Хорватские генералы сами не ожидали, что их оправдают в Гааге

Суд рассматривал апелляционную жалобу по делу хорватских генералов Готовины и Марковича, и таким образом, решение суда – окончательное, а оправданные военные теперь выйдут на свободу.

Полтора года назад приговор был совсем другим: Готовину и Марковича признали виновными в массовых убийствах и преследованиях мирных сербов. Первого приговорили к 24 годам тюрьмы, а второго – к 18 годам. В военных операциях «Блеск» и «Буря», проведенных в 1995 году под командованием генерала Готовины, по разным данным, были убиты до пяти тысяч сербов, десятки тысяч были депортированы.

У нас в гостях Сергей Грызунов, он руководил бюро Агентства печати Новости в Югославии с 1982 по 1995 год.

Лобков:Вы ближе всех знакомы с кухней Гаагского трибунала. Как вы можете прокомментировать сегодняшний приговор, учитывая то, что он противоречит тому, что было год назад?

Грызунов: Несколько часов назад самолет хорватского правительства с этими двумя генералами приземлился в Загребском аэропорту. Первое, что они сказали: они не ожидали такого результата. Честно скажу, это было в определенной мере неожиданностью, вероятно, и для большинства наблюдателей и знакомых с ситуацией на пост-югославском пространстве. Я видел своими глазами войну, которая началась в 1991 году и закончилась подписанием Дейтонского соглашения, в котором мы принимали участие. Будем называть ее последней европейской войной: с середины 1990-х гг. это полномасштабная, с сотнями тысяч жертв война в центре Европы, где были применены санкции международного сообщества по отношению к воюющим сторонам. Там было три стороны: сербы, остатки Югославской народной армии, которые дислоцировались на территории бывшей Югославии, в том числе и в Хорватии, и в Боснии, и в Македонии. С другой стороны, Хорватия, которая декларировала, что борется за свою независимость. И третья – Босния и Герцеговина – страна, оборонявшаяся от обеих. Моя точка зрения, что главную ответственность за развязывание войны несет покойный сербский диктатор Слободан Милошевич, который вступил тогда в тайный сговор с хорватским президентом, ныне покойном Франьо Туджманом о разделе Боснии и Герцеговины. До этого дело не дошло, но несколько сот тысяч человек погибли в этой войне. В этой связи и начал в 1993 году функционировать Гаагский трибунал по бывшей Югославии.

Писпанен: Этнические чистки, к сожалению, были со всех сторон...

Грызунов: Некоторые называют эту войну гражданской. Войну, основанную на межнациональной, межконфессиональной взаимной ненависти, мы пережили в советской России до II Мировой войны. Мы похожи по своей истории. СССР и СФРЮ распались одновременно, в начале 1990-х, но мы счастливо избежали воин. По сравнению с ними у нас были минимальные жертвы – на Южном Кавказе, Сумгаит, Карабах, Прибалтика, Приднестровье.

Лобков: Многие упрекали Гаагский трибунал упрекали в односторонности. Милошевич получил бы приговор, Караджич получил?

Грызунов: Три года находится под следствием...

Лобков: Но тем не менее. А тут освободили хорватских генералов. Что вы можете сказать о подозрениях в ангажированности и антисербской ориентации Гаагского суда?

Грызунов: Я против этого. Я бывал неоднократно в Гаагском трибунале. Я знаком с судьями, которые там работают. Это высокопрофессиональные судьи, среди которых есть и представители России. Гаагский трибунал создавался решением Совета Безопасности ООН при участии нашей страны. Арифметика простая: там было немного более 142 судебных процессов, из которых 92 против сербов, 33 против хорватов, 8 против косовских албанцев, 7 против боснийских мусульман и 2 против македонцев. Население Сербии гораздо больше, чем население Хорватии, натворили они больше. Они были практически зачинщиками. Я не отрицаю, что этнические чистки проводились и с хорватской, и с боснийской, и с сербской стороны.

Писпанен: В прошлом году дали 24 года, а сегодня выпускают на свободу. Как это может быть?

Грызунов: Согласен с вами. Для всех, несогласных с приговором, это шок. Это те самые претензии, которые есть у нормального здравомыслящего человека.

Писпанен: Их не оправдали, а просто сняли срок?

Грызунов: Их оправдали.

Лобков: Появились дополнительные свидетели?

Грызунов: Мы не знаем пока, я не читал решение Апелляционного суда, но сомнение вызывает затянутость. Вы упомянули о том, что там в камере скончался бывший руководитель Сербии Слободан Милошевич.

Писпанен: Говорят, что ему помогли.

Грызунов: Есть такая версия, что свои помогли, чтобы он слишком много не рассказывал о том, что знает. Но это неправильно. Он вышел для всех сербов героем в гробу, но не пораженным. Он не был осужден. Хотя я не сомневаюсь, что его приговор был бы очень тяжелым.

Лобков: Что за люди эти хорватские генералы?

Грызунов:  Большая разница между Караджичем, Младичем, Готовиной и Марковичем. Человек, который сильно критиковал в последнее время работу Гаагского трибунала, мой товарищ, представитель в ООН Виталий Чуркин. Во время Балканской войны он был спецпредставителем президента РФ на Югославской войне. У него есть фотография, где он ведет переговоры с Караджичем и Младичем на высотах, с которых армия боснийских сербов обстреливает мирных жителей Сараево и убивает без счета. И это хладнокровнейший, опытнейший, суровый дипломат не выдержал тогда, у него был шок. Он вернулся в Москву и попросил президента освободить его от должности. Я понимаю, что он государственный чиновник, что он должен идти в русле нашей внешней политики, но я видел своими глазами, как он реагировал на события в прошлом. Младич, в отличие от Готовины занимал скромные посты, когда был военным. Готовина – высокопрофессиональный человек, который закончил Военную Академию. Караджич, можно сказать, был  харизматичным для части населения, но так как он закончил свою политическую карьеру три года назад, когда он был арестован сербскими службами безопасности в деревушке неподалеку от Белграда – я был свидетелем этого события – жаль, что человек, который считал себя героем войны, закончил очень плохо.

Писпанен: Вы сожалеете, что Караджич закончил плохо?

Грызунов: Я не сожалею об этом. Я констатирую факт: что он закончил не как герой, как хотело большинство из тех, кто его поддерживает. Было бы лучше, если бы его не арестовали. Он бы исчез.

Лобков: Хорватия – мирная туристическая страна на протяжении многих лет. И вдруг она получает двух генералов.

Писпанен: Еще год назад считалось, что они закапывали мирных жителей.

Грызунов: Эти не закапывали. У меня нет данных. Хорваты, как и все участники войны, натворили делов. На войне первая жертва – это истина. Мы всего этого не знаем. 20 лет – это не срок, но мы узнаем всю правду. Очень тяжело отличить правых от виноватых. Сегодня хорватский президент заявил, что приветствует решение Гаагского трибунала. Сербский президент, естественно, сказал, что это внесет дополнительное напряжение в отношения Сербии и Хорватии.

Писпанен: Это подорвало кристально честную репутацию Гаагского трибунала?

Грызунов: Ни у сербов, ни у хорватов нет другого выбора, как налаживать новые отношения. Это не политическое решение, а юридическое. Как у нас нет другого пути дальнейших взаимоотношений с Грузией, кроме восстановления нормальных отношений, так и у хорватов с сербами нет никакого другого будущего, чем установление добрососедских отношений.

Лобков: Вы не прогнозируете, что сегодняшнее триумфальное возвращение хорватских генералов будет импульском для новых напряженностей?

Грызунов: Будет. Сегодня-завтра-послезавтра – будет. А через некоторое время забудут так же, как сегодня большинство сербского населения забыло имена Караджича, Младича.