«Единственное мое оружие — изобразительное искусство»

Фото: Алексей Абанин / Дождь

Первого мая меня забрали на скорой помощи с подозрением на пневмонию. Были майские праздники, врачей не было. Поэтому получилось так, что две недели у меня был неправильный диагноз. Я почти умерла — истощен был организм. Все замечали, что что-то идет не так. Когда врачи вернулись после праздников, они решили сделать компьютерную томографию, на которой была уже другая картина. У меня была полость в легком. При таких случаях обычно должна быть операция. 

Я лежала в палате с пятью женщинами. Врач меня отдельно вызвал, чтобы эти женщины не слышали, и тихо сказал, что у меня туберкулез. Закрытая форма (незаразная — прим. ред.). Но сказали: «Ты все равно никому не говори, ты знаешь, какая у нас публика». Когда я попала в туберкулезную больницу, я оказалась уже не просто заразная. У меня были все три плюса — это открытая форма, самая заразная форма, которая может быть.

И я провела оставшиеся 6 месяцев и 17 дней в этой больнице. Мне назначали химиотерапию. Говорили, что мне предстоит операция, полость была очень большая, уже запущенная стадия. Очень долго я вставала на ноги.

Картина: Автопортрет #2 / Полина Синяткина

Про туберкулез я до этого никогда не слышала. Стала обращать внимание, что люди боятся пациентов, которые лежат в больнице. Есть такие, которые 12 лет болеют, и никто из их близких вообще не знает об этом. Они тщательно скрывают заболевание, потому что боятся рассказать.

Всем кажется, что это позорная болезнь. Исторически так сложилось. Болеют, якобы, в основном люди неблагополучные, бездомные и в тюрьмах. А на самом деле ситуация такая, что заболеть может кто угодно.

Это болезнь иммунитета. А в России, так получается, что все являются носителями палочки Коха. К 30 годам в России уже каждый является ее носителем. Она может активироваться, а может и нет. Главное — поддерживать иммунитет.

Сейчас эта болезнь лечится, в этом нет проблем. Только если она сильно запущена, болезнь перерастет в хроническую. У меня на третий месяц было уже понятно, что полость в легком зарастает. И мне в итоге не понадобилось делать операцию. 

Жизнь в этой больнице сильно отличается от обычной больницы. Люди лежат очень долго, окружающие становятся семьей. Меня удивило, что там очень много молодых людей. Позже я узнала, что самый риск — от 18 до 35 лет. У каждого своя история, у всех разные ситуации. Но в основном к болезни приводит стресс. Из-за него падает иммунитет, и человек заболевает. У меня был развод. Еще большим стрессом стало то, что мой новый молодой человек живет в Голландии, а расстояние — это очень тяжело. Я загибалась, постоянно была в депрессии, поэтому организм был истощен. А еще же больница — там надо лежать долго, это тоже вводит в депрессию. Ты лежишь и не знаешь, когда выйдешь. Это вакуум. 

Картина: Автопортрет / Полина Синяткина

Когда риск, что я могу заразить окружающих, снизился, меня стали отпускать домой на выходные. Помню этот день — 17 июля — родители меня забрали на дачу, чтобы я дышала свежим воздухом. И меня осенило — я должна бороться с этой стигмой.

Сначала мне было странно, почему даже врач говорил: «Зачем тебе это нужно, на тебя клеймо повесят, скажи только родным и близким, больше никому не надо».

Мне стало это непонятно, сразу хотелось рассказать всем, чтобы люди пошли и сделали флюорографию. Болезнь ведь реально страшная. Мне захотелось бороться. А единственное оружие, которое мне подвластно, — изобразительное искусство. 

Помню, я приехала после выходных, у меня в голове сразу возникли образы. Сразу рассказала ребятам свои идеи. И я попросила у них разрешение рисовать их, потому что они сразу же становились участниками проекта. На мое удивление, они все очень вдохновились. Одним ведь страшно, но когда вместе — тогда легче. 

Картина: Мать #2 / Полина Синяткина

Женщины могут легко заразиться. После родов многие заболевали. Поэтому у меня есть две картины, посвященные этому — мать с младенцем. Представляете, только ребенок рождается, а его сразу отлучают от матери — это очень больно. 

На многих картинах мои подруги Айка и Наташа. Айку сейчас перевели в другую больницу, у нее очень запущенный случай. Ей будут делать операцию — удалять одно легкое полностью, а второе долечивать. А девочке 23 года. Она из Дагестана, там ее болезнь запустили. В ее легких практически уже живого места нет. Сердце кровью обливается, когда смотришь на нее — она воплощение чистой красоты. Именно она была первым источником вдохновения для меня. Совсем несправедливо, что с ней случилось.

Картина: Айка / Полина Синяткина

Но многие, конечно, боялись позировать. Они не хотели, чтобы их узнали, потому что они предпочитают хранить это в секрете. Мечтают выздороветь и навсегда избавиться от воспоминаний и забыть про туберкулез, как страшный сон. 

Я вот только что была на ВИЧ-конференции. Меня туда пригласили, чтобы я рассказала о туберкулезе. Эти болезни сильно связаны — болезни иммунитета. Очень много активистов, которые занимаются проблемой ВИЧ. С туберкулезной стороны такого нет, все боятся. Очень мало активистов. По статистике самая большая смертность идет именно от туберкулеза, она даже опередила ВИЧ. 

Когда я придумала проект, сразу решила сделать выставку, чтобы люди реально это услышали и поняли. Мне захотелось разрушить этот замкнутый круг. Мы в силах победить эту болезнь только вместе, если мы научимся об этом говорить. И моя выставка — это признание мое и людей, которые пошли со мной на это и не испугались. Да, мы болели туберкулезом, да, мы прошли через это.

Это может случиться с каждым, и все должны об этом знать. Очень хочу вдохновить людей, которые боятся. Только так можно победить болезнь.

Hold Your Breath from Johannes Hogebrink on Vimeo.