' style='fill:%23c4c4c4;fill-opacity:1'%3E%3Cpath d='M93.28-57.4h2.52l-6.33 11.74h-2.6l6.41-11.75zM98.5-57.4h2.52L94.7-45.67h-2.6l6.4-11.75zM103.78-57.4h2.52l-6.33 11.74h-2.6l6.4-11.75z'/%3E%3C/a%3E%3C/svg%3E)
Людмила Алексеева: «Навального я совсем мало знаю, Удальцова знаю лучше, и он мне симпатичен»
Правозащитник, глава Московской Хельсинкской группы Людмила Алексеева высказала свое отношение к современным лидерам оппозиции.
Мария Макеева: Новые лидеры оппозиции - Удальцов, Навальный – они похожи на советских диссидентов 50-60х годов? Чем похожи, чем не похожи?
Людмила Алексеева: Нет. Навального я совсем мало знаю. Удальцова я знаю лучше, и он мне симпатичен. Хотя я совсем не его единомышленница. Но я его понимаю, он меня тоже понимает. Он умный, он может слушать, «взвешивать». Они не похожи совершенно. Это было бы ужасно, если бы те, кто начинали 40 лет назад, были бы такими, как сейчас. А где же 40 лет, что ж мы жили-то все 40 лет? Должны быть уже другие поколения, другие люди.
Макеева: А в чем принципиальная поколенческая разница между людьми этого сорта?
Алексеева: Знаете, обстановка была совсем другая. Мы упорно это говорили, и я сейчас это совершенно убежденно повторяю: стимулы нашего движения с самого начала и при его развитии не были политическими – они были моральными. Надоело врать. Надоело бояться. Мне надоело, что дядечки, которые у власти, с моей точки зрения, гораздо менее образованные и умные, чем люди вокруг меня, нам объясняют с кем нам дружить, а с кем нельзя, кого мы должны любить, а кого нет, что читать, а что нельзя, что говорить, а что нельзя. Я взрослый человек – я сама понимаю. И не надо мне указывать. Вы живите как вы хотите, а я буду жить так, как я считаю нужным.
Мне говорили: «Ну, ты знаешь, что за это полагается?». Знаю, но жизнь-то дается один раз. Я ее хочу прожить так, чтобы мне перед самой собой, перед моими детьми, перед теми, кого я уважаю было не стыдно. Родившись здесь, в этой стране, в этих условиях, я хочу прожить так, чтобы мне не было стыдно. А что за это полагается – ну, значит, полагается.
Это совсем другая обстановка. Когда мне говорили: «Какие ваши цели?». Вот такая вот у меня цель: я хочу быть честной в собственных глазах и в глазах окружающих. Это была колоссальная цель в тех условиях, для этого надо было даже преодолевать свой страх. Жизнь-то здорово изменилась за это время, понимаете. Тогда у нас не было политических целей, а была нравственная цель.
У меня два сына. Я хотела бы, чтобы они выросли порядочными людьми. И я думала, что, наверное, единственное, что я могу для этого сделать - чтобы они видели, что я живу честно. А сейчас у всех есть цели – и у меня есть цели, понимаете? Чтобы Россия была демократической страной, правовым государством. И у Навального есть цель, и у Удальцова есть цель, даже у меня есть цель, в мои 84 года.
Людмила Алексеева: Нет. Навального я совсем мало знаю. Удальцова я знаю лучше, и он мне симпатичен. Хотя я совсем не его единомышленница. Но я его понимаю, он меня тоже понимает. Он умный, он может слушать, «взвешивать». Они не похожи совершенно. Это было бы ужасно, если бы те, кто начинали 40 лет назад, были бы такими, как сейчас. А где же 40 лет, что ж мы жили-то все 40 лет? Должны быть уже другие поколения, другие люди.
Макеева: А в чем принципиальная поколенческая разница между людьми этого сорта?
Алексеева: Знаете, обстановка была совсем другая. Мы упорно это говорили, и я сейчас это совершенно убежденно повторяю: стимулы нашего движения с самого начала и при его развитии не были политическими – они были моральными. Надоело врать. Надоело бояться. Мне надоело, что дядечки, которые у власти, с моей точки зрения, гораздо менее образованные и умные, чем люди вокруг меня, нам объясняют с кем нам дружить, а с кем нельзя, кого мы должны любить, а кого нет, что читать, а что нельзя, что говорить, а что нельзя. Я взрослый человек – я сама понимаю. И не надо мне указывать. Вы живите как вы хотите, а я буду жить так, как я считаю нужным.
Мне говорили: «Ну, ты знаешь, что за это полагается?». Знаю, но жизнь-то дается один раз. Я ее хочу прожить так, чтобы мне перед самой собой, перед моими детьми, перед теми, кого я уважаю было не стыдно. Родившись здесь, в этой стране, в этих условиях, я хочу прожить так, чтобы мне не было стыдно. А что за это полагается – ну, значит, полагается.
Это совсем другая обстановка. Когда мне говорили: «Какие ваши цели?». Вот такая вот у меня цель: я хочу быть честной в собственных глазах и в глазах окружающих. Это была колоссальная цель в тех условиях, для этого надо было даже преодолевать свой страх. Жизнь-то здорово изменилась за это время, понимаете. Тогда у нас не было политических целей, а была нравственная цель.
У меня два сына. Я хотела бы, чтобы они выросли порядочными людьми. И я думала, что, наверное, единственное, что я могу для этого сделать - чтобы они видели, что я живу честно. А сейчас у всех есть цели – и у меня есть цели, понимаете? Чтобы Россия была демократической страной, правовым государством. И у Навального есть цель, и у Удальцова есть цель, даже у меня есть цель, в мои 84 года.
