Как стрельба в казанской школе стала политикой

Истории с шутингом всегда производят эффект разорвавшейся бомбы. Школьные и университетские стрелки долгое время казались исключительно западной практикой. Вечным козырем местной пропаганды – в стране свободных нравов только такое и возможно. 

Со временем слово «стрелок» с приставкой «школьный» прижилось и в России. Казалось бы, совсем недавно репортеры вернулись из Керчи. А теперь новые спецэфиры и первые полосы, их герой – казанский стрелок. Он получил лицензию на оружие, потом прошелся с ним до школы, в которой учился. Потом вошел в нее, открыл беспорядочную стрельбу на первом этаже. Убил учительницу младших классов Венеру Айзатову, у нее не было урока – она просто выбежала на шум. Потом обнаружив одну открытую дверь 8 «А» класса и учительницы английского Эльвиры Игнатьевой, убил и учительницу и семерых учеников.

19-летний Ильназ Галявиев был тихим школьником и таким же студентом. В школе его, по одним данным, буллили. По другим, просто не замечали. СМИ выяснили, что по-настоящему плохо к нему относилась одна из учительниц - говорила, что учеба – это не его. После 9-го класса Галявиев ушел из школы и поступил в колледж университета управления «ТИСБИ». Ректор Нэлла Прусс уже после расстрела назвала бывшего студента «тихой мышью», мол, три года просидел тихо и спокойно, опрятный, вежливый, разве что весь в компьютере и ни с кем не дружил. В начале этого года, правда, студент совсем пропал – его и исключили, сославшись на задолженности – на экзамены он просто не явился.

С родителями у стрелка тоже не заладилось. Он от них по сути отрекся, перестал называть мать матерью, а отца отцом. Журналисты, впрочем, нашли папу – в начале года сын заявил, что хочет жить один и съехал. За неделю до атаки на школу создал телеграм- канал, где назвал себя богом, сообщил, что все должны признать себя его рабами, обещал одновременно избавляться от людей и «выпилиться».

Как всегда в таких случаях сразу возникло много вопросов. Как вышло, что посторонние смогли попасть в школу и стрелять там в учителей и учеников без всяких препятствий? Кто и как обеспечивает безопасность школ? Замдиректора гимназии №175 Галина Ухванова рассказала, к примеру, что в школе не было охраны. Раньше был ЧОП, но в этом и в прошлом году денег на него с родителей не собирали. В штате есть вахтерша, муниципалитетом установлена тревожная кнопка». Тревожные кнопки и голосовое оповещение были – говорили и местные чиновники от образования, поэтому и ОМОН оказался на месте очень быстро. Тут мнения, правда, тоже разделились. Кто то говорит, что через несколько минут, кто-то что «шквал звонков» в экстренные службы длился не меньше 20 минут.

Кто выдал нестабильному стрелку оружие? Все было легально – говорит депутат и экс-советник Росгвардии Александр Хинштейн. Оружие получено за две недели до расстрела, по лицензии. Стрелку 19, скоро 20. Не стоял на учете, подозрения своими действиями не вызывал. Никаких внешних признаков тревожности. «Оснований не выдавать ему разрешение на оружие, которое он купил, карабин, просто не было», — сказал депутат по радио. Можно, конечно, повысить возраст  разрешения на оружие до 21 года, но кто сказал, что это даст результат. 

Горячие головы хотят поручить Росгвардии контроль над школами. Но где взять 160 тысяч лишних гвардейцев? – спрашивает депутат Хинштейн. В России 40 000 школ, охранять каждую должно не меньше 4 человек (по графику сутки/трое). А если прибавить к этому детские сады? А вузы? 

В осведомленных телеграм-каналах появилось разоблачительное видео: стрелок идет по улице Казани с дробовиком наперевес. Тут уж полиция и вовсе обиделась – что же никто из очевидцев никому не пожаловался на такую картину? Не говоря уже о том, что дежурное поручение разобраться с лицензиями на оружие президент Путин дал еще после колумбайна в Керчи. Но оружейные лоббисты инициативы замылили. 

Еще депутаты говорят, что стрелки в России – редкость, уникальное ЧП. Но можно ли считать редкостью 11-й случай стрельбы с 2014 года. Медиазона скрупулезно перечисляет – 7 лет назад московский десятиклассник застрелил учителя географии и взял в заложники своих одноклассников, отстреливаясь от полицейских. Бита и нож в Электростали, топорик для учительницы и стрельба в Ивантеевке, 15 жертв в Перми, семеро раненых в Улан-Уде. В Стерлитамаке просто была калька с Колумбайна, тамошний школьник вдохновлялся зарубежным аналогом. Самое масштабное кровопролитие – 21 погибший, 67 раненых в Керчи. А ещё — Барабинск, Благовещенск. Вольск.

Даже обычно молчаливый Павел Дуров выпустил заявление. Казанец Ильназ Галявиев сделал свой телеграм-канал «Бог» публичным, написав там о планах «убить огромное количество биомусора», за 15 минут до своей атаки. В канале был один участник – его создатель. Модераторы заблокировали канал «в течение часа после получения первых жалоб». 

Можно сказать, что и в мировой практике шутинга пострадавшие часто становятся сторонниками теории заговора. Например, сетуют на то, что стрелки не встречают препятствий, пронося оружие на место расстрела. Поэтому часто обвиняют сами места, где была стрельба - иски подавали к ночному клубу «Pulse» в Орландо, гейм-бару в Джексонвилле и отелю Mandalay Bay в Лас-Вегасе. Музыкант Джесси Хьюз и вовсе обвинил охрану Батаклана в том, что она будто бы знала о том, что готовится нападение и не оказалась на месте вовремя. Часть выживших и члены семей погибших подали коллективный иск против государства и солдат национальной армии. Одна из пострадавших во время парижских терактов подала иск к Google, Twitter и Facebook, обвиняя их в пособничестве терористорической организации, предпринявшей атаку. Наконец, стрельба в Америке всегда поднимает новую волну протестов против свободного ношения оружия. 

Но есть существенное отличие. Сложно представить себе, чтобы про иностранного  стрелка говорили бы так: не вел аккаунт в социальных сетях сомнительного содержания, не обещал сверстникам, что собирается готовить теракт или экстремистскую акцию. То есть не выглядел террористом или экстремистом – через запятую. Многие на полном серьезе ждали, что в казанском школьном шутинге обвинят штабы Навального. Ведь всем, благодаря администрации президента,  известно, кто главный экстремист – читай, террорист, России.

Не везде охраной школ занимается сын главы местного УФСБ. А полиция вместо того, чтобы смотреть в оба на вооруженных людей, не приходит по ночам к мирным, то есть совершенно безоружным участникам акций протеста. 

И если учителя в Казани проявили себя в предложенных обстоятельствах почти героически, не стоит, как местные чиновники, оценивать их действия «положительно» – лучше подобрать более человечные слова. В России, впрочем, уже сам приезд руководителя региона на место трагедии воспринимается как чудо гуманизма – тут уж не до подбора слов.

Нужно ли говорить, что подобные трагедии во всем мире становятся предметом политического обсуждения и манипуляций. Но российская суета смотрится до неприличия цинично даже не этом фоне. Необходимо обсудить предложения по ограничению анонимности в интернете, объявил спикер Госдумы Вячеслав Володин. Вот она — импортная, анонимная, чёрная дыра — все беды от интернета, это и президент знает.

Сенатор и член Комитета Совфеда по конституционному законодательству Александр Башкин предложил контролировать содержание компьютерных игр – тамошнее насилие и приводит к таким трагедиям, как в Казани. Депутат Василий Пискарев потребовал заняться оборотом оружия. «Думаю, медлить не стоит. Мы предлагаем сбыт боеприпасов, взрывчатки и оружия квалифицировать как тяжкое преступление с существенным повышением ответственности вплоть до 20 лет лишения свободы. Сбыт через интернет — отдельный квалифицирующий признак», — заявил глава думского Комитета. В случаях непонятных катастроф государство всегда пытается отделаться громкими сроками наказаний. 

Иными словами, можно запретить соцсети, оружие, школы, людей, в которых в теории можно выстрелить, наконец. Можно заменять заботу о людях политической конъюнктурой, приравнивать терроризм к экстремизму, а экстремизмом считать инакомыслие. Можно успешно замыливать громкие обещания после катастроф, а виновными в них назначать любого стрелочника. Детский омбудсмен Татарстана Ирина Волынец не зря сказала: причина трагедии в казанской гимназии № 175 — отсутствие госидеологии. Вот она настоящая внутриполитическая искренность. Нечего вокруг да около ходить. И стрелять в молоко.

Луис Хавьер Руис, переживший бойню в клубе «Pulse», пережил личную трагедию пересмотром собственной идентичности. Он встал на путь христианства, «отказался» от своей гомосексуальности как от «греховной» и вступил в организацию, которая защищает права «бывших геев и трансгендерных людей». Российские чиновники наверняка бы это одобрили.

Фото на превью: Егор Алеев / ТАСС