Локшина: угрожают анонимы, хорошо информированные

Анонимные угрозы содержат в себе информацию о частной жизни правозащитницы.

Как именно Вам угрожали, и когда это все началось?

Татьяна Локшина: Это началось в прошлую пятницу, 28 сентября, я как раз собиралась в плановую командировку в Дагестан. Собиралась улетать в воскресенье и приобретала уже себе билеты, когда с утра пришла эта первая смс. Изначально в первый день все крутилось вокруг предполагаемой поездки в Дагестан, причем, как следует из сообщения, которое Вы зачитали, смс-ки были стилистически составлены так, что они намекали но мою якобы связь с вооруженным подпольем на Северном Кавказе, которое просто ждет-недождется, как появится на свет мой ребенок и моего приезда в Дагестан уже на довольно продвинутом сроке беременности. Я была абсолютно уверена, что меня просто пытаются остановить, кто-то пытается сделать все, чтобы я не поехала в Дагестан, где я должна была документировать случай хищения, пыток, внесудебных казней людей, то есть заниматься своей обычной работой для подготовки соответствующего тематического доклада в Human Rights Watch. Где-то через сутки, когда мы с коллегами, все обсудив, решили, что в этой ситуации мне не стоит ехать одной, опираясь только на свои местные контакты…

И ни на секунду не подумали о том, чтобы не ехать?

Татьяна Локшина: Мне казалось, что нельзя просто так прогибаться и делать ровно то, что от тебя требуют. В результате, когда я подумала, что я найду себе партнера и все-таки поеду, не в воскресенье, а на пару дней позже, тогда смс-ки приобрели совсем другой характер. Эти люди стали писать, что едут ко мне в Москву, что знают мой адрес – фактический, а не прописки, он очень мало кому известен, - и стало очевидно, что известен и пол ребенка, и какие-то подробности, связанные с беременностью, и предполагаемый отъезд моего супруга, ровно по дате, по времени. Это, конечно, не оставляет сомнений, что просто частные лица за подобным безобразием стоять не могут. Я думаю, что подобной совокупностью информации можно обладать только при наличии определенных полномочий, привилегий.

Или, например, можно быть хорошим хакером, который просто хакнет всю Вашу частную переписку с мужем, близкими людьми и все узнает.

Татьяна Локшина: Даже в частной переписке такая информация, как дата и время отъезда моего мужа, не фигурировала, более того, я сама не знала, какими авиалиниями улетает мой муж, я просто знала день отъезда. Одну из смс-ок я получила в тот момент, когда его самолет уже двигался по взлетной полосе, и смс-ка касалась именно того, что он уехал и ты теперь осталась одна.

Это же какой-то кошмар. Как Вы думаете, Ваш телефон слушают?

Татьяна Локшина: Я, к сожалению, уверена, что телефон слушают. Наша организация уверена, что это очень пристальное наблюдение, это реальная опасность. Это направлено не лично на меня, это направлено на меня как сотрудника международной правозащитной организации Human Rights Watch. Я всерьез подумала, возвращаться ли мне с декрета на эту работу или нет. Вот так вот можно шантажировать ребенком.

Все это еще по стечению обстоятельств происходит в годовщину убийства Ани Политковской.

Татьяна Локшина: Я об этом подумала только совсем недавно. Я не уверена, что здесь есть какая-либо связь, но звучит очень угрожающе. Действительно, это связано только с моей работой, больше причин усмотреть невозможно. Это связано и с тем, что кто-то хочет, чтобы HRW перестал освещать ситуацию с правами человека в России.

Могли бы Вы рассказать об этой планировавшейся поездке? С кем Вы собирались встретиться? Что за факты, которые привели Вас туда? Насколько они горячие, что могут возбудить довольно дорогостоящую слежку и такое пристальное внимание к Вашей персоне?

Татьяна Локшина: Причина кроется не только в той поездке, о которой идет речь. Эта работа стандартная для исследователя HRW, которым я являюсь уже почти 5 лет. Большую часть этого времени я работала для организации, собирая информацию, документируя нарушения прав человека в северокавказском регионе: пытки, похищения людей.

Вы какой-нибудь случай можете рассказать из последних, которые по Вашему мнению, особенно затронули чьи-то интересы?

Татьяна Локшина: Я уверена, судя по своей работе, что в последнее время я такими делами не занималась. Я достаточно давно по разным причинам не выезжала в регион. У меня было как раз намерение выехать в регион перед тем, как уйти в декретный отпуск, чтобы сделать там последний материал, проинтервьюировать ряд жертв спецопераций последних нескольких месяцев – это было очень тяжелое для Дагестана время. Мне казалось очень важным успеть съездить.

Жертвы спецопераций ФСБ прежде всего?

Татьяна Локшина: Нет, это и местные правоохранительные органы, федеральные правоохранительные органы. Я не связываю то, что произошло на данном этапе, непосредственно с этой командировкой в Дагестан. Я считаю, что это по совокупности заслуг.

Вы единственная в HRW, которая подверглась такой атаке сейчас, или другим сотрудникам тоже приходят угрожающие смс-ки?

Татьяна Локшина: Это, к сожалению, не первый раз, когда я получаю угрозы, в том числе через смс-сообщения, когда другие сотрудники нашего московского бюро получают угрозы и терроризирующие смс-сообщения. В данном случае ситуация абсолютно зашкалила, то, что происходило, было за гранью добра.

Может быть, потому что сейчас Вы очень уязвима? Если положить на чашу весов, где безопасность Ваша, Вашей семьи, ребенка и права человека.

Татьяна Локшина: Существует дополнительная уязвимость, которая связана с беременностью. Конечно, это нацелено на то, чтобы я всерьез задумалась, что вышибить значимого сотрудника HRW из работы и до какой-то степени парализовать работу.

Вы последовали совету Михаила Федотова? Подали ли Вы заявление в правоохранительные органы? Они же обладают способностями отследить, откуда были смс-ки.

Татьяна Локшина: Да, мы обратились сразу и в Федеральную службу безопасности, Министерство внутренних дел и в Генеральную прокуратуру. Ответа официального не было, кроме как от господина Федотова и господина Лукина – уполномоченного по правам человека. Они биллингом не могут заниматься, но они обратятся к руководству МВД и ФСБ, указав, насколько это все важные дела, и мы очень ценим их поддержку. Пока это жалоба. Дело не возбуждено.