«Активная подготовка к фальсификациям»: Кирилл Рогов о смысле атаки на «Умное голосование»

Вот мы сейчас говорили об угрозах, о том, что вот очень серьезно, видимо, относятся представители власти, или люди, связанные в властью, или люди, поддерживающие власть, ничего не буду утверждать, к «Умному голосованию».

У меня, например, есть некое ощущение даже удивления, неужели эта система в полностью, казалось бы, зачищенной политической среде представляет угрозу? Как вы это объясняете?

Она представляет угрозу, даже если она представляет угрозу не сейчас, не на этих выборах, она представляет угрозу, безусловно, как технология координации, и как технология координации она то, с чем властям очень трудно иметь дело.

Вообще если мы посмотрим на репрессивные стратегии последнего времени, это такие новаторские стратегии, они связаны с тем, что прежние репрессивные стратегии не работают. Ну вот, например, в прежние времена партию Навального не регистрировали как партию. А теперь оказывается, что наплевать, ФБК, признанная теперь экстремистской, или «Открытая Россия», признанная нежелательной, иностранной, экстремистской и всякой, они существовали по факту, и власти ничего с этим не могли сделать. Так же как они не могли, например, захватить «Медузу» в ходе корпоративного конфликта, что они проделывали раньше, «Медуза» тоже иностранный агент, нежелательный и экстремистский, как они проделывали раньше с другими СМИ.

Теперь есть еще одна проблема — люди могут координировать свое поведение на выборах, не принадлежа к партии, не ходя на какие-то партийные заседания, даже на митинги не ходя, но у них есть этот инструмент координации. В какой-то момент он может привести к огромному некоторому событию, когда люди совершенно вот так неконтролируемым образом договорятся об определенном голосовании, и оно произойдет и будет иметь большие последствия.

Поэтому эта стратегия очень важна, очень как бы опасна в своем этом интернет качестве новом, в качестве сетевого инструмента, который не поддается никакому контролю.

И тем не менее, «Умное голосование», чем оно может угрожать конкретно на выборах вот этого года, 2021 года? Неделя осталась до всенародного голосования, Кирилл.

Что может изменить «Умное голосование» с учетом того, что почти все, скажем, большинство представителей оппозиции несистемной, назовите ее как угодно, в общем настоящей оппозиции, они исключены вообще из процесса?

Оно может менять, оно может усилить, значительно усилить позиции коммунистов и привести к нежелательным всяким сбоям в этой вот логистике — кому что достается, и это продемонстрирует людям возможности этого метода. Я не жду, что этот метод окажется каким-то сокрушительным для властей на этот раз, но если люди увидят возможности этого метода, это значит, в следующем цикле это может сыграть в гораздо большем масштабе.

Что касается региональных выборов, то там последствия применения «Умного голосования» и в этом году, и в следующем году могут наступить очень быстро, потому что там немного ходит на региональные выборы людей, там небольшие объемы, и там сильные протестные настроения по разным поводам, которые могут быть канализированы с помощью этого инструмента и сыграть большую роль.

Я должна сказать сейчас, исходя из наших реалий, Кирилл, что «Фонд борьбы с коррупцией» не только экстремистская организация, запрещенная на территории Российской Федерации, но еще и иностранный агент, это важно подчеркнуть.

Многие сейчас говорят о том, что «Умное голосование» это такая система, такой рычаг, который поможет коммунистам в общем-то. И многие сомневаются, вот либеральная интеллигенция, она сомневается, вот черт возьми, нужно ли следовать советам «Умного голосования» для того, чтобы заставить себя прийти на участок и заставить себя проголосовать за Коммунистическую партию Российской Федерации?

Как вы отвечаете на этот вызов? Это же дилемма для многих.

Да, это дилемма, и я отношусь к ней с уважением, как и к тем, кто говорит, что не будет голосовать за коммунистов. Но я бы предложил смотреть на эту ситуацию следующим образом.

Вообще то, что сейчас будет происходить, через неделю, как вы утверждаете, это не выборы, потому что выборы не могут проходить в такой ситуации, когда совершенно произвольно снимают кандидатов по политическим мотивам, вообще такой явно идет абсурд. И готовится явно такая большая фальсификация выборов, идет активная подготовка к фальсификации выборов.

Это не выборы. В настоящих выборах должна была бы участвовать партия Навального и какие-то другие политические силы. Все, что может человек сделать сегодня по поводу этого вот события, которое у нас скоро произойдет, это выразить свой протест в отношении того, что нет выборов. И для многих это будет естественным, и мне кажется это совершенно естественным выразить этот протест этим способом скоординированным.

Протест, он значим, когда он скоординированный, и вот это одна из форм скоординированного протеста. От того, что мы проголосуем за коммунистов, коммунисты не выиграют выборы. Эти выборы выиграть невозможно, потому что их нет, их не проводят, их сфальсифицируют все равно и ничего не будет. Мы на этих выборах вообще не можем голосовать, но мы можем протестовать в форме того голосования, которое неудобно властям.

Вполне, мне кажется, четкий и понятный ответ. Я надеюсь, что мы развеяли сейчас сомнения большого числа людей.

Кирилл, у меня последний вопрос. Вы являетесь одним из участников, одним из докладчиков, если можно так выразиться, вот этого исследования фонда «Либеральной миссии», вы там вместе с коллегами анализируете те изменения, которые наступили в России после отравления Алексея Навального, его возвращения в Россию и его заключения под стражу.

Главная мысль, наверное, как бы заключается в том, что в России наступил новый этап репрессий. А вы можете описать, что вам показалось таким наиболее бросающимся в глаза, как бы красной чертой, которая уже пройдена?

Я все-таки скажу, что я не только один из авторов, но и редактор-составитель этого доклада, редактор этого доклада. И действительно, по-моему, довольно интересный получился доклад, он очень с разных сторон всю эту ситуацию рассматривает.

И главное, что я сейчас бы хотел сказать перед тем, как перейдем к теме репрессий, это что вообще мы рассматриваем вот весь этот эпизод как составную часть такого особого политического феномена протестной политики.

Политика протеста, это вот то, что происходит, — появляется группа граждан, она против чего-то выступает, она совершает какие-то действия, ее репрессируют, к этому как-то относится общество, потом это отношение меняется, люди находят новые формы протеста. Это очень часто оказывается довольно длительной историей, которая может длиться десятилетие или больше, два десятилетия. И мы уже прожили десятилетие протестной политики в России, и в докладе мы как раз анализируем вот эту вот динамику протестного десятилетия.

Что касается репрессий, то там перечислены признаки того нового этапа репрессивности, нового уровня репрессий, но я бы хотел их сейчас все не перечислять, а остановиться только на одной вещи, вот той инновационной вещи, о которой я уже отчасти упоминал.

С помощью законодательства об иностранных агентах, о нежелательных организациях и об экстремистских организациях создан и задействован в таком полном масштабе механизм псевдолегальный, псевдоправовой механизм политического преследования инакомыслия и гражданского действия, свободы слова и информации.

И это как статья об антисоветской агитации и пропаганде, это абсолютно неправовой инструмент, и мы видим его неправовую природу именно в коллизии, например, с «Умным голосованием». Как можно запретить слова «умное голосование» и заставить Yandex их не показывать, почему? Потому что их употребляла экстремистская организация.

Но это абсурд, который показывает, что законодательство об экстремистских организациях, также как законодательство об иностранных агентах, и практика их применения является абсолютно неправовой, антиконституционной, и должна быть отменена. Вот формирование этого механизма из трех законов, трех законодательных новелл — это одна из самых главных новаций репрессивной политики режима, которая вот введена после очередной серии протестов.

Запрещены все крупнейшие оппозиционные организации, крупнейшая атака на независимые средства массовой информации, задержания на митингах приобрели беспрецедентные масштабы, обо всем этом в общем вы пишете.

И действительно, самое, наверное, яркое из всего того, что происходит, это запрет словосочетания «умное голосование», это что-то такое, чего даже невозможно, наверное, было представить и вообразить.

Этого будет все больше и больше, потому что это необходимость цензурировать интернет. Я только добавлю, что по нашим подсчетам нежелательными организациями и иноагентами за последние два года были признаны 69 организаций и физических лиц, в то время как за все предыдущие семь лет были признаны таковыми 93 организации. И мы видим масштабы увеличения использования этого механизма в качестве репрессивного механизма политических преследований.

Спасибо. Мне кажется, исчерпывающе.