите на фракции. Ну, будем считать так, я не старый.

Лобков: Проходит митинг на Болотной - тут же сразу принимается закон о митингах. Проходит, допустим, череда разоблачительных публикаций – принимается закон о клевете, чтоб все журналисты как-то воспитали в себе внутреннего цензора. Сейчас прошел процесс по делу Pussy Riot, давайте воспользуемся этим случаем, чтобы сделать из судей вообще касту неприкасаемых, неприкосновенных.

Костунов: Не-не-не. Я хочу, чтоб заработали те процедуры, которые должны быть по логике…

Лобков: Вы реагируете на какие-то события очень быстро.

Костунов: Я буквально недавно ездил в рамках ознакомления в Германию, и мне задавали подобные вопросы, там много разных моментов было. Важный момент: я сказал, знаете, у нас законодательство, оказывается, не готово к новым жизненным ситуациям. У нас было 10 спокойных лет, когда выходило какое-то количество демшизы, как их принято было называть, и все. Сейчас общество проснулось, начало выходить, нужно более детальное регулирование отдельных фактов: нельзя топтать газоны, пожалуйста, пусть выступают, но топтать газоны не надо; не надо маскировать публичные массовые акции, политические акции под прогулки. Это ведь жульничество. По сути, происходит политическая акция, говорят: мы гуляем. Это жульничество. Причем, ладно, в некоторых странах запрещаются политические акции, но нет, тогда меньше обратят внимание. Ведь если бы на Лобном месте спели Pussy Riot, обратили внимание? Обратили, но мало. Не было задето несколько миллионов человек. Давайте мы сделаем в каком-нибудь храме. Затеяли, но как-то не очень обратили. Давайте в центральном храме?.. Не будем жульничать друг с другом.

Лобков: Какое наказание должно быть предусмотрено для людей, которые обвиняют судей в непрофессионализме или в заказных приговорах?

Костунов: На мой взгляд, штраф. Хотя закон – уголовная статья о клевете –предусматривает и более суровое наказание: исправительные работы и штрафы больших размеров, но в то же самое время нужно сделать дорогу с двусторонним движением, чтобы и судьи чувствовали себя подконтрольными, потому что сейчас они, действительно, фактически назначаются, и меня тоже не устраивает эта ситуация. Но суд, какой бы он ни был, это суд, его решения всегда оставят какую-то сторону недовольной, и если мы будем выходить на пиар-площадки, то тогда победит тот, кто имеет больших доступ к СМИ, и он представит всегда только часть правды, выгодную себе.