«Такой кризис нынешнее поколение еще не видело». Александр Аузан — об уникальности и возможностях ситуации, вызванной пандемией коронавируса

А что вы имеете в виду под социальным происхождением? Социальное происхождение ― это мы о чем говорим, об изоляции или о панике?

О панике. Но давайте все-таки по шагам, да? Смотрите, как возник этот кризис. Сама пандемия, конечно, не могла быть предсказана, но она не случайна, потому что глобализация всегда несла с собой не только плюсы в виде разделения труда, дешевых разнообразных продуктов, поездок по всему миру, но и минусы. Это было на протяжении огромной истории, потому что напоминаю, что расцвет Римской империи был отмечен Антониновой чумой, расцвет Византийской империи ― Юстиниановой чумой. Монгольская империя принесла такой подарок Европе в итоге, как «черная смерть», тяжелейшая эпидемия XIV века.

Испанка, да, последняя эпидемия такого рода, кстати, очень глобализированного мира, потому что, по данным международной торговой статистики, высшая точка глобализации была достигнута не в конце XX века, как нам казалось, а в 1913 году. Тогда мир был необычайно слит, и мировая война тоже была проявлением глобализации, и испанка. Быстрое распространение чего-то происходит потому, что мир связан очень хорошо.

То есть сейчас это отчасти, в общем-то, неизбежное следствие глобализации, и те, кто так долго с ней пытался воевать, в общем, по-своему какие-то риски действительно видели. Ведь антиглобалистское движение очень популярно, национализм, да, популизм ― это всё силы, которые очень активно противостоят глобализации по всему миру.

Я хочу напомнить самое любимое мое высказывание моей замечательной подруги и нашей великой соотечественницы, увы, покойной, Людмилы Михайловны Алексеевой, которая говорила: «Все рано или поздно устроится более или менее плохо», что, с моей точки зрения, является очень точным выражением одной из главных экономических теорем XX века, теоремы Коуза, которая утверждает, что из-за того, что существуют силы социального трения, трансакционные издержки, из-за этого вы оптимума никогда не достигаете. Субоптимальное состояние достигается, и вследствие этого вы совершенства не добьетесь, зато у вас есть разнообразие.

К чему я это говорю? Глобализация имеет плюсы и минусы, антиглобализация имеет плюсы и минусы. Все в этом мире имеет плюсы и минусы, и это мы сопоставляем и вынуждены принимать решение, какой набор, я бы сказал, плохого и хорошего, которые всегда в пакете, мы предпочитаем.

Я очень хочу на этом остановиться, простите, что перебиваю, потому что многие говорят о том, что нынешний кризис может привести к некоторому откату глобализации, да, все ее противники сейчас получают те или иные аргументы. И все-таки очень важно на этом наборе, да, сфокусироваться, что глобализация ― это все-таки набор и плохого, и хорошего, о чем вы только что говорили.

Да, но я хочу сказать, что не то что может привести к откату глобализации, глобализация вообще не менее волнообразный процесс. Я не могу график вам показать, но в лекции я его показываю. Почти синусоида, бывают приливы и отливы глобализации. Знаете, когда отлив начался? После кризиса 2008–2009 года уже начался отлив.

Все стали каждый сам за себя, да?

Очень сильный отлив был в 2018–2019 году, потому что началась торговая война США и Китая, да. Поэтому мы действительно в остром кризисе глобализации, но отлив начался давно. А пройдем ли мы сейчас минимум, такой экстремум, после которого начнем подниматься опять в волну глобализации, не знаю. Я твердо знаю, что новый прилив глобализации будет, я не знаю когда.

Поэтому, если позволите, я бы все-таки вернулся к кризису. Так вот, этот кризис связан, конечно, с естественными причинами, но мы же понимаем, что обычная эпидемия гриппа 400–600 тысяч жизней в год уносит и как-то это не вызывает такой паники населения. Миллион триста тысяч человек, даже больше, погибает в год на дорогах. Где специальные меры правительств и специальные бригады помощи, которые пытаются предотвратить эту смертность?

Поэтому, конечно, грипп опасен, безусловно, коронавирус уносит человеческие жизни. Но он уносит жизни так же, как и многие другие вещи. Здесь, и между прочим, это ведь руководство Всемирной организации здравоохранения первое сказало, что возникло явление инфодемии, да, эпидемии ужаса, потому что пресса, постоянно публикуя данные о смертности, а мы сейчас только это и видим фактически, конечно, вводит людей в определенное состояние. А дальше в игру вступают правительства, которые говорят: «Так, мы сейчас избирателям покажем, как мы умеем действовать».

Поэтому этот кризис такой сложносоставной. Но из-за того, что это шоковый кризис, что он ударил неожиданно, он не связан был с такой ритмической динамикой мировой конъюнктуры, шоковые кризисы часто меняют траекторию человечества и отдельной страны, очень часто. Как раз ужасная «черная смерть», по мнению многих историков и экономистов, стала очень важной предпосылкой Ренессанса и Нового времени. Похолодание в XVI–XVII веке, как мы говорим, малый ледниковый период в Европе, создало такую адаптивность и культурную мобильность людей, что промышленная революция стала возможна.

Поэтому мы находимся в точке, когда кризис нас может вышибить из наших ошибок прошлого времени. 

Не бойся быть свободным. Оформи донейт.