' style='fill:%23c4c4c4;fill-opacity:1'%3E%3Cpath d='M93.28-57.4h2.52l-6.33 11.74h-2.6l6.41-11.75zM98.5-57.4h2.52L94.7-45.67h-2.6l6.4-11.75zM103.78-57.4h2.52l-6.33 11.74h-2.6l6.4-11.75z'/%3E%3C/a%3E%3C/svg%3E)
Ларс фон Триер снял фильм чужими руками
В Копенгагене состоялась премьера нового проекта Ларса фон Триера – правда, он этот фильм не снимал и даже не монтировал. В чем, собственно, роль Ларса и почему премьера одного из главных режиссеров современности прошла так тихо – расскажет Ольга Шакина.
Да, забавно, что только что в эфире нового игрового шоу «Тарантинки» - ну, вы все смотрели, это когда на лоб тебе наклеивают бумажку с именем некоего персонажа, а ты угадываешь – я была Ларсом фон Триером, но сначала предполагала, что мне загадали норвежского убийцу Андерса Брейвика. До какого-то момента характеристики героев совершенно совпадали: блондин? Да! скандинав? Да! Характер неприятный? Да-да! Нацист? Да, его обвиняли в нацизме! В Европе к Триеру всегда относились неоднозначно – он такой интроверт со странностями, ездить-летать не любит. Знаете, как – есть в детсаду некий изгой, и он всех раздражает смутно, без причины. А потом совершает некий проступок – и все с чистым сердцем начинают его радостно ненавидеть, бойкотировать и прочее. Таким проступком стали заявления в Каннах в прошлом году – Триер пошутил, что он нацист, и его выслали из Канн с просьбой больше никогда не возвращаться. Он, правда, и сам закаивался туда ездить – еще в начале нулевых, когда без награды оставили его шедевр «Догвилль». Вот, собственно, почему премьера фильма прошла не на большом каком-то фестивале, а в Копенгагене, на родине героя.
Теперь о самом проекте. Проект под названием «Гесамт» - в вольном переводе с датского «Общий» - очередной формальный эксперимент Триера, по концептуальности схожий с его манифестом «Догма-95», в котором фильмы запрещалось озвучивать, снимать на штатив и прочее, или тем же «Догвилем», по-брехтовски снятым в темном павильоне, расчерченном мелом. Для «Гесамт» по объявлению Триера поклонники его творчества присылали собственные видео, которые они сняли, вдохновившись на выбор шестью заданными им на редкость разнородными произведениями искусства: последней главой «Улисса» Джеймса Джойса, пьесой Августа Стриндберга «Отец», сонатой композитора Сезара Франка, картиной Поля Гогена, песней Сэмми Дэвиса младшего или – внимание! – одним из самых известным памятников нацистской архитектуры, трибуной для съездов гитлеровской партии в Нюрнберге. Триер задал правила – и самоудалился: монтировал кино Дженл Халлунд, человек, который помогал Триеру писать сценарий к последнему его фильму «Меланхолия». Материалы принимались до 6 сентября, а вчера фильм показали – он идет на полиэкране, то есть все выглядит еще более дико, чем вы можете наблюдать сейчас: экран поделен на четыре части, на которых одновременно показывают четыре разных фильма.
Проект Триера – настоящее произведение актуального, на самом деле, искусства. Триер всю свою карьеру носился с идеей безавторского произведения – именно поэтому один из своих фильмов, например, он снял без оператора и монтажера, с помощью самонаводящейся, самостоятельно берущей фокус камеры и монтажной программы, которая случайно обрезала кадры: это была комедия «Самый главный босс». У «Гезамт» действительно нет автора, зато есть сверхидея – он манифестирует культурную толерантность, заставляя людей творчески осмысливать, использовать в качестве источников вдохновения самые разные, часто противоречащие друг другу в посыле произведения искусства.
Смотреть его, как и воспринять эту идею, будет нелегко – в отличие от следующего, целиком авторского проекта Триера, арт-порно «Нимфоманка» с голыми Шарлоттой Генсбур, Шайей ЛаБефом, Стелланом Скарсгардом, Уиллемом Дефо, Умой Турман и другими звездами, который совсем скоро должен быть доснят и выйти на экран.
Белоголовцев: Станет ли идея краутсорсингового фильма, с твоей точки зрения, актуальной. И насколько быстро? Или это будут разовые акции гениальных безумцев?
Шакина: Я не думаю, что это будет поставлено на поток, но кино это реформирует – это совершенно точно. Были примеры, когда документальные картины «Я тебя люблю» и продолжение «Я тебя не люблю» Костомарова и Расторгуева уже заставили документалистов поменять взгляд на вещи. Картина, которую снимали сами герои, изменила отношение к кинематографу. И показанный на Sun Dance «Один день жизни», в котором включены были фрагменты из youtube. Я думаю, это будет направление в искусстве, но очень реформационное и революционное.
