Журналист New Times Зоя Светова об отставке Реймера: «Он запомнится тем, что разделил «первоходов» и рецидивистов»

Реймер руководил службой с 2009 года, его отставку предсказывали последний год. Но после назначения нового правительства решили, что Реймеру все-таки удалось сохранить место. Что измениться в российских тюрьмах с отставкой Реймера, обсудили с гостем в студии, с Зоей Световой, журналистом, обозревателем журнала New Times.

Ольга Писпанен: Зоя, здравствуйте.

Зоя Светова: Здравствуйте.

Писпанен: Очень многие уже пишут об этом, конечно, в соцсетях. Это так совпало, что сегодня день рождения Михаила Борисовича Ходорковского, естественно, в виде шутки пишут. Как вы считаете, эта отставка была ожидаема?

Светова: Об этом газета «Известия» написала где-то месяц назад. И были слухи о том, что Реймер поехал в Мордовию с инспекционной поездкой. Он вообще очень много ездил по российским регионам, потом завернули его, и он вернулся в Москву. Там был крупный скандал с Эдуардом Петрухиным, первым замом, у которого просто обыскивали кабинет. Но потом вдруг как-то все это затихло. Еще вчера лично я звонила Реймеру и посылала туда правозащитников. И Михаил Федотов ему лично звонил о том, чтобы не вывозили Алексея Козлова на этап, потому что это нарушение закона. И вроде бы Реймер подходил к телефону, то есть никаких слухов о том, что он пошел в отставку, не просачивалось.

Вы сказали, что это совпадение с днем рождением Ходорковского, но мне больше нравится другое совпадение. ТОлько что у вас в новостях было о том, что американский Сенат проголосует за «закон Магнитского». Мне кажется, здесь как раз явная связь. Ведь Реймер заступил на должность после скандала с «делом Магнитского».

Писпанен: Он единственный, насколько я помню, кто остался в ведомстве, которого не тронула реформа.

Светова: Нет, Реймера назначили после Магнитского. Он стал начальником ФСИНа после Магнитского. И сейчас американский Сенат принимает закон, и его увольняют. И вместо него назначают чекиста.

Дмитрий Казнин: Скажите, а чем запомнится Реймер? Он провел хотя бы часть реформ, которые были заявлены? Ведь изменения все-таки происходили.

Светова: Насколько я знаю, он запомнится тем, что в колониях отделили «первоходов» от тех, кто уже сидел - рецидивистов. И это по-разному: кто-то говорил, что это плохо, кто-то говорил, что это хорошо. Мне кажется, что это только то, что он успел сделать. Но пытки в колониях как были, так и продолжаются. Сегодня, например, Public Post опубликовал письмо из омской колонии, где 20 заключенных заявляют о том, что их избивают, пытают. Понимаете, каждый день такие сообщения приходят. Что еще? Реформу, которую он собирался сделать...

Писпанен: Она была достаточно масштабная, во всяком случае заявлена. Тем не менее, вы сами говорите, что можно было до него дозвониться, достучаться?

Светова: Нет, я немного преувеличила. Это правозащитники могли достучаться. Но я не могу сказать, что он запомнился чем-то уж очень хорошим или чем-то уж очень плохим. Мне кажется, что система как она была, так она и осталась.

Писпанен: Письма теперь можно в СИЗО писать.

Светова: Да. Но, понимаете, мы же все-таки идем в Европу - у нас письма можно в СИЗО писать.

Писпанен: То есть это не благодаря, а вопреки?

Светова: Просто они хотели быть цивилизованными - можно письма писать, вроде бы как-то условия где-то лучше, правозащитники могут ходить. Я член Общественной наблюдательной комиссии - мы можем посещать тюрьмы, колонии. Конечно, система стала более открытой. Но давайте спросим себя: это что, заслуга Реймера?

Казнин: Он не препятствовал, по крайней мере.

Светова: Он не препятствовал, да. Но вопрос почему, он ведь сменил там многих начальников, поставил своих. Что теперь будет? Нас уже не интересует то, что было. Нас интересует то, что будет. И почему сейчас вдруг назначают человека, который никогда не работал в системе ФСИН?

Казнин: А это вы как расцениваете? Ведь есть пример Министерства обороны, где остался один из ключевых министров - Сердюков.

Писпанен: Хотя он, кстати, сегодня уже собирался в отставку подавать.

Казнин: Тем не менее, ему официально приписывают успехи в реформировании армии. В первую очередь потому, что он не из этой системы.

Светова: Я не знаю, здесь очень трудно сказать. Понимаете, о генерал-полковнике Корниенко никто ничего не знает. Никто вообще толком не знает, что такое фельдъегерская служба.

Писпанен: Это одна из самых закрытых служб, как я понимаю.

Светова: Да. И поэтому у меня возникает вопрос: почему сейчас нужно именно такого человека? Ведь ходили слухи, что поставят, например, Сергея Смирнова - это заместитель Министра юстиции. Это человек, который курировал тюремную систему. Почему этого человека вдруг ставят? Какой сигнал обществу посылает президент Путин? Что, у нас еще будет еще более репрессивная система, и мы будем тюрьмы и лагеря опять наполнять людьми?

Казнин: А может один человек изменить что-либо, даже если он глава этой системы, этой службы?

Светова: Смотря какие задачи перед ним поставлены. Я думаю, может.

Писпанен: Ну что ж, посмотрим тогда, что будет делать Корниенко на посту, изменится ли система в службе исполнения наказаний. Большое спасибо.