«Отключение интернета будет страшнее, чем запрет выходить на улицу»: Тимур Бекмамбетов — о мире кино, который никогда не будет прежним

Тимур, да, вот если про новые формы, я понял. А если говорить о вас именно как о продюсере, я вас спрошу о некой экономической модели, будущей экономической модели кинобизнеса, поскольку у вас есть и американский опыт, сейчас там студии многие тоже приостановлены.

Я понял.

В общем, производство по всему миру остановлено. Какая модель экономическая ожидает кино? Сейчас многие делают прогнозы ресторанные, малый, средний бизнес. Если говорить о киностудии, как этот кризис, это пандемия изменит именно экономическую модель кино? Урежутся бюджеты или будут другие технологии внедрены? Либо все останется так, как есть, и выживут просто какие-то более сильные игроки?

Вы знаете, я думаю, как есть, точно не останется, так больше никогда не будет, и не нужно себя тешить надеждой, что все вернется назад. Я не думаю, что исчезнут большие фильмы, и Ридли Скотт или Спилберг начнут снимать короткометражные малобюджетные фильмы.

В формате Screen Life.

В формате Screen Life, скорее всего, будут снимать. Но я думаю, что останется традиционное кино, останутся Fast & Furious («Форсаж» - прим. Дождя) и «Звездные войны» останутся, просто их станет гораздо-гораздо меньше, этих фильмов, они все-таки станут нишей. А эти перемены, которые сейчас происходят, они просто породят новые формы кино, новых авторов, новые истории для нового зрителя. Все, что было год назад, будет ретро, то есть мир до сегодняшнего времени будет казаться ретромиром, и будет понятно, что это историческое кино про прошлое. Я думаю, что экономика сильно начала меняться еще раньше, все тенденции, которые сейчас мы видим очевидные, они начались гораздо раньше. Цифровые платформы, платформы цифрового контента, они появились уже несколько лет назад, десять лет назад.

Но сейчас сильно развились в связи с тем, что люди дома и не могут пойти в кинотеатр.

Да. Просто мы думали, что все это случится через три года, кто-то говорил пять лет, кто-то говорил, нет, десять лет, но оказалось, что это через три месяца произошло.

А если говорить о кинозалах, если говорить о больших кинозалах, поскольку все равно традиционная модель большого кино, она не диджитальная. Да, сейчас мы видим, что многие премьеры фильмов, которые должны были быть на фестивалях, как фильм «Спутник», например, это диджитальные будут показы, и многие выкладывают большие формы в digital, digital растет. Зритель к кинотеатру вернется? Или его вот эта диджитализация, где даже большое кино можно посмотреть дома у себя, на онлайн платформе, приучит и дальше оставаться дома, даже когда карантин пройдет?

Я думаю, вернется. Я думаю, что будет ностальгический откат на какое-то время, люди соскучились, они вернутся. Но это будет уже именно временным явлением. Я думаю, что скорее всего, трудно судить, но я думаю, что скорее всего, все-таки большое количество людей в кино просто не вернется, или вернется, но не так часто. То есть, я думаю, что если люди распробуют вкус индивидуального смотрения, и контент поменяется, и привычки поменяются, и поколение уйдет. Я думаю, что так же, как театр, он никуда не делся, он как был триста лет назад, так он сегодня и существует, и в театр люди ходят. Но просто они ходят и в театр, не только в театр, но и в театр, это стало одним из, и не самым массовым, развлечением. И я думаю, что кино, традиционное, большое, с огромным экраном, оно останется, и будут замечательные фильмы, и еще много их будет, просто это будет одно из, это не будет самым важнейшим из искусств для нас.

А какое будет?

Я думаю, что в том или ином виде это все равно будет кино, то, что мы называем motion picture, движущиеся картинки, они останутся. Просто я убежден, что большую долю внимания зрителя отвлечет то, что мы называем Screen Life форматом, это тип фильмов, где действие разворачивается не в физическом мире, вот как сейчас за мной, вот я сейчас нахожусь в этом помещении, здесь какая-то часть моей жизни происходит, но если я сейчас нажму одну кнопку, то вы увидите не помещение, вы увидите мой экран. Здесь есть кнопка в Skype, называется «поделиться экраном», вы увидите мой экран…

Не нажимайте, все подвиснет. Я боюсь, не нажимайте.

И в этом случае вы увидите мой экран, и это вторая часть моей жизни. Вот моя жизнь сегодня, как и ваша, впрочем, наверное, она делится на две разные реальности, на реальность физического мира и реальность общения в онлайн жизни. И вот я думаю, так же, как 50% времени у меня, я провожу, и вы проводите, и все, глядя на экран своих компьютеров, то и соответственно, и 50%, половина всего контента, фильмов, сериалов, образовательных программ, они будут в формате Screen Life, в формате, который рассказывает о жизни онлайн…

Я объясню для зрителей этот формат, отчасти вы его развиваете, у вас был проект совместно с Вайс, это когда главным героем продукта становится ваш экран, интерфейс, и то, что вы делаете, какие операционные действия осуществляете в своем компьютере. Вот этот алгоритм ваших действий в компьютере: пошли посылки туда, увидели это, лайкнули фотографию, выскочило видео из YouTube, вот это и есть Screen Life, когда главный герой это ваш монитор и ваши действия с вашим гаджетом, телефоном, компьютером. Но насколько, есть хорошее выражение, быт-контент, вот насколько, как вам кажется, этот быт-контент не утомит довольно быстро зрителя? Потому что, не помню, чья цитата по поводу того, что искусство это аура, очевидно, если мы работаем с интерфейсом, и у нас главный герой это наши действия в компьютере, ауры здесь в общем никакой особой нет. Насколько вы верите в то, что вот этот контент, кривой, косой, какой угодно, он станет действительно искусством, и люди через год будут этим наслаждаться?

Знаете, это не форма, вот большое заблуждение считать, что Screen Life это формат или форма. Это язык, который рассказывает о нашей с вами жизни в цифровом пространстве, потому что это устареет тогда, когда люди перестанут говорить «Я люблю тебя», печатая это в мессенджере, перестанут предавать друг друга, или перестанут творить, или перестанут добиваться успеха, или терпеть фиаско, грабить банки, когда люди перестанут это делать в цифровом пространстве, тогда это устареет. Но пока тенденция именно в обратную сторону развивается, никто не грабит банки больше с пистолетом в руках, там нечего воровать, там только цифры на компьютере. Никто, к сожалению или к счастью, не знаю, не признается друг другу в любви больше с цветами на балконе, а это делается, посылая sms с каким-то смайликом. Это просто мир, в котором мы живем, это не формат, это не стиль, это не какая-то хитрость, это просто мир, в котором мы живем. Просто до последнего времени это было таким провокационным заявлением, что это мир, в котором мы живем, но сегодня это просто стало реальностью. Это действительно единственный мир, в котором мы живем, потому что другого мира для общения у нас, к сожалению, сейчас нет. Он, конечно же, вернется, но мы привыкнем уже общаться…

Вот видите, этот мир показывает, как минимум, свою ненадежность, потому что начинает этот мир подвисать прямо на глазах.

Да, конечно, и вообще жизнь вещь очень опасная и нестабильная.

То есть вы верите, что все это останется, и Screen Life будет такой полноценной формой искусства, и люди будут писать под этот формат сценарии и создавать продукт таким образом?

Еще раз повторяю, это не форма искусства, это единственный способ рассказать о нашей с вами сегодняшней реальности. Другого способа нет, потому что если сейчас камера, которая вас снимает сейчас в студии, она совершенно не видит, что происходит на вашем компьютере перед вашими глазами, вот у вас там на столе наверняка стоит компьютер, и вы на нем, вам приходят сообщения от звукорежиссера, какие-то SMS присылают. Вам могут вдруг написать в этот момент сейчас о том, что он прочитал новую книгу, и вот эту жизнь я не вижу, ваша камера это не видит. А сегодня наша жизнь, наши большие события нашей жизни происходят на экранах, на экранах наших смартфонов, на экранах наших компьютеров, и мы всего лишь, что мы делаем, мы просто фиксируем ту реальность, в которой сегодня живет человек. И я думаю, конечно же все это очень быстро может кончиться, если кто-нибудь решит отключить интернет. Тогда, естественно, мы вернемся назад, возьмем свои старые кинопленку, камеры, и начнем снимать кино, как братья Люмьер, опять как поливают газоны и так далее.

Скажите, вот меня очень интересует, поскольку сейчас про карантин снимается очень много контента, есть ваш проект студии Bazelevs «Карантин по-русски», есть проект Андрея Кончаловского, который… Извините, «История карантина» называется ваша идея.

Это и есть карантин по-русски.

Да, он и есть карантин по-русски. Андрей Кончаловский, очень традиционный режиссер, режиссер большого кино, тоже собирает карантинные истории, пишите с хэштегом, и так далее. Что, какую драму вы там находите, какой большой смысл вы находите в этих видео, которые вам присылают? Ну, карантин и карантин, ну сидят люди по домам. Что же там можно, с точки зрения языка искусства, такого создать, что это станет шедевром и будет претендовать на что-то большее, чем просто хроники?

Вы знаете, в данном случае карантин, это на самом деле, наверное, не очень хорошее название для нашего проекта. Почему, объясню, потому что карантин это данность просто, это просто обстоятельства. Это обстоятельства, не было карантина, мы снимали точно такие же фильмы, про точно такую же жизнь. Просто сегодня пропал вопрос, который мне всегда задавали: «А почему они просто не закроют компьютер и не пойдут погулять куда-нибудь, поговорить во дворе?» Вот полгода назад мне нечего было ответить на этот вопрос, я просто пожимал плечами и делал вид, что я не понял этого вопроса, ну так вот, такая форма у нас. Но сегодня это стало реальностью, и сейчас просто фокус людей, вдруг все увидели, что там происходит реальная жизнь, что именно в этих sms и в этих чатах…

Секунду, Тимур, но реальная жизнь, согласитесь, это не искусство. Вот как эта реальная жизнь, в чем сюжет, когда она становится искусством? Вот в чем мой вопрос, где там драма и где там катарсис, простите за пафос?

Нет, смотрите, мы сняли фильм, например, в Америке называется он Liked, это Сирано де Бержерак, рассказанное современным языком, это история про то, как парень молодой, романтический и талантливый, помогал своему другу-красавчику познакомиться с девушкой, известная всем хорошо история, и как он сам в нее влюбился и не знал, что с этим делать, такая вот классическая романтическая история. И эта история случилась просто в этом мире, истории все те же самые, катарсис точно так же достигается развитием характера, который борется с непреодолимыми обстоятельствами, побеждает их или терпит поражение. Это вопрос, истории не поменялись, эмоции и чувства людей не поменялись, поменялась просто среда, в которой все это разворачивается, происходит, просто события. Можно было снимать в джунглях, можно было на Луне снимать вот те же самые истории любви, но она происходит в космическом пространстве, где все летают и нет гравитации. А это происходит в виртуальном пространстве интернета, какая разница, это просто среда. Это те же люди, режиссеры, авторы, которые точно так же сопереживают своим героям, любят их, рассказывают о них истории. В конце концов, это истории про себя они рассказывают, говорят о своей жизни, придумывая какие-то интересные маски для себя самого. А другой зритель, понимая, насколько это ему близко, плачет, сопереживает, и все это происходит просто в других декорациях, то есть Screen Life это просто другая среда обитания человека. И всегда мы считали, что эта среда вспомогательная, что у нас есть реальная жизнь с вами, мы с вами встречались когда-то в физическом мире давно, и это была наша реальная жизнь, а сейчас мы с вами общаемся виртуально. Но очень давно, уже несколько лет назад, может, пять-десять лет назад, уже давно все поменялось. Уже десять лет назад виртуальный мир был для нас был реальным миром, а физический мир был просто его приложением к нему, декорацией, на YouTube чтобы в картинке было что показывать. Потому что главные события вашей жизни происходили, вы получали информацию, что кто-то умер, вы получали информацию, не знаю, вам кто-то признавался в любви, или вас проклинал, или вас брали на работу, или вас увольняли. Эти события не происходят в физическом мире, вам не приносит никто конверт, вам присылают e-mail или вам присылают в WhatsApp сообщение, именно так происходят сегодня важные события нашей жизни. Поэтому здесь никакой особенной связи с карантином и с вирусом нет, просто….

Тимур, я хотел у вас спросить, я соглашусь про то, что жизнь человека, его архив в телефоне сегодня, наверное, конечно, это так. Но при этом искусство, цель, задачи искусства, тем, чем занимается искусство, и кинематограф, и театр, это во многом исследование смерти, все искусство и литература, оно строится вокруг человека и вокруг смерти. И смерть не является виртуальной, пока еще, ее не придумали виртуальной. Как быть с этим? Если все уходит в онлайн, если все мы узнаем, мы обо всем сообщаем через телефон, через мессенджер, но как тогда отменить смерть в искусстве и исследование темы смерти, которая вполне себе традиционна?

Знаете, интересно, видите какие интересные вопросы вдруг стали мы обсуждать, потому что сама идея Screen Life, она переворачивает все понятия, и на самом деле смерть, она существует, и может быть, по-другому. Например, представьте себе, вы потеряли все данные, которые хранились у вас в вашем «клауде», в телефоне, в компьютере. Вы не знаете, больше у вас нет ваших писем, нет ваших книг, нет ваших контактов, вы не помните ничего, потому что мы перестали помнить номера телефонов, имена людей перестали помнить. Потому что мы считаем, что наш хард-диск нашего компьютера или «облако», это часть нашего сознания. То есть мы считаем, так устроено уже теперь, «Ты помнишь Серегу Петрова?» «Конечно, помню»,но ты просто помнишь, что у тебя в телефоне в адресной книге хранятся его контакты, на самом деле ты уже ничего не помнишь. Наша память, воспоминания, часто очень теперь фотографии и видео, которые хранятся в нашем фотостриме, если они пропадут, то пропадет просто память, пропадет жизнь. И в какой-то момент, когда рухнет ваш хард-диск вдруг, и пропадут все данные, это страшная история, это фактически цифровая смерть.

Похлеще коронавируса.

Похлеще, я уверяю вас. Если сейчас вдруг отключат интернет, это будет страшнее, чем нам запретили выходить на улицу.

Да, но тем не менее, мы все равно человечество, и это офлайновая эпидемия показывает, что человечество все равно умирает. И не важно, в iCloud коллективная память сегодня хранится, а не в библиотеках, на онлайн платформах, а не в кинозалах эта память, но все равно человечество умирает. Вот что делать с этой проблемой? И это все происходит в офлайне, даже на примере нынешней пандемии.

Вы знаете, я могу только задавать вопросы. К сожалению, я не философ и не future teller, я не знаю, что будет происходить в будущем, я могу только сказать, что например, есть, вам, наверное, известен такой стартап, такой проект, Replika называется, где наша с вами соотечественница сохранила память о человеке, близком ему, и создала его реплику в сети, в виде бота компьютерного, который может общаться продолжать c людьми. И этот человек, на основании его записи, его интервью, текстов, создан был бот человека, и вот так вот такой маленький шажок в сторону вечной жизни был совершен. Я уверяю вас, таких много.

Да, мы знаем о нашем друге и коллеге Романе Мазуренко, наша знакомая в Сан-Франциско сделала такой стартап, Женя Куйда, если я ничего не путаю.

Правильно, да.

Но насколько это живая история, как вам кажется? Стартап может быть стартапом, но насколько он захватил людей?

Он не захватил людей, потому что это был первый маленький шажок. И наверное, отчасти это был проект, а не реальная история. Я думаю, что это просто маленький шажок, но очень значимый, потому что люди продолжают жизнь в нашем мире, в ScreenLife мире, даже если их уже нет. Я получаю поздравления от человека, который умер три года назад, я получаю от него поздравления с днем рождения…

Вам не больно от этого, не ужасно? Это же страшно, нет?

Это точно так же, как фильмы про призраков. Вам страшно смотреть фильмы про призраков, которые являются и начинают разговаривать с героями? Это очень эмоционально, и это заставляет переживать эту важную… Я сейчас объясню, это очень-очень эмоционально. Знаете, вот Screen Life, если говорить о том, в чем смысл нашего творчества, мы уверены, что это творчество в не меньшей, а может быть, большей степени, чем производство всех традиционных фильмов, которые мы снимали до сих пор, оно заключается в очень простой вещи. Смотрите, человечество много тысяч лет существовало в физическом мире, в единственном мире, в котором оно себя осознавало, и для того, чтобы стать цивилизацией, мы сформировали набор правил, этических правил, правил общественных договоров, религии и так далее. И это позволило нам каким-то образом к ХХ веку осознать мир вокруг нас, это и есть наше сознание, это и есть наша цивилизация. Но с появлением цифрового мира появилась дыра большая черная, потому что в цифровом мире нет этих понятий, которые есть в физическом мире. В цифровом мире не существует (связь прерывается – прим. Дождя), контент, порокам, не знаю, не существует понятия гнева, например. То есть можно, огромное количество хейтеров, людей, которые троллят друг друга, и это считается прикольным, это считается нормальным, то есть в интернете не сформировался еще общественный договор, не сформировались понятия добра и зла. Они как-то кем-то, может быть, и декларируются, даже Роскомнадзор может типа написать по этому поводу указы, но люди это не осознают, и интернет у нас не человечный, то есть он не гуманный, негуманная первобытная среда. И то, что единственный способ, как мы знаем, глядя в прошлое, как человечество сформировало понятия и этику, это путем рассказывания историй. Так единственный способ, как можно добиться того, чтобы люди признали, что убивать плохо, воровать плохо, надо любить, это рассказывать истории. Истории рассказывать эмоциональные, истории рассказывать про героев, так, чтобы аудитория могла сопереживать событиям и поплакав, пережив тот самый катарсис, про который вы уже три раза рассказали…

Один.

Было уже три, я могу посчитать. Я посмотрю передачу второй раз, найду это. Человечество, слушая эти истории, вместе, истории, которые захватывают умы большого количества людей, это сказки, притчи, религиозные тексты, наука в конце концов, это все истории, человечество смогло сформировать некий консенсус по поводу тех или иных, что такое добро и что такое зло. И вот мне кажется, что сегодня мы оказались в ситуации, когда нам необходимо эту же самую работу проделать, касаясь виртуального пространства, цифрового пространства.

Отлично. Тимур, вот еще какой лично мне очень интересный вопрос. Не кажется ли вам, что вот этот вирус, да, мы наблюдаем всплеск интереса к онлайну, кстати, также мы наблюдаем всплеск интереса к традиционным формам медиа вроде телевидения, которое снова вдруг и ожило, и даже молодые люди стали вдруг смотреть телевидение. Но я даже не про телевидение, его вдруг появившийся вновь феномен, а про то, что не кажется ли вам, что этот вирус и эта пандемия наоборот отбрасывает человечество назад, а не вперед? Я имею в виду, что все эти концепции, урбанистика, дружелюбные города, прозрачное общество, открытые границы, все это схлопнулось, и вот этот глобальный мир, к которому мы так привыкли, он наоборот, возвращается в какое-то более первобытное состояние, уж точно не прозрачное, цифра предполагает прозрачность. И в том числе, это показательно даже на том, я сегодня видел статистику, что упали очень резко, с точки зрения бизнеса, сервисы онлайн знакомств, что люди не знакомятся сейчас онлайн, что было в нормальное время обычным явлением, и люди делали из этого бизнес, сейчас это падает. Не кажется ли вам, что происходит ровно все наоборот, мы движемся не к Screen Life, а откатываемся в какое-то просто средневековье?

Нет, я думаю, что по поводу знакомств это очень легко объяснить. Я думаю, вы понимаете, почему люди не знакомятся онлайн, потому что у них цель знакомства онлайн была встреча в офлайн, поэтому им нет смысла знакомится, это легко объясняется. И потом, просто все болеют и боятся, страха нагнали много. Знаете, я думаю, что здесь причинно-следственная связь по-другому, может быть, построена. Не карантин явился причиной этих процессов, о которых вы говорите, отката к консервативным ценностям и к страху…

К государствам, которые взяли верх сейчас.

Я думаю, что не карантин, я думаю, что карантин это следствие этих процессов. Я думаю, что все-таки эти тенденции консервативные, мы их видим уже последние десять лет, как они развиваются, и как либеральные ценности теряют свое влияние. Вирус этот и карантин это просто результат, это просто кульминация этого процесса. Что там будет, я не знаю, я не политтехнолог и не политолог, я не могу сказать, я просто знаю, что государства не смогут так, как раньше они это делали, доминировать и управлять ситуацией. Кстати, может и хотят, может, кто-то и хочет, но я думаю, что не смогут, потому что в одну реку нельзя войти дважды, нельзя повторить то, что было в 1943 году, или в 1935, или в 1962.

Но, как вам кажется, сейчас во всем мире разве государства не взяли верх над человеком, над либеральной идеей как раз, когда государства принуждают. Да, мы подчиняемся, и разумно подчиняемся, но государства закрывают границы, государства говорят — сидите дома, и так далее.

Но за это придется отвечать скоро. За это же придется скоро ответить, потому что это же не экономический мотив, и я думаю, ситуация находится на грани. Если удастся экономику всю удержать и построить тоталитарные государства, системы, где вся экономика работает идеально, то тогда может такое случиться. Я в это мало верю. Я думаю, что этого не произойдет, я думаю, что просто все треснет в этот момент, и возникнет новая система ценностей. И потом, кто знает, может быть, будет искусственный интеллект управлять, а не люди. Мы считаем, что мы его придумали, и мы им управляем, а совершенно не факт, может быть, он, как в научно-фантастических фильмах, может быть, он будет управлять нами. Не знаю, я не могу сказать, это все сейчас спекуляции, и с моей стороны, и с вашей, наверное, наши все гипотезы. Просто мы знаем, что как было, уже не будет, это точно совершенно, и то, что технологии породят, как Карл Маркс нас учил, породят новые общественные отношения и новые системы управления. Конечно, голосование это какая-то бессмыслица, как может быть демократическое голосование, когда Google знает все мои мысли? Зачем мне голосовать, когда можно спросить, пойдите в Google или в Яндекс, он вам расскажет, за кого сегодня голосуют люди, это можно без всякого голосования выяснить, правильно? Просто по предпочтениям можно построить алгоритм, и вам скажут, что 48% поддерживают политику, 38% не поддерживают, это понятно по, это может быть сегодня математически посчитано, поэтому система выборов не имеет никакого смысла просто. Какая-то, наверное, новая форма у нее появится. Я уверен, что свобода это самая большая ценность для человека, но просто ее способы и формы ее будут другие.

Если говорить про экономическое выживание кинематографистов, режиссеров, то очевидно, сейчас очень много людей заняты тем, что пишут сценарии про пандемию коронавируса, придумывают уже картинки, как это будет выглядеть, и так далее. То есть очевидно, у нас в ближайшие пять месяцев, средний срок создания сериала, вот карантин закончится, пять месяцев, и будет вал просто продукции про коронавирус. Но откуда брать, если мы не говорим про режиссеров вашего уровня, с опытом, с умением находить деньги, откуда, на что, собственно, будут эти люди, молодые, не очень молодые, которые пишут эти сценарии, на что они будут это все снимать? Потому что даже если мы говорим о формате Screen Life, все равно это бюджет, все равно это монтаж, все равно это программы.

Нет, вы знаете, это вопрос правильный, конечно же какая-то новая система будет выстроена, экономическая модель новая какая-то появится у производителей контента, новые формы. Мы не знаем, может быть, будет краудфандинг, люди будут платить триста рублей заранее, до того, как фильм еще снят, правильно, то есть я вот верю режиссеру Жоре Крыжовникову, я скажу, вот, Жора, тебе триста рублей от меня, сделай мне фильм, пожалуйста.

Но у Жоры дорогой сериал, если говорить про «Звоните ДиКаприо!», там краудфандингом даже на одну серию не наберешь.

Не знаю. Сколько зрителей посмотрело этот сериал?

Я сейчас не знаю количество, он вышел на ТНТ уже в эфир, но до этого был на платформе. Но все-таки пока краудфандинг работает на каких-то микробюджетах.

А потому что системы нет.

Вы не можете снять большое кино благодаря краудфандингу.

Я думаю, можно.

Есть такие примеры в мире?

Нет, я думаю, нет, в мире таких примеров нет, потому что не было такой ситуации, когда это было необходимо. Были старые формы, они работали. А сегодня, когда старая система сейчас вся накрылась, возникнет новая, и я думаю, что есть понятие донатов, если миллион человек, которые посмотрели сериал Жоры Крыжовникова, отдаст по сто рублей, то я думаю, что ему сто миллионов рублей вполне хватит, чтобы снять этот сериал. То есть просто новые формы появятся. Так же, как до Airbnb никто не знал, что можно квартиры свои сдавать и можно искать квартиры, так же, как до Uber никто не знал, что можно машины не иметь, а просто вызывать их за три минуты, и они приезжают. Просто технологии меняют мир, и в том числе изменится кино. Я уверен, конечно же, что для таких режиссеров маститых, как Жора Крыжовников, дешевле, чем за некую сумму, снимать не будет интересным, сумму Икс некую. Появятся, значит, молодые, двадцатидвухлетние режиссеры, которым совершенно все равно, и у них, как когда-то и Жоре было, и мне было интересно снимать просто кино, независимо от бюджета. И я думаю, просто сменятся те, кто не будет принимать условия новые, они просто уйдут, появятся другие, свято место пусто не бывает, поэтому поменяется форма. Screen Life чем уникален, формат, который мы исповедуем, тем, что производство осуществляется на твоем собственном компьютере, при помощи твоих собственных мозгов, твоего личного времени, и может быть в онлайн партнерство с актерами. Например, я сегодня с Костей Хабенским и Женей Мироновым репетировал онлайн спектакль, мне было очень интересно, такая необычная для меня форма. Просто появляются новые формы, люди оказались в ситуации, когда им нужно выдумывать и творить, и творить не только фильмы, но и способы производства фильмов. И я уверяю вас, народ талантливый, быстро все сообразили, уже спектакли делают, и Screen Life фильмы снимаются всеми с удовольствием. Я всем рекомендую, потому что у нас есть учебник, и мы три года преподаем в Высшей школе экономики как бы технологию, методологию фильмов в Screen Life, так что мы готовы с удовольствием всем помогать, очень рады, нам очень приятно.

Буду обращаться.

Так что уверяю вас, что найдут способ.

Тимур, про фестивальный рынок хотел вас спросить, поскольку отменился Каннский фестиваль, очевидно, отменится Венецианский фестиваль, вообще что будет с такой традиционной формой существования кино, как фестивали? Это тоже будут теперь Screen Life заявки на фестивали? Или фестивали будут отменены, и это будет в утиль отправлено? Что вы думаете о такой традиционной синефильской форме, которая существует до сих пор? Это самая престижная форма признания кинематографистов, что бы кто ни говорил, даже несмотря на кассовые сборы, все равно, если у вас Канны или Венеция, значит, вы в топе кинематографическом. Как будет с этой иерархией в нынешнее время поступать, как вы считаете?

Я думаю, еще раз повторяю, что никуда ничего не исчезнет, обычное кино традиционное останется. Будут режиссеры, которым это интересно, будут снимать, и Пол Андерсон, и Вуди Аллен будет снимать свои фильмы. Я уверяю, что все это никуда не денется, просто это станет искусством классическим, ретро, и рассказывающим о мире, который был до зимы этого года, в большей своей степени. А фестивали, не знаю, я думаю, что они останутся, потому что это способ встречаться. Я уверен, что люди будут продолжать встречаться в физическом мире, не только как мы с вами сейчас, в скайпе. Мы, например, в июне сейчас, вот как раз ровно когда Каннский фестиваль отменился, мы проводим Screen Life фестиваль, то есть мы проводим фестиваль Screen Life фильмов, пользуясь случаем, с удовольствием, с большими призами, с известными режиссерами, с жюри. Естественно, он будет в онлайн, и мы очень надеемся, что сможем как-то смягчить удар, некое событие кинематографическое, надеюсь, получится. Он будет как раз ровно проходить в дни закрытия Каннского фестиваля, в конце мая.

А где можно будет онлайн в этом фестивале участвовать?

На Screen Life у нас есть медиа screenlife.com, на котором проходят все события. А физически он будет происходить в Лос-Анджелесе, там, где у нас есть база, и в Москве, и в Европе на Кипре.

Мой последний вопрос, Тимур, все-таки хочется, чтобы уже вживую вы к нам, а не виртуально к нам тоже пришли в будущем, и мы все увидимся. Про ваш дом в Лос-Анджелесе, насколько я знаю, вы купили дом Уолта Диснея там? Так ли это?

Да, уже шесть лет назад, когда я много времени проводил в Лос-Анджелесе, много работал там, я не смог найти себе другого жилья, мне повезло просто, что оказалось, что дом Уолта Диснея был никому не нужен.

Почему Уолт Дисней так для вас важен? Или это не важно, вы просто купили, потому что хорошая вещь, надо брать? Без ответа остается вопрос про Уолта Диснея.

Вы знаете, я вопрос расслышал плохо, но тем не менее. Знаете, он важен не для меня, он важен для современного мира, это человек, на котором выросли дети всего мира. Так получилось, никакой мечты не было, у меня никогда в жизни не было мечты даже в Лос-Анджелесе жить и работать, я никогда об этом не думал, и это просто произошло волею судеб. Точно так же, как с этим домом, просто мне негде было жить, я арендовал жилье, искал себе и не мог найти ничего подходящего. Вдруг случайно оказалось, что этот замечательный 1932 года постройки дом никому не нужен, продается, и я очень быстро сумел воспользоваться случаем. Никакого умысла, символизма в этом, я думаю, нет, но Screen Life родился в этом доме. В первый раз Screen Life фильм Unfriended режиссера Левана Габриадзе был показан в той самой комнате, в просмотровой, там есть кинозал маленький, в которой Дисней впервые смотрел фильмы «Белоснежка и семь гномов», «Пиноккио» и не помню, какой еще. В общем, все основные свои фильмы с 1932 по пятидесятые годы он смотрел вот в этой комнате. В этой же комнате впервые, вам могут подтвердить, произошел, состоялся просмотр фильма Unfriended, это первый Screen Life фильм, который был снят в истории.

Спасибо.

Спасибо.

Спасибо, Тимур, надеюсь на скорейшую реальную встречу офлайновую здесь, в Москве, в нашей студии. Будем следить за вашим фестивалем в конце мая. Спасибо вам большое за этот эфир.

Всего хорошего.

Будьте здоровы, оставайтесь на Дожде. Увидимся в следующий вторник. Пока, я с вами прощаюсь до следующей недели. Счастливо.

Фото: Imago / TASS

Не бойся быть свободным. Оформи донейт.