Легенда за $250 млн. The Washington Post купил Джефф Безос лично для себя

Оказывается, продажа Вашингтон Пост готовилась уже давно в обстановке строжайшей секретности. Почему газету продают – мы спросили об этом обозревателя медиакомпании VOA Игоря Рискина и журналиста Машу Гессен.

Рискин: Много месяцев, как теперь выяснилось, продолжались секретные переговоры и исследования. Только в понедельник исполнительный директор «Вашингтон пост» Дональд Грэм, собрав сотрудников, сказал им о том, что газета будет продана Джеффу Безосу за 250 млн. долларов. Те, кто был на этом собрании, говорят, что всем было очень грустно. Не потому что там имеют что-то против Джефф Безос, или боятся перемен, но с 1933 года, то есть ровно 80 лет, газетой владела одна и та же семья Грэм. Именно при этой семье газета из банкрота, какой ее купили в 1933 году, стала одной из известнейших, легендарных в мире. Не каждая газета может похвастаться тем, что благодаря ее публикациям в отставку ушел президент США – я говорю про Уотергейт и Ричарда Никсона. Сегодня она остается очень влиятельной и авторитетной, но в последние годы у «Вашингтон пост», как, наверное, у всех газет и у тех СМИ, которые сейчас не столько с большим уважением, сколько с иронией называют «традиционными», начались проблемы. Потому что мир меняется, коммуникации меняются, и как газеты должны существовать в этом меняющемся мире. И сайт появился, и студия появилась, но в какой-то момент стало понятно, что газете трудно. И об этом говорят Грэмы, которые ею владеют. Начались секретные переговоры о продаже. Тут на сцене появился Джефф Безос, который до этого никогда не интересовался газетным делом. Он покупает ее за свои 250 млн. долларов,  в его кармане – 25 млрд. долларов. Это ему развязывает руки, потому что ему не надо будет отчитываться ни перед какими советами директоров, не надо будет объяснять, почему он хочет развивать газету в определенном направлении, почему хочет сделать определенные инвестиции. Он уже заявил, что не намерен вмешиваться в редакционную политику, газета существует и должна что-то своим читателям, а не владельцам. Еще Безос известен тем, что занимается стратегическим планированием. Его компании, в том числе знаменитый «Амазон», много лет не приносили особой прибыли, сегодня одни из самых успешных и известных предприятий в мире, а Безос – один из богатейших людей. Вероятно, у него должно быть представление о том, как должна развиваться газета. Может быть, он придаст газете форму продажи и распространения, о которой мы не можем догадываться. Безос вложил 42 млн. долларов в то, чтобы были изобретены часы, которые вмонтируют в какую-то гору в штате Техас, эти часы должны работать 10 тыс. лет по замыслу Безос. Таким образом он подчеркивает важность стратегического планирования и работы на перспективу. Может быть, такой подход к жизни и планированию поможет одной из самых знаменитых и уважаемых газет в мире.          

Кремер: Почему это такая важная газета? Чем она важная? Нет ли тут «гребанной цепи» рядом?

Гессен: Это важная газета, потому что это газета, которая опубликовала уотергейтские сообщения, которые привели к отставке президента. Это единственная подобная история в истории Америки.

Кремер: Но она же была не единственной, кто в этом участвовал?

Гессен: Ты, наверное, путаешь с пентагонскими документами. Тогда была действительно целая цепь газет, и то это не произошло бы без «Вашингтон пост». Когда публиковались документы о вьетнамской войне, эта эстафетная палочка переходила от газеты к газете.

Дзядко: «Вашингтон пост» неоднократно был мощным двигателем, локомотивом раскручивания.

Гессен: В течение многих лет была главная политическая газета Америки. «Нью-Йорк Таймс» была несколько взвешенной, шире смотрела на мир. А в столице работал Washington Post, и невозможно было от этого оторваться. Но «Вашингтон пост» уже 7 лет теряет деньги. У них уполовинился тираж. Они сократили больше трети сотрудников. История тут наоборот. Звучит так, как будто семья, которой принадлежала газета, продала ее какому-то странному корпоративному персонажу, а вообще говоря, газета давно принадлежит корпорации. Проблема, с которой столкнулась семья Грэмов, которая руководит газетой, в том, что они должны отчитываться перед акционерами компании «Вашингтон пост компани».  И в этой компании самое слабое звено – это «Вашингтон пост», которая больше всех теряла денег. На них оказывалось огромное давление, которое всегда происходит в компании, у которой есть акционеры: чтобы они урезали расходы, штат и так далее. У Безоса действительно развязаны руки, для него эта покупка ценой в 250 млн. долларов, причем, считается, что цена щедрая, что он мог бы купить ее за гораздо меньшие деньги, для него личная покупка. Никакие акционеры не будут требовать с него отчеты о прибыльности. И в этом смысле это, скорее, возвращение к традиции семейного владения газетой.

Дзядко: Может, вы не согласитесь со мной, но это похоже на благотворительность – вкладывать такие огромные деньги в печатные СМИ похоже на безумие или подарок.

Гессен: Это тенденция. Безос не первый интернет-богатей, который вложил большие деньги в столичную американскую брендовую газету. Он купил легендарный бренд. До него это сделал Крис Хьюз, один из основателей «Фэйсбука», который купил журнал «Нью Репаблик». Может быть, они там чем-то меряются. Безос, у которого больше денег, купил издание, у которого тираж больше. Новые богатые пришли и покупают очень влиятельные в прошлом брендовые издания – это некоторая тенденция. Но для издания пока от этого одна радость.

Кремер: А что мы знаем про политические взгляды Безоса?

Гессен: Тут плохие новости. Политические взгляды Безоса лежат сильно правее центра, периодически это приводило к бойкотам «Амазона». Он, судя по всему, держит свои взгляды при себе. Этим он сильно отличается от Криса Хьюза, который прямо либерал-либерал. Но с другой стороны, политические взгляды лежат в мэйн-стримной области, он не такой правый, как Руперт Мердок, который единолично не так давно купил газету Wallstreet Journal, который совершенно загибался, будучи во владении акционеров. Чем больше они теряли денег, тем больше урезали штат, тем больше они, соответственно, теряли денег. Мердок купил газету, сделал ее прибыльной, вложив в нее опять большие деньги, но сделал ее ультраправой. С Безосом, будем надеяться, этого не произойдет.

Дзядко: Выбор довольно неприятный. Либо быть без денег, либо быть  с такими позициями. А если говорить о позициях газеты «Вашингтон пост» до вчерашнего дня, насколько эта позиция существовала? Позиция издания, которое открывает миру такие вещи, вроде Уотергейта – это понятно. Но была ли позиция политическая?

Гессен: Это сложный вопрос, потому что любая американская газета всегда говорит много слов об объективности, «Вашингтон пост» – одна из тех, которая считает, что их корреспонденты не должны даже голосовать на выборах. И, тем не менее, как все крупные газеты на восточном побережье она была, безусловно, либеральной. Есть такая американская традиция, уже почти забытая, что в каждом городе есть либеральная и консервативная газета. Эти роли играли когда-то «Вашингтон пост» и «Вашингтон таймс» – это очень консервативная газета, она стала совсем малозаметной последние годы, поэтому об этом немножко забыли. Но «Вашингтон пост» традиционно занимает более либеральную нишу.

Кремер: Есть ли в нынешней газете какие-то звезды, которые сейчас каким-то образом будут пытаться влиять на ситуацию или говорить какие-то слова от себя?

Гессен: Это не совсем принято в американской журналистике, но у газеты довольно сильные гарантии редакционной независимости. У газеты есть редколлегия, в которую входит, например, Энн Эпплбаум  - замечательный журналист, обладатель Пулитцеровской премии за книгу о Гулаге, кстати, очень консервативная политически, что не мешает ей быть членом редколлегии «Вашингтон пост». Там такие звездные Пулитцеровские журналисты…

Кремер: При этом трения между владельцем и редакцией все равно есть, я так понимаю.

Гессен: Их не может не быть. Это признак нездоровья, когда не существует трения между владельцем редакции и редколлегией.

Дзядко: И теперь мы стремительно возвращаемся к нашей «гребанной цепи». Насколько то, что владельцем газеты становится человек с определенной политической позиции, до этого упоминался новый демократический владелец «Нью Репаблик», указывает на новую эру американской журналистики в том смысле, что она становится четко партийной, четко не делающей вид, что она объективна?

Гессен: Я не думаю, что это то, что происходит. Происходит то, что легендарные американские издания переходят в руки новых денег. А это важный этап, потому что они были в руках старых денег. «Нью-Йорк Таймс» и «Вашингтон пост» не просто принадлежали семьям. Они принадлежали семьям из очень старых пуританских белых денег. Это совсем не то же самое,  не те же традиции, что эти новые владельцы, которые заработали деньги после того, как они закончили университет.