Адвокат Вадим Кобзев: Все счета Навального контролируются спецслужбами

Лобков: Настало время для нашей традиционной рубрики «Кофе-брейк», но сначала срочные новости. Во-первых, «Эхо Москвы» в Twitter’e официально объявило о том, что в 16 часов началась хакерская атака на сайт «Эхо Москвы», такая же, как была и вчера. Кроме того, пополняется список задержанных журналистов, которые пикетируют Следственный комитет. На настоящий момент это Александр Подрабинек, Нателла Болтянская, Ольга Бычкова, Алина Гребнева и Владимир Варфоломеев, который буквально 10 минут назад выступал в нашем эфире. Они все сейчас находятся в автозаках. На этом невеселом достаточно фоне вокруг Следственного комитета, мы говорим с Вадимом Кобзевым, адвокатом Алексея Навального. Вадим, здравствуйте, вы сегодня там побывали. Только там, да?

Кобзев: И сегодня, и вчера.

Лобков: Насколько допросы происходили корректно? Потому что Алексей, ваш клиент, сказал, что он уже не понимает, о чем его спрашивают, уже потому, что все, что можно было спросить по поводу 6 мая, уже все рассказали, не было необходимости в этом втором допросе.

Кобзев: Корректно, в смысле поведения следователей, допросы происходили абсолютно корректно. Просто дело в том, что когда мы 10 мая с ним были на допросе, то это был долгий допрос, очень подробный, очень исчерпывающий про все, что интересовало следствие, касательно событий 6 мая. И в связи с этим, тот допрос, который был вчера, он был направлен явно на то, исключительно на то, чтобы не допустить его участия в акции протеста, не более того. Это явствовалось в поведении следователя, который много шутил, улыбался, очень много задавал вопросов, которые не относятся вообще к делу, к протоколу. Было много разговоров, было явно, что ему хочется дотянуть время до часов пяти, и потом это все закончить. Но, тем не менее, когда мы ходили 10 мая на допрос…

Лобков: Когда задержали Алексея.

Кобзев: Да-да. Был один список вопросов, когда дело расследовалось Следственным управлением по городу Москве, а сейчас оно было передано для дальнейшего расследования наверх в СК и там уже другие вопросы. Они, естественно, все крутятся вокруг одного и того же, вокруг этих событий, но они немножко другие. Ну, мы на них на все ответили, но было явно, что если бы мы даже…

Лобков: А вот видеозапись, вот ту знаменитую приобщали к делу из фильма «Срок»? Вы показывали следователям, как Алексею выкручивают руки, как ему применяют некие садистские приемы задержания, это полностью не монтированная пленка?

Кобзев: Нет, мы ее не показывали. Поскольку, во-первых, эта видеозапись она прямого отношения к беспорядкам и к предмету расследования не имеет, а во-вторых, Алексей свидетель, поэтому нам не в чем, так скажем, оправдываться. Нас никто ни в чем пока не обвиняет.

Лобков: А вот на обысках сегодня вы тоже были, как я понимаю?

Кобзев: Да, обыск был вчера, и был сегодня.

Лобков: Расскажите, что это был за обыск? Как это выглядело все? Не так часто нам приходится об обысках говорить.

Кобзев: Вчера был обыск в офисе Алексея, была его первая часть. И поскольку у Алексея не было при себе ключей от сейфа, то сейф решили обыскать сегодня. Он пообещал, что ключи принесет. Сегодня, собственно говоря, это и произошло, сегодня был обыскан сейф. И вчера, и сегодня, это проходило в неконфликтной, добродушной атмосфере. По сути, это обыск ради обыска. Это процессуальное действие просто ради процессуального действия. Следователи, по их виду, по их опять же поведению, понятно, что они ничего не надеются там такого найти совершенно. Они шутят о том, что вот мы да, естественно, мы ищем расписку, где «я, Навальный, получил 100 тысяч долларов для организации беспорядков». И все смеются. Таким образом, они ничего особо не искали.

Лобков: Но, судя по тому, что в квартире произошло, там в пух и прах обыскивали, там хорошо постарались.

Кобзев: Это зависит от персонажей состава следственной группы, да, в квартире был другой следователь, поскольку следственная группа состоит из большого количества следователей. И тот следователь отнесся очень досконально.

Лобков: Диваны перебрал.

Кобзев: Диваны перебрал, изымал футболки с надписью «Единая Россия – партия жуликов и воров». Соответственно, в офисе Навального есть куча листов А4, на которых там различные написаны аналогичные лозунги. Распречатывают листовки, смотрят, как они смотрятся и так далее. И их не забрали, потому что, естественно, логично, что все эти листовки, да и футболки, они не имеют отношения ни к организации массовых беспорядков 6 числа, ни к участию в них, ни к применению насилия представителями власти.

Лобков: А сегодня что-нибудь изъяли во время обыска? Вещдоки какие-нибудь, или просто открыли сейф и закрыли сейф?

Кобзев: Сегодня открыли сейф, посмотрели что там.

Лобков: Что там было?

Кобзев: Там были трудовые книжки работников, были какие-то документы, которые совершенно к делу не относятся, собственно говоря, и они не взяли ничего. А вчера был изъят мобильный телефон Алексея, который находился в его кабинете, и была изъята упаковка от SIM карты, без SIM карты.

Лобков: А правда, что следователи говорили, что некоторые очень симпатизировали тому, что Алексей пишет и делает, и готовы были вступить в партию, если она образуется.

Кобзев: Именно эти слова были произнесены, но Алексей их цитировал, видимо, при обыске в его доме, но такое поведение сотрудников правоохранительных органов оно в принципе характерно. И также все хотели вступить, весь спецприемник, в котором он дважды бывал, и люди, проводящие обыски. Не то, что готовы вступить, но естественно, симпатизируют, поддерживают, да. В любой случае, когда некое действие проводится на протяжении 5-6 часов, и люди находятся в одном помещении, то они уже начинают в какой-то момент и шутить, и разговаривать на отвлеченные темы. Потому что, ну не возможно напряженно столько.

Лобков: Смотрите, вчера очень забавная вышла, вышел Фейсбук. Такой очень близкий к «Единой России», один из идеологов «Единой России» политолог Дмитрий Орлов написал, что изначально планировались вот эти действия все, обыски. Для того, чтобы расколоть оппозицию на несколько частей, лояльно предоставлять все, вплоть до регистрации партии, с умеренными чуть-чуть укорачивать. А вот самых злостных, типа Ксении Собчак и Навального, вот нужно прессовать, и это такая тактика, причем, цитирую Орлова, «Финансовые транзакции это всегда очень интересно. И очень хорошо, что нашли деньги у Собчак и будет очень интересно проследить финансовые транзакции фонда Навального». Вот как вы считаете, сейчас в связи с вот такими явно с чужого голоса, вот с такими утечками, вы ожидаете каких-то проверок счетов, скажем так, Алексея Навального, счетов «РосПила», счетов спонсоров, которые нам помогают?

Кобзев: Я думаю, что в рамках этого дела, это происходить не будет, потому что к этому делу напрямую, отношение не имеет. Но одновременно я думаю, что все транзакции финансовые Навального и фонда Навального, Яндекс счета Навального, они давно уже контролируются спецслужбами. И где надо все это знают что откуда поступает. Но вот по данном делу это вряд ли. И в любом случае, обыски, они не могут, так сказать, скрыть финансовые транзакции. Для того, чтобы их посмотреть, нужно написать запросы в банки и делать выемку в банках, а не делать обыски дома.

Лобков: А вот, допустим, история такая, как с Ксенией Собчак, может повториться? То есть использует же фонд наличные деньги, или вообще вы отказались от наличных денег?

Кобзев: Насколько я знаю, фонд наличные деньги нет, не использует.

Лобков: То есть такого, что пришли и нашли, спросили, а вот…

Кобзев: Нет. Они все находятся на счете, сотрудникам зарплаты перечисляются на карточки, я так понимаю, что с какими-то людьми, которых нанимает фонд даже для разовых каких-то работ, то с ними тоже расплачиваются по безналичному расчету.

Лобков: Сегодня с утра были заявления различных адвокатов, адвокатов Удальцова и ваше заявление о том, что вы будете обжаловать действия правоохранительных органов в Страсбургском суде, здесь в судах. Вот можете поподробнее рассказать, что это за, будут за жалобы, на что конкретно вы будете жаловаться?

Кобзев: По подробнее пока не могу рассказать, потому что мы еще, у нас не было времени за все эти три дня, чтобы сесть и детально обсудить, куда и как мы будем жаловаться. Но нарушения были. Самые явные нарушения, это, во-первых, когда в первый день обыска у Алексея дома, полтора часа не пускали его адвоката Ольгу Михайлову. Она стояла у дверей. И существенное нарушение было вчера в ходе обыска в офисе Алексея Навального, поскольку из постановления, которое было предъявлено. Из постановления суда о разрешении обыска, из него следовало, что обыск разрешается проводить непосредственно в том кабинете, который занимает Навальный. Однако, обыск был проведен фактически не только в кабинете, но и в помещении «Фонда борьбы с коррупцией», там где сидят работники «РосПила». Все компьютеры посмотрели, все документы посмотрели и личные, и служебные. Ничего не изъяли. Но тем не менее, поисковые действия произвели. Мы все это в качестве заявлений и замечаний к протоколу все это записали. Но будем обжаловать, не будем, сейчас не готов сказать. И когда будем и в каких инстанциях.

Лобков: Надо сначала, естественно, в российских судах, потому что так положено.

Кобзев: Да, сначала, естественно, в российских судах, если и будем.

Лобков: А как вы считаете, это последний был допрос для Навального или будут еще повестки, будут еще вызывать, что сказали следователи?

Кобзев: Пока ничего не сказали, и пока нам повестку больше никакую не давали. Но я хочу сказать, что вот вчера нам была выдана повестка, на сегодня на 11 утра. В ней было написано, что повестка о вызове на допрос. На словах следователь нам сказал, что это будет не допрос, это будет осмотр изъятых у Навального дома документов и предметов с участием Навального и его адвоката, то есть досмотр с участием, чтобы он пояснял, что вот это, что вот это. Тем не менее, мы сегодня к 11 явились, и сегодня у нас не было ни допроса, не было ни осмотра предметов с нашим участием. Сегодня нам предложили, Алексею было предложено дать образцы подписи, подчерка для сравнительного исследования.

Лобков: А если он проходит по делу «об организации массовых беспорядков», он же не от руки написанными листовками будет агитировать там «Надо брать Кремль», условно говоря. Смысл этого действия мне не вполне ясен.

Кобзев: Нам тоже не вполне ясен. Я сразу спросил следователя, а может быть вы завтра нас вызовете и образцы крови возьмете. Я говорю, зачем это нужно? Он говорит, вы же понимаете, что мы этого не знаем. Понимаете. Следственная группа, там очень много следователей. Наверху сидит следователь, который…

Лобков: Очень много по этому делу, вообще большая следственная группа.

Кобзев: Да. Большая следственная группа. Следователь, который, у которого дело находится в производстве, и который ей руководит, он все контролирует, он в курсе того, принимает какие-то решения, дает указания. А следователи, которые непосредственно сами производят действия, допрашивают, производят обыски, им говорят, сделай это, сделай это.

Лобков: То есть они даже сами иногда не понимают.

Кобзев: Да, они не всегда могут даже сами пояснить, и понимать, а зачем нужно вот это или нужно именно вот это. И просто зачастую это следователи из регионов сюда прикомандированные и часто бывают случаи, когда им особо им это не интересно. Вот их сюда прислали, сказали сидеть, они сидят. Сказали, копать, они копают.

Лобков: И последний вопрос. А изъятые компьютеры вернули? Там же наверняка информация нужная для деятельности фонда и вообще, личная переписка, в конце концов.

Кобзев: Компьютеры изымались только у Алексея дома в ходе обыска, их еще не вернули. И по моим, так сказать, прогнозам, их в ближайшее время не вернут. Потому что их должны были сначала осмотреть, потом принять решение о том, являются они по делу вещественным доказательством, что является, что не является, и только потом вывод.

Лобков: Но целью, очевидно, является что-то, от туда вытащить такое, что может быть использовано для другого дела, есть такое предположение? Учитывая прогнозы кремлевских политологов.

Кобзев: В том числе.