Экс-директор ЕБРР по России: Обвинения против меня абсурдны. Суда не будет

Макеева: У вас есть понимание такого неожиданного единения масс по всему свету? У всех наболело, все не любят международных банкиров?

Котова: Я думаю, у меня есть понимание, иначе бы я к вам не пришла сегодня. На самом деле, я это понимание вырабатывала в течение всех выходных. Я сама думала, что за этим стоит. Конечно, прежде всего, самое очевидное – это бесспорно можно сказать, что мир вступил во вторую волну глобального кризиса. Более содержательно я бы хотела сказать: как кризис начался в США в конце 2007 года с ипотечного кризиса, как он стал глобальным в 2008 году, так, на мой взгляд, он и не прекращался, он продолжается все три минувшие года. За время этого кризиса государства на национальном уровне и международные лидеры демонстрировали чудеса регулирования экономики. В чем эти механизмы – в этих нюансах нет необходимости сейчас разбираться. Важно, что так или иначе понятно, что невидимая рука рынка сама не может вывести мир из кризиса, поэтому государства предоставляли общественные средства в частные банки и корпорации, отчего частный сектор, естественно, в той или иной степени претерпевает огосударствление. С другой стороны, на национальном международном уровне пытаются зажать рынок тисками госрегулирования. С особой силой это прозвучало именно в эти же выходные. Параллельно с тем, когда люди стояли на улицах, шла встреча «большой двадцатки», где еще раз было призвано урегулировать жизнедеятельность банковской системы, в частности, заставить банки поднять свой капитал до 9%.

Макеева: У меня такое впечатление, что все-таки люди, прежде всего, не любят финансистов. Когда проходят встречи «большой двадцатки», традиционно всегда собираются некие бунтари на улице, которые протестуют против мер, неважно каких, которые принимают мировые лидеры. Но тут конкретно Уолл-стрит сначала звучала: «Мы – 99% населения, а вот есть некий 1% населения, который живет слишком хорошо и неправильно управляет миром. Таким образом, мы живем плохо». Но вы-то как раз, по крайней мере, принадлежали к числу 1%, когда входили в эту международную финансовую элиту, работали представителем России в ЕБРР, ваша книга лежит на столе, где жизнь таких мировых молодых финансистов, совершенно не имеющих проблем с деньгами людей, описывается. Этих самых людей не любят эти протестующие?

Котова: Я не случайно начала с рассказа о том, что кризис продолжается 4 года и что все эти 4 года государства и межгосударственны лидеры предпринимают меры регулирования рынка. Действительно в минувшие выходные у очень многих публицистов, журналистов, экономистов были следующие комментарии: вот он, закат капитализма. Люди вышли на улицу…

Макеева: Не только в минувшие выходные. Это обсуждается уже достаточно давно.

Котова: Тем более, на Уолл-стрите – святая святых, колыбель капитализма, как раз напротив Всемирного торгового центра, руины которые я тоже описываю в своей книге. Еще 10 лет тому назад американцы оплакивали, потому что в этом погиб символ финансового могущества Америки, сегодня они протестуют против этого финансового могущества Америки. Но я берусь утверждать, что люди вышли на улицы, в общем-то, без определенных конкретных целей, я берусь утверждать, что нет в них ни желания замутить социальную революцию. Конечно, протестные элементы, основанные на неравенстве, всегда были и будут, конечно, элиту будут всегда не любить. Но это не повод идти на улицу и об этом говорить. Если вы спросите меня, что я вижу в качестве цели, наверное, скажу следующее: если посмотреть на Уолл-стрит, начиная с 23 сентября, какие лозунги? Самые разнообразные. Кто-то кричит – прекратите помощь банкам, помогайте людям. Другие протестуют против того, что Америка помогает Израилю, третьи требуют, чтобы всем студентам простили те ссуды, которые они взяли на образование. Наиболее комично – я не шучу – напротив Air and Space Museum в Вашингтоне люди протестуют против беспилотных летательных аппаратов. Дескать, зачем наши американские роботы в далеких странах убивают людей. Пятые говорят, что они стоят тут, пока не изменится система, а шестые призывают делать любовь, а не деньги - make love not money.

Макеева: Нет некого единства и четких требований – это вы имеете в виду?

Котова: Нет не просто четких требований – нет никакой политической платформы. Более того, между этими протестами, которые происходили на Уолл-стрит, на Макферсон-сквер и еще в 130 городах Америки в течение последних 2-3 недель, с одной стороны, и этими протестами, которые мы видели в минувшие выходные, как вы правильно сказали, и во Франкфурте, и в Цюрихе, и в Сингапуре, и в Японии, очень хочется объединить их с другой ниткой протестов. С теми протестами, которые были в Европе, в Египте в прошлом году. Но мне тоже кажется, что между протестами последних 3 недель и тем, что происходило в 2010-2011 в Европе и Северной Америке, тоже крайне мало общего. В Каире люди требовали наоборот рынка, больше того, они требовали демократии.

Макеева: Как вы считаете, люди, которые стали героями вашей книги, не сами ли они таким образом жизни, своим богатством, своей оторванностью полной от остальной реальности, вызвали этот негатив? Или вы целиком вините в этом действия правительств и неспособность их справиться с новыми вызовами, с кризисом, который развернулся действительно не сейчас, если говорить о том, что он продолжается?

Котова: Я вообще в этом никого не виню. Безусловно, когда мы говорим о 99% и 1%, в кризис чувство социальной зависти и неприятия не может не обостриться. Безусловно, политики всегда во всем виноваты. Но главное, в сухом остатке, я уверена, углубившись в социально-политическую компаративистику, я нашла единственный аналог тому, что мы наблюдаем в Америке уже три недели, а в Европе и остальном мире в последние выходные – это то, что происходило в Америке во времена «великой депрессии». От 4 лет кризиса люди просто устали и отчаялись. Больше всего их раздражает, что в политической риторике их лидеров и международных лидеров сначала говорили – в 2009-2010 году – о том, что вот-вот кончится, а света в конце тоннеля все нет. И более того, в этой риторике акцент делается на спасении финансовой системы и очень мало говорится о том, что финансовая система нужна не сама по себе, а именно для того, чтобы давать людям рабочие места, давать доход и давать государству налоги, за счет которых оно может хоть как-то заботиться об этом обществе. Безусловно, этого люди и требуют, выйдя на улицы.

Макеева: Не могу не спросить вас о вашей судьбе. Насколько я помню, вы перестали быть международным мировым финансистом, это было больше года назад, ЕБРР начал расследование в вашем отношении по обвинению в несоблюдении этического кодекса банка. Возможно, это имело отношение к кризису, не имело отношения к кризису – как события в итоге развивались, чем для вас это завершилось, кроме того, что вы стали публицистом и написали, не сомневаюсь, замечательную книгу?

Котова: Спасибо большое. Знаете, во-первых, пока это еще не завершилось. Но поскольку у нас очень мало времени, хочу сказать, что следствие Британии движется в правильном направлении. Не далее, чем неделю тому назад мои адвокаты добились, по крайней мере, на 70% признания службы королевских прокуроров, что это следствие не может прогрессировать, потому что основа его была настолько эфемерна, чтобы не сказать надуманна. Естественно, эту линию мы будем продолжать и дальше, у нас есть в этом направлении очень существенные, реальные победы.

Макеева: Пока не назначены никакие судебные заседания по этому поводу, ничего такого? Все это на стадии следствия, и вы уверены, что на этой стадии все завершится?

Котова: Я в этом абсолютно убеждена.