Почему в России один за другим падают военные самолеты

Между тем это третья авиакатастрофа российских военно-воздушных сил за июль, и седьмая с начала этого года. Недалеко от аэропорта «Кущевская» 3 июля разбился истребитель МиГ-29, пилот катапультировался.  В Хабаровском крае 6 июля во время учебно-тренировочного полета разбился бомбардировщик СУ-24 М.  Погибли двое пилотов. Дело в отказе двигателя – заявили тогда в Минобороны.

Что происходит с военными самолетами, спросили у Павла Фельгенгауэра, независимого военного обозревателя.

Шанецкая: Как понимать это внезапное падение довольно большого количества военных самолетов, одного за другим?

Фельгенгауэр: Они вообще все разные, эти самолеты, и, конечно, причины, наверное, тоже разные. Совсем разные машины, сделаны в разных фирмах, правда, советские, это, наверное, основное, что их объединяет – то, что они советские. То есть совсем немолодые.

Шанецкая: А почему вдруг они внезапно начали падать всей сейчас? Или мы просто стали обращать на это внимание?

Фельгенгауэр: Это может быть и случайной какой-то вещью, но проблема в том, что объединяет эти самолеты, единственное – то, что они советские, то есть старые, потому что с советского времени много прошло. И вот по последнему бомбардировщику Ту-95, там вроде бы первое сообщение было, что там из четырех двигателей отказало три. Он даже на двух еще может лететь, а вот уже когда три отказало, на одном не может. И двигатели тоже старые. И проблема с двигателями НК (Николай Кузнецов), саратовские двигатели, с ними вообще некоторые проблемы – и с их ремонтом, и с производством новых двигателей для разных видов самолетов, в том числе, и для Ту-95.

Раньше с ними проблем больших не было, но, видимо, тоже нарастают. Потому что их трудно воспроизводить, трудно ремонтировать. Хотят производить новые Ту-160 «Белый лебедь», на него вообще двигатели пока не производятся, потому что утрачены технологии, старые рабочие и специалисты разошлись по домам, на пенсии, их просто уже физически нет, которые когда-то делали эти советские двигатели. А то, что пришло на смену им, видимо, не всегда в состоянии воспроизвести даже советскую технологию. Та же проблема, кстати, и в космосе, когда вроде бы сверхнадежная ракета Протон все чаще стала падать.

Шанецкая: Если не уходить в космос, а оставаться в теме военных самолетов, может ли участившееся количество аварий и падений военных самолетов быть связано с тем, что действительно сейчас более интенсивно проводятся всякого рода учения? У нас же обострилась геополитическая ситуация, может быть, мы стали как-то больше уделять этому внимание, больше тренироваться, летать?

Фельгенгауэр: Когда стали больше летать, стали выявляться проблемы, в том числе, с теми самолетами, которые вроде были в резерве. Там трещины появляются на фюзеляже. Вроде они были в хранении, моторесурс не израсходован и ресурс по планеру, а потом оказывается, что трещины появляются.

Шанецкая: Задам вам такой уж совсем философский вопрос. У нас было больше 10 лет достаточно бурного экономического роста, в общем, практически неограниченных финансовых ресурсов. Почему этот вопрос обновления военного авиапарка не стоял остро в те годы? Почему сейчас вдруг мы понимаем, что у нас действительно огромное количество самолетов было произведено, как вы только что отметили, в советское время.

Фельгенгауэр: Вопрос-то стоял, программы по воссозданию советских технологий были. Но программы были, деньги куда-то ушли, а в результате ничего особенно не вышло. Проблема там, с одной стороны, в материалах комплектующих, потому что распались советские кооперации, но не только потому, что они в разных странах теперь оказались, но и потому, что даже внутри Российской Федерации… нам, скажем, нужно 2000 номенклатур спецстали – а кто их будет теперь производить, если это невыгодно? А определенной номенклатуры спецстали с определенным именем – ее нужно полторы тонны или полтонны в год. Кто ее будет производить? Заводы закрылись, в том числе, в Златоусте. Это связано и с «Мечелом», который в процессе какого-то банкротства. Встали заводы, которые производили спецсталь, нет людей, которые раньше это умели делать. Нет ни материалов, нет людей.