Молодые режиссеры пожаловались Михалкову на модных продюсеров

По словам авторов письма, «им  хорошо известно, что именно «чернуху» про умирающую Россию так жаждут видеть в Европе», а кому-то выгодно «подогревать и ублажать некрофагистский аппетит европейцев». В нашей студии в прямом эфире мы поговорили с одним из подписантов этого обращения, с режиссером и документалистом Ритой Куклиной.

Дмитрий Казнин: Здравствуйте, Рита.

Рита Куклина: Здравствуйте.

Казнин: Скажите, чего вы ожидаете в ответ?

Куклина: Знаете, я не ожидала, когда подавала письмо, что оно вызовет столь бурную реакцию. Честно говоря, это та ситуация, которую в этом письме - она в принципе существует в нашем кино достаточно давно. Я получала второе высшее во ВГИКе - это 2007 год. Уже тогда на фестивале, так скажем, был один и тот же контент. Честно говоря, для меня было удивительно, как отреагировал Никита Сергеевич. Это радует, потому что поддержка молодым кинематографистам нужна, и я объясню почему. Потому что многие, кто заканчивает ВГИК - они оказываются как бы выброшенными в море: не понятно, куда идти, что делать. С какими-то своими проектами, которые пропагандируют добро, семью, неинтересно продюсерам. Любому продюсеру нужно чтобы выстрелило, чтобы это съели. И это правда, что на западных фестивалях в основном посылаются фильмы, где, например, выбирается герой, как правило из сельской глубинки, - пьющий, ругающийся матом. И это преподносится как некая диковинка из России. Это почему-то очень интересно зарубежной публике.

Казнин: Вы говорите, наверное, про какие-то отдельные фестивали, потому что давайте перечислим российское кино, которое получает призы. Это и «Возвращение» Звягинцева, и «Елена», и, собственно, сам Никита Михалков.

Куклина: Я понимаю, но мы сейчас говорим о молодежном кино, а не о маститых режиссерах. Имеется в виду, что именно студенческие фестивали кишат фильмами, где нет ни сценариев как таковых, ни принципов режиссуры, которые раньше были. Игровое кино тоже страдает, но документальное - оно как таковое отмирает. Если раньше, как мы помним, какие-то документальные фильмы показывались в кинотеатрах, то сейчас нет спроса на них.

Казнин: А кто в этом виноват? Получается, что некая мафия, как вы говорите, из модных режиссеров и прочих.

Куклина: Нет, не мафия. Получается, что просто все попытки найти финансирование на какие-то проекты - они венчаются неудачей. Мы не утверждаем, что это мафия. Это просто факт. Нет некого института. Мы, в общем-то, просили создать некий молодежный совет при Союзе кинематографистов. Потому что нет института, где бы молодые кинематографисты могли иметь право голоса - вот, что я имею в виду.

Татьяна Арно: А про что бы вы хотели снимать кино? Как вы считаете, что бы оценили? Если дать вам ту свободу, которую вы просите у Михалкова.

Куклина: Как пример, у меня есть игровой проект про Есенина, но не с той точки зрения, с какой он обычно преподносится - его гуляния, любовницы, - а с точки зрения творчества, его метаний и поиска дома, семьи. Немножко другие категории, чтобы люди с другой точки зрения посмотрел на наших известных людей, поэтов в том числе.

Казнин: А почему вы обратились к Михалкову? Дело в том, что это можно, наверное, назвать государственной политикой: федеральные телеканалы показывают, вы знаете, какой контент. В общем-то, Никита Сергеевич участник этой системы.

Куклина: Да, безусловно. Просто на данный момент союз кинематографистов является наиболее значительной структурой в сфере кино, а Никита Сергеевич является ее председателем, вот и все.

Казнин: Я к тому, что он, наверное, прекрасно знает, о чем вы пишите.

Куклина: Поэтому, честно говоря, я была удивлена, что письмо действительно получило какую-то реакцию.

Арно: Мне кажется, что, наоборот, это очень предсказуемая реакция. Он так обрадовался, что молодые кинематографисты попросили его совета и защиты.

Казнин: Тем более, если говорить про деньги, то молодежному кино дают деньги на съемки «чернухи», правильно мы понимаем? А на нравственные, проповедующие высокие ценности, денег не дают?

Куклина: Да, к каким продюсерам я не обращалась с какими-то проектами, они говорят, что им это неинтересно. Боевик, еще что-нибудь - это было бы интересно. Я вот про что говорю.

Казнин: Это повсеместная тенденция?

Куклина: Да, к сожалению, повсеместная.

Казнин: И что делают люди, которые хотят снимать такое кино?

Куклина: Ищут финансирование где-то на стороне, что достаточно тяжело сделать, сами понимаете. То есть либо свои деньги. Когда мы учились во ВГИКе, мы старались снимать фильмы на свои собственные деньги. Мы сами финансировали свое кино.

Казнин: Вы же знаете, как сегодня финансируется кинематограф? Что, там, 9 студий, государство дает деньги, кино должно быть духоподъемное, патриотичное и так далее.

Куклина: Да, я знаю. Но почему-то как-то не выходит. Я сейчас могу ответить за те фестивали, которые я посещала - это молодежные фестивали, фестивали студенческих фильмов. Тенденция там идет таким образом, что те фильмы, которые действительно несут в себе знания, свет определенный, они проходят незамеченными. Гран-при получают в последнее время фильмы, где выбирается какой-то герой и за ним ходит человек с камерой, на протяжении всего фильма. Во многих таких фильмах нет ни концепции, ни какого-то определенного сценария.

Казнин: Это определенный жанр просто.

Куклина: Когда такой жанр везде...Не знаю.

Казнин: Вы смотрите Гай Германику?

Куклина: Нет, Гай Германику я не смотрю.

Казнин: Принципиально?

Куклина: Можно сказать, да. Нет, я видела Гай Германику, но это не то, что хотелось бы, честно говоря, видеть на наших экранах.

Арно: Спасибо.