Анна Ставицкая: Никто точно не знает, причастен ли Сталин к Катыни

Но в то же время Европейский суд по правам человека не стал рассматривать вопрос о том, было ли неэффективным расследование катынской трагедии, и не присудил потерпевшим компенсаций. Жалобу подавали пятнадцать польских семей, которые с 2004 года не могут добиться расследования массового убийства в Катыни, где, согласно данным архивов НКВД, было расстреляно 22 тысячи поляков. Дело закрыла Генпрокуратура с формулировкой «за смертью виновных».

Европейскому суду решение по делу о Катыни далось нелегко, у судей не было единого мнения, а точка в разбирательстве еще не поставлена. Что будет делать Страсбург дальше, ДОЖДЮ рассказала адвокат Анна Ставицкая, которая готовила жалобу от имени семей польских офицеров.  

Ольга Писпанен: Анна, здравствуйте.

Анна Ставицкая: Здравствуйте.

Писпанен: Конечно, уже много чего высказано по поводу вердикта Европейского суда. Многие эксперты говорят, что он слишком мягок по отношению к России. Польские эксперты считают, что нужно это дело продолжать. Как вы считаете, что будет дальше?

Ставицкая: Мне, как представителю заявителей, вполне очевидно, что будет дальше: мы будем обжаловать это решение в Большой палате. В принципе, Европейский суд дал нам для этого веский повод, потому как не высказался однозначно относительно нарушения статьи 2 Европейской конвенции. Эта статья гарантирует право на жизнь, но при этом можно писать жалобу, в том смысле, что государство нарушило процессуальные права тех или иных лиц, не проведя эффективное расследование. Именно по этому поводу была наша жалоба. Европейский суд в своем решении достаточно много рассуждал относительно того, почему он, собственно говоря, некомпетентен для того, чтобы принять решение по статье 2. Обычно, если суд так рассуждает, то он либо говорит, что нарушений 2-й статьи нет, либо говорит, что в этой части жалоба неприемлема. Здесь же он занял двойственную позицию: он не высказался однозначно по этому вопросу, а, если можно так выразиться в отношении суда, достаточно «туманно».

При этом суд рассуждал почему он не может сделать такой вывод: потому, что сами по себе эти действия были совершены задолго до того как, в принципе, была принята Европейская конвенция. И уж тем более задолго до того, как Российская Федерация ратифицировала эту конвенцию. Более того, само расследование началось в 90-м году - опять же, задолго до ратификации Европейской конвенции.

Есть критерий приемлемости по времени. То есть если какие-либо действия были совершены до ратификации Европейской конвенции каким-либо государством, то, соответственно, такая жалоба не считается приемлемой. Но так как расследование было закончено уже после ратификации Европейской конвенции, то мы имели возможность эту жалобу подать. И суд по этому поводу высказался неоднозначно. Мнение судей разделились. И, что бывает крайне редко, практически все судьи написали свои особые мнения. Так как единодушия в Европейском суде нет, то это дает нам право и, наверное, неплохие шансы для обжалования в Большой палате.

Писпанен: А для России этот вердикт может иметь какие-то юридические последствия?

Ставицкая: Европейский суд, если можно так сказать, выразил удивление относительно того, почему до сих пор не рассекречены все документы по Катынскому преступлению. Европейский суд считает, что на данный момент все эти документы никоим образом не могут причинить ущерб безопасности Российской Федерации. Более того, уже большая часть этих документов имеется в открытом доступе. Огромное количество книг написано о Катынской трагедии. Мне самой не понятно подобное упорство представителей российских властей, которые не рассекречивают, к примеру, постановление о прекращении этого уголовного дела. Его прочитало ограниченное количество лиц, в том числе и я.

И я знаю, кого наше государство сейчас считает причастным к свершению этого преступления. Возможно, список этих лиц Российская Федерация не хочет разглашать просто потому, чтобы к нему не возникло еще больше вопросов. Потому как наши самые высшие представители власти заявляют о том, что это сталинское преступление. Однако никто не знает, есть ли в этом списке сам Сталин. Так как я давала подписку о неразглашении сведений, составляющих государственную тайну - а это у нас является государственной тайной - я не могу сказать.

Михаил Фишман: Почему это государственная тайна?

Ставицкая: Ну вот и Европейский суд тоже по этому поводу выразил недоумение - вроде как всем уже все давно известно. В принципе, кто занимается этим вопросом уже и так догадался о списке тех лиц, которые в этом постановлении перечислены. И почему, собственно говоря, выступая на уровне государств - одни заявления, а на юридическом уровне другие - суду не понятно.

Писпанен: Получается, что впервые акт о массовых политических репрессиях признан политическим преступлением, не имеющим срока давности. Верно?

Ставицкая: Впервые это или нет - я не могу вам сказать. Но в данном случае Европейский суд совершенно однозначно выразил свою позицию.

Писпанен: То есть теперь абсолютно все некогда репрессированные в России, число которых, как говорят, около 20 миллионов, и их родственники - они совершенно спокойно могут подавать в суд и требовать ответа, наказания тех, кто допрашивал, пытал, казнил?

Ставицкая: Здесь пока идет речь именно о Катынском преступлении. Соответственно, родственники расстрелянных польских офицеров могут делать то, о чем вы говорите, если решение Европейского суда вступит в силу в нынешнем виде. Но, возможно, оно будет изменено Большой палатой. Это и является сейчас предметом большого интереса: что скажет Большая палата по этому поводу.

Фишман: Как устроена процедура в Большой палате? Каковы ее полномочия и когда она примет свое решение?

Ставицкая: Любое решение Европейского суда стороны могу обжаловать в течение 3-х месяцев с момента оглашения или провозглашения решения в Большую палату. Большая палата принимает решение, что либо она будет рассматривать эту жалобу, либо не будет и тогда решение вступает в силу. В том случае, когда Большая палата принимает решение о рассмотрении жалобы, то происходит судебное разбирательство, где стороны высказывают свои позиции. Затем уже Большая палата принимает решение.

Писпанен: Ну что ж, будем ждать в течение 3-х месяцев, как вы говорите...

Ставицкая: В течение 3-х месяцев можно обжаловать, а через какое время Большая палата примет свое решение - это сложно сказать.

Писпанен: Большое спасибо.