Адвокат Ходорковского Елена Лукьянова: если будут действовать не «по беспределу», никакого третьего дела быть не может

Дзядко: Мы знаем о том, что происходит, из слов некого источника. Располагаете ли вы какими-то другими данными? Может быть, вас как представителя защиты уже извещали о том, что дело ведется?

Лукьянова: Я могу назвать только одно, что неназванный источник – это то же самое, что одна баба в бане сказала. У защиты нет никакой информации об этих трех делах. Вообще очень странное сообщение. Там сказано, что в этих делах у Ходорковского нет никакого процессуального статуса, почему тогда эта информация называется «новые дела против Ходорковского»?

Арно: Там же хорошие судебные перспективы.

Лукьянова: Давайте разделим: одно говорит Звягинцев, который тоже неуполномочен по этому вопросу говорить, потому что это неподследственно прокуратуре. В условиях такой жесткой конкуренции между Следственным комитетом и прокуратурой мы должны были еще заметить, что на вопрос, который был задан Маркину, Маркин не ответил, отказался от комментария, потому что если нет никакого процессуального статуса у Михаила Ходорковского, то о чем мы вообще говорим? Я сегодня в ленте читала самые разные вещи, типа «запугивают, потому что он скоро должен выйти, чтобы жизнь ему малиной не казалась» и т.д. Имеет право на жизнь, если учесть, что это «другой источник».

Дзядко: Но тем не менее, есть большое дело ЮКОСа, из которого периодически отпочковываются новые дела, и то же самое, как говорит источник, произошло здесь.

Лукьянова: Если это все по беспределу, как говорят в народе, то у нас может быть все что угодно. Он может быть изменником родины, кем угодно, может быть совершенно любое дело про что угодно. Но это вне юридического поля в рамках той правоприменительной действительности, которая имеет место быть. И тогда чего меня об этом спрашивать, если я как адвокат официально не уведомлена ни о каком расследовании, ни о каком статусе моего подзащитного?

Арно: Также упоминается о возможном использовании легализованных средств изменения российского законодательства.

Лукьянова: Я так понимаю, что это намек на так называемое «дело экспертов». Все это нормальными мозгами никогда не постичь. Нормальный человек с нормальной логикой мышления и знанием права не в состоянии связать воедино и дело экспертов, и Михаила Ходорковского, и попытку изменения законодательства, потому что если уж говорить как об отдельной теме о декриминализации российского законодательства для улучшения, допустим, инвестиционного климата, тогда вопрос должен быть к нынешнему премьер-министру, который начал этот процесс и чьи законодательные инициативы становились потом поправками в уголовное законодательство. Конспирологические теории тоже могут быть. Я допускаю, что может быть все что угодно, а может быть и давление – давление психологическое, давление на родителей, давление на них самих именно в преддверии того, что осталось совсем немного – полторы сотни дней Платону Леонидовичу, немножко больше двухсот дней Михаилу Борисовичу. Самым подлым и гадким, на мой взгляд, будет, если они доведут их до порога тюрьмы до дня освобождения, накануне что-нибудь предъявят – это будет форма садизма.

Дзядко: Если говорить не про конспирологию, а про Уголовный кодекс, статья об отмывании и легализации денежных средств, которая здесь фигурирует, каков у нее срок давности?

Лукьянова: 10 лет.

Дзядко: То есть если говорить не по беспределу, а по букве закона, то Михаил Ходорковский совершить отмывание и легализацию денежных средств если и мог, то только находясь в тюрьме.

Лукьянова: Вы правы, это невозможно инкриминировать.

Дзядко: А могу ли появиться какие-то отягчающие обстоятельства?

Лукьянова: По идее не может быть ничего в нормальных условиях нормального правового поля, в условиях нормального действия Конституции, в условиях того, что у нас нельзя судить дважды за одно. Но в наших условиях я ни за себя не могу гарантии дать, ни за кого из нас, потому что с каждым из нас в любой момент может случиться беспредел.

Арно: Прокомментируют ли в ближайшее время Ходорковский и Лебедев такие слухи?

Лукьянова: Я не могу сказать об этом, находясь в Москве. Думаю, что пока это в рамках «одной бабы в бане», комментировать не стоит особо, потому что слухов много, страхов много, а выхлоп ноль.

Дзядко: Еще одна баба в бане сегодня говорила о том, что Михаил Ходорковский, скорее всего, не подпадет под амнистию, поскольку есть некоторое количество уголовных дел, которые расследуются. Вы на эту амнистию вообще как-то рассчитываете?

Лукьянова: Нет. Все случаи, когда я ему задавала вопрос по амнистии в течение последнего года, поступал очень короткий однозначный ответ – «не обсуждается, я в эту амнистию не верю». Когда возникли разговоры об этом, наверное, все-таки Совет по правам человека пытался что-то сделать, и в этом плане они совершенно правы. Это знаковое дело, и дело даже не в Михаиле Борисовиче, а в том, что если будут отпущены Ходорковский и Лебедев, то реально можно будет начать отчет улучшения инвестиционного климата. В рамках здравого смысла, учитывая наши проблемы с бюджетом, с его дефицитом, с оттоком капитала, наверное, логично было бы это сделать. Естественно, что это предлагал Совет по правам человека, и из этого следуют эти слухи. Даже то, что сказал заместитель генерального прокурора о том, что у нас особо, оказывается, тяжкое преступление и он поэтому выйти не может, но у нас не особо тяжкое.