Истина где-то рядом. Судьи превратятся в прокуроров, а оправдательных приговоров не будет

С такой инициативой ещё два года назад выступал глава Следственного комитета Александр Бастрыкин, и вот сегодня стало известно, что документ находится на рассмотрении нижней палаты парламента. О том, сколько пунктов Конституции нарушает этот закон, и почему шансы быть оправданными у обвиняемых практически исчезнут – Карина Орлова.

Орлова: Итак, сейчас судья принимает решение на основании законов и своего внутреннего убеждения. Что это значит? Это значит, что на судью никто не оказывает давление, он принимает свое решение сам, основываясь на своем правопонимании. При этом судья выступает в процессе в качестве арбитра, оценивая доказательства обеих сторон – обвинения и защиты. То есть в прямом смысле исполняет роль Фемиды, которую изображают с весами в руках. Так вот теперь депутаты собираются расширить полномочия судей и обязать их устанавливать объективную истину. А поскольку количество оправдательных приговоров в уголовных процессах в России составляет 0,8%, то есть судьи почти никогда не встают на сторону подсудимого, то новый закон уже юридически превратит их из арбитров в дополнительный орган обвинения. Как это и было в советское время.

Федеральный судья в отставке Сергей Пашин в интервью ДОЖДЮ рассказал, что процессуальную истину, то есть факты, суд и так устанавливает в процессе, а вот истину объективную, если и можно найти, то только в философии.

Сергей Пашин, федеральный судья в отставке: Объективная истина – это термин из арсенала философии, а не юриспруденции. И вообще, всякий ученый обычно придумывал собственную истину. Истина Декарта – это совсем не то, что истина Галилея. В этом и смысл, собственно говоря, этого законопроекта, что в случае сомнений судья должен применять не конституционный принцип презумпции невиновности, а должен ориентироваться на обвинение. Если судья сомневается, виновен человек или нет, он должен искать истину или поручить прокурору, чтобы он поручил следователю. И вот они вместе найдут эту самую истину. А фактически это означает, что сроки пребывания под стражей будут многократно увеличены и, соответственно, уменьшится число оправданий.

Инициатива главы СКР Александра Бастрыкина, который пролоббировал законопроект о поиске объективной истины, нарушает сразу два конституционных принципа судопроизводства: принцип состязательности сторон и презумпцию невиновности. Таким образом, следственные органы хотят ликвидировать возможность оправдания человека в суде. Об этом в эфире телеканала ДОЖДЬ сказал президент Адвокатской палаты Москвы Генри Резник.

Резник: Что предлагает этот депутат? Вернуть институт направления дела на доследование.

Казнин: А сейчас нет этого?

Резник: Конечно, нет.

Казнин: Сейчас не направляют дело на доследование?

Резник: По мотивам неполноты, понимаете, да? Можно отправить на исправление технических дефектов, не было переводчика, предположим. Что в таком случае, считает Александр Иванович и эти депутаты, нужно сделать? Суд обнаруживает, что доказательства обвинения недостаточно, он не выносит оправдательный приговор. Он говорит: «Так, знаешь что, прокурор, плохо искали вы там. Ищите, может, чего-нибудь найдете, а, может, вообще не в том месте искали. Может, искали, где светлее. Может, кого еще найдете?» Значит, оправдательный приговор не постанавливается.

Казнин: Человек продолжает сидеть в СИЗО.

Резник: Он продолжает сидеть. Но следствие начинает поиск истины. Истины такой, абстрактной нет. Есть столкновение двух позиций: обвинения и защиты. Есть противоречие двух суждений противоположных. Обвиняемый виновен – обвиняемый невиновен. И презумпция невиновности говорит, что недоказанная виновность приравнивается к доказанной невиновности. Почему? Сомнения, которые остались после того, как следствие прошло – прокурор там все доказывал-доказывал, тем не менее, оставались сомнения – и вот эти сомнения должны толковаться в пользу обвиняемого.

Член комитета Госдумы по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству Юрий Синельщиков, который горячо поддерживает законопроект, считает, что суд не должен доверять мнению какой-либо из сторон, потому что обе они могут ошибаться. И только объективная истина способна установить, как все было на самом деле. Мы спросили у Юрия Синельщикова, может ли истина быть необъективной, и как судье отличить одну от другой.

Юрий Синельщиков, член комитета Госдумы по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству: Объективная истина… Слово «объективная» здесь существенной роли не играет. Это просто истина. Потому что есть истина, которая в мозгах у одного человека, он строит всякого рода силлогизмы и говорит: «Вот это истина». Объективная – та, которая подтверждена доказательствами, имеющимися в деле. Истина – это то, что было на самом деле. Это то, что существовало объективно, то, что существовало в реальной жизни. Закон-то нынче не требует этого, а закон нынче говорит, что надо присоединиться к мнению одной из сторон, которые могут быть обе далеки от истины. Оба мнения могут быть далеки от истины. Вот о чем речь-то идет.

В общем, если депутаты проголосуют за закон, то со статистической погрешностью шансы обвиняемого быть оправданным российским судом сведутся примерно до нуля. И я готова объяснить вам на конкретном примере, на деле Алексея Гаскарова, которого в 2011 году Химкинский городской суд оправдал по делу о нападении на администрацию Химок.

Защите Гаскарова удалось предоставить в качестве доказательств его невиновности фотографии и видеозаписи, на которых он запечатлен на противоположной от администрации стороне улицы. Судья Неонила Зепалова также признала противоречивыми показания свидетелей. Все это вызвало у нее неустранимые сомнения касательно участия Гаскарова в нападении на химкинскую администрацию, и в итоге она вынесла оправдательный приговор – и здесь в чистом виде сработала презумпция невиновности. Судья также указала в приговоре, что прокурорам не удалось доказать вину подсудимого. Но если бы тогда действовала норма о поиске объективной истины, то судья совершенно законно могла бы отправить дело на доследование и обязать следствие найти какие-нибудь другие доказательства вины Алексея Гаскарова. К примеру, показания свидетелей, которые по количеству и качеству были бы весомее видеозаписи. И на время доследования Гаскаров находился бы в СИЗО.