У Путина — 8%, у Навального — 40%: какая цифра инфляции в России — настоящая?

В то же время государственный Росстат и ЦБ говорят, что инфляция в России — 8%. И этой цифре, кажется, никто не верит, глядя на инфляцию личную — в своих собственных чеках. Между тем, это совсем не абстрактный вопрос. Потому что каждому из нас действительно важно знать, что будет с ценами. Хватит ли на продукты и лекарства? Стоит ли торопиться купить что-то дорогое, пока не стало еще дороже? Эти и множество других насущных вопросов и наших решений напрямую зависят от того, что мы с вами думаем про инфляцию в настоящем и будущем.

Итак, личная продовольственная инфляция у находящегося в заключении Алексея Навального — 40%, подобным образом личную инфляцию, вооружившись чеками из магазинов, отслеживают многие. Вы наверняка видели такие статьи в разных СМИ. Вот у профессора РАНХиГС Александра Абрамова, о собственном индексе которого даже рассказало агентство Блумберг, получилось 26%. Я тоже сравнила свои чеки из сервиса доставки продуктов за идентичный набор продуктов — вышло 22%. Согласно социологическим опросам, воспринимаемая, — то есть, по ощущениям людей — инфляция — около 15%. И вот официальная цифра в 8% от Росстата. Какова же инфляция на самом деле? Какая из этих цифр правильная? Удивительно, но все сразу! И 40%, и 26% и 22%, и любая цифра, которую по вашим магазинным чекам посчитаете вы сами для себя, даже пресловутые росстатовские 8%.

Все цифры верны, но говорят совершенно о разном. Давайте разберемся, откуда вообще берутся эти официальные 8% и о чем, собственно, могут рассказать. Если коротко, это средняя температура по очень большой больнице с пациентами от мала до велика.

Только представьте, Росстат следит за ценами на набор товаров и услуг по списку из 556 позиций по всей стране. Вы можете посмотреть на него на сайте Росстата, это вообще своеобразная и местами занятная картина жизни в России.
Там вам и бараночные изделия, и сэндвич типа гамбургера, и ежедневная газета, и подписка на онлайн видеосервисы

Но каким бы большим и разнообразным ни казался этот список, скорее всего он будет довольно сильно отличаться от того, что вы покупаете регулярно или что приобретали за последний год. То есть от того набора, по которому вы считаете вашу личную инфляцию. Кстати, личная инфляция с официальной удивительным образом не совпадает и у главы ЦБ Эльвиры Набиуллиной.

Откуда же тогда именно такой набор для расчета официальной инфляции? Во-первых, Росстат проводит социологические опросы по репрезентативной выборке, — то есть, такой группе людей, которые согласно критериям, могут представлять все российское население. Это люди из разных регионов, разных возрастов, разного достатка и так далее. Кроме того, Росстат анализирует статистику продаж разных товаров и услуг и худо бедно пытается отразить в этом самом наборе реальность. Например, не так давно появился тот самый пункт с подписками на онлайн видеосервисы, а также в набор вошли медицинские маски и антисептики. И тем не менее, картина неизбежно получается очень обобщенной. Дальше — больше усреднений и обобщений.

Наша воображаемая больница, где мы измеряем среднюю температуру, то есть инфляцию, огромна: измерения проводятся в 282 городах России из всех регионов, в 83 тысячах самых разных магазинов — от гипермаркетов до ларьков. Специалисты Росстата приходят туда, вот прямо ногами, и переписывают ценники.

Для каждого товара вычисляется средняя цена разных марок в разных магазинах одного города, потом среднее для городов каждого региона, а следом уже среднее по стране с учетом населения регионов. Представляете, какая длинная цепочка усреднений? Какие разные цены могут быть, например, на лимоны на Чукотке, в Краснодаре и во Владивостоке?

Но другого способа измерять общий уровень цен в стране еще не придумали, Росстат следует тем же методикам, которые используются во всем мире. Зачем же нам с вами может понадобиться этот усредненный показатель по России, который многим из нас кажется ну очень далеким от того, что мы видим в магазинах?

Он может служить общим ориентиром — эдакие уровни погодной, то есть ценовой опасности. Экономисты сходятся примерно в таких категориях для России: до 6% — ситуация не вызывает особого беспокойства, от 6 до 10% — желтый уровень, есть риски резкого ускорения, более 10% — красный, опасность, возможна гиперинфляция, то есть неконтролируемый и крайне быстрый рост цен.

Но главным образом это ориентир все же не для нас с вами, а для центрального банка, который не может уследить за личными инфляциями всех жителей страны, но на какие-то данные опираться необходимо. Есть данные Росстата, они не вызывают нареканий у международных организаций и могут использоваться для принятия решений. Представьте себе карты из приложения в смартфоне: они отлично помогут вам проложить маршрут, например, из дома на дачу, но вы не сможете с их помощью оценить рельеф местности.

Ну, а нам невозможно определить, прочитав оценку средней инфляции от Росстата, как подорожает пакет молока в магазине, ужин в ресторане или авиабилет. Ведь у разных товаров разные причины дорожать или дешеветь, так что и перспективы цен будут отличаться. Так же и с нашими личными инфляциями, если конкретный набор продуктов, которые я покупаю в конкретном городе, подорожал на 20% за год, это не означает, что-то же самое произошло со всеми товарами во всех городах страны.

Но основная проблема, как я думаю, даже не в ценах, а в доходах людей. Проблема низких пенсий не в том, что Росстат якобы не так посчитал инфляцию, на которую пенсии индексируют, а в том, что государство не хочет, да и по большому счету не может направить достаточно ресурсов для достойной жизни пенсионеров. Проблема низких зарплат не столько в том, что их съедает инфляция, а в том, что у подавляющего большинства российских фирм нет ресурсов и рыночных возможностей, чтобы существенно и стабильно повышать вознаграждение своим работникам.

Зато государство вводит пошлины и разного рода сборы на иномарки и другие импортные товары, ограничивает конкуренцию, в том числе когда создает такой инвестиционный климат, в котором бизнесмены то и дело подвергаются уголовному преследованию. Лучше всего себя при этом чувствует бизнес государственный или окологосударственный. Важнее всего не то, как государство инфляцию считает, а как оно ее своими же руками разгоняет.