«На меня так подействовала икона, что я выла как белуга»: как в Новосибирске появилось православное риэлторское агентство

Татьяна Лагутина: «Вот смотри — вот мое хозяйство. Говорят, у меня икон понавешено. Вот было бы здорово повесить здесь иконостас, но нельзя. Придется на стены иконы вешать. Вряд ли мне здесь лампадку разрешат — все закоптиться. У меня была лампадка дома, за полгода над лампадкой черный круг образовался на потолке. Потом, когда я квартиру продавала, пришлось объяснять, что пожара не было, это лампадка была.

Знаешь, мне так хочется своей жизнью доказать, что бог есть. Я не смогу стать святой, но если хоть один человек, глядя на меня скажет, что православии что-то есть, есть крупица истины какой-то. И всей своей жизнью доказать, что можно быть православными и можно при этом работать честно. И у меня такое счастье! Я ем кашу перловую, котлету, не жуется. А счастье такое, как будто я где-то в Крыму.

Я очень хорошо помню, как я в это православие входила. Я тогда была все-таки поинтереснее, и у меня была такая кожаная юбка, кожаные ботфорты, юбка короткая такая черная! Я зашла в храм, такая дама. Косые взгляды бабушек, и я подошла к одной из стен, а там был, это я теперь знаю, Серафим Саровский. Я стала смотреть, и вдруг что-то произошло, и у меня полились слезы. Я не знаю, почему. Я выскочила из храма в этих своих ботфортах. Села в машину и выла как белуга часа полтора. Я просто ревела и не понимала, почему. На меня так подействовала вот эта икона. Я вот до сих пор вспоминаю, у меня мурашки. 

Я попросилась в храм и три месяца работала в храме. Для меня это было настолько удивительно, что, перед чем мы в благоговении стоим поодаль, а тут мне приходилось все это мыть, драить, то есть то же самое распятье, сначала прикоснуться было страшно мокрой тряпкой, а потом ничего, привыкаешь. 

Я точно так же, как из журналистики, рыдая, ушла, точно так же поплакала недельку и ушла из власти. Когда я поняла что я сделать ничего не смогу, потому что система не позволит сделать что-то большее, чем предусмотрено этой системой. 

Я не хотела пиарится, рекламу какую-то делать не хотела. Я в фейсбуке только стихи свои публиковала. И общалась с людьми на темы просто забавные и интересные. Как говорят мои друзья журналисты, черный пиар — лучший пиар.

Как только вы становитесь моим клиентом, я спрашиваю, как зовут его, как его крестили, каким именем, мужа, жену, детей. И я когда иду в храм, заказываю молебен. 

Это как средняя температура по больнице, когда процент устанавливается от сделки. По-моему так нельзя. Нужно все-таки исходить из того, сколько ты времени, денег, сил потратил на сделку. Мне денег много пока не надо. И вот этот офис я мне обходится в десять тысяч в месяц, плюс пятьсот техничке и шестьсот за интернет. 

Особенно люблю я мусульман и атеистов. Атеистов можно обратить в свою веру! Они такие сейчас бесхозные клиенты. На самом деле, в душе они верующие. Они просто этого пока не знают. Их можно обратить в свою веру».