Собянинская орда: как столичный мэр превращает Москву в Азию и кому перешел дорогу Варламов

Я не готов прямо связывать нападение на Варламова с этим жилым комплексом, но вообще это очень символично даже на уровне злорадного пресс-релиза — столкновение человека, сделавшего карьеру на пропаганде гуманизации городской среды с помощью лавочек и велодорожек, и одиозного муравейника, символизирующего современный российский девелопмент.

Ставропольский конфликт отлично рифмуется с происходящим в Москве, где главная драма так называемой реновации тоже построена вот на этом противостоянии привычной городской среды, очеловеченной жизнью в ней нескольких поколений, и наступающего нового мира, когда на руинах промзон строятся бесконечные, как сказал бы поэт, нежилые массивы.

Конфликт вокруг московского жилья легко описывается с точки зрения рынка недвижимости, права собственности и даже политики. Но это ведь еще и явление культуры, которое не измеряется ни деньгами, ни квадратными метрами. Привычка жить в многоэтажных домах советской постройки — может быть, это и есть важнейшее объединяющее свойство современных россиян, и сейчас на наших глазах власть пытается эту привычку сломать, навязав вместо нее какой-то другой, сингапурский или гонконгский, жизненный уклад. Ставка в этом противостоянии именно такая — не квадратные метры, а сама жизнь, какой она будет, привычной московской или новой азиатской. И это очень высокая ставка.

Илью Варламова принято воспринимать как жизнерадостного воспевателя странных инициатив власти, которые сейчас принято называть урбанистикой. Но кто постоянно читает блог Варламова, тот легко заметит, что никакой особенной жизнерадостности там давно нет, это теперь такая мрачная трагическая хроника деевропеизации России, когда фасады старых купеческих домов зарастают уродливой рекламой, рушатся старинные шедевры, а вместо них вырастают безликие, а чаще просто страшные торговые или жилые комплексы. Самый трагический сериал Варламова посвящен Выборгу — этот город переживает судьбу стандартного российского райцентра, но в отличие от большинства наших городов Выборг имеет нероссийское прошлое, нероссийскую историю, и его трагедия поэтому нагляднее — когда умирает Сызрань, это не так бросается в глаза по сравнению с тем, как умирает, например, Париж.

Почему Выборг или калининградские города сохранил свой европейский облик в советские годы, но теряет его сейчас? Советская власть относилась к архитектурному наследию прошлого вполне по-варварски, но она не превращала нашу пусть скромную и местами убогую Европу в Азию, не умела. А эти умеют. Собянинская так называемая реновация очень убедительно объясняется как акт директивной деевропеизации — в той стране, которую они строят, нет ни яблоневых садов, ни бабушек у булочной, ни школьников, спешаших на уроки. В их стране есть только вот эти огромные бетонные ущелья, в котором копошатся бессловесные человечки, и это действительно не столько экономический, сколько цивилизационный конфликт — некоторые защитники сносимых домов сейчас пытаются осваивать риторику 1941 года, враг у ворот, битва за Москву и так далее, но я бы вспомнил более адекватный пример — Азия уже пыталась поглотить нашу страну в XIII веке и почти победила, и России потом понадобились века, чтобы стряхнуть с себя и саму Орду, и то, что она нам принесла.

Сейчас кажется, что те битвы недовоеваны, и что Орда мстит за свое давнее поражение. Но если исходить из надежды, что Русь опять выстоит и останется Европой, то когда-нибудь встанет вопрос, что делать с ордынским наследием, материализованным вот в этих нежилых массивах, над которыми смеется Варламов и которых боятся жители московских кварталов, предназначенных к сносу.

Почему-то именно сейчас, когда все говорят о собянинском плане массового сноса, становится ясно, что рано или поздно в России встанет вопрос о сносе азиатских сорокаэтажек, которыми сегодня застраивают нашу страну. И почему-то кажется, что этот снос вызовет гораздо меньше споров и протестов, чем то, что сейчас делает Собянин. Москвичи сегодня переживают не только за свои квадратные метры, но и за свой жизненный уклад. В новодельных ущельях никакого уклада нет и быть не может, и этих ущелий не будет жаль никому. Возможно, именно поэтому Орда так нетерпима к критикам ее градостроения — она боится даже безобиднейшего лохматого блогера, потому что понимает, что обречена.

Мнение автора может не совпадать с мнением редакции.