«Новомученики и чекисты слились в единстве»: теолог Десницкий об ажиотаже вокруг мощей Николая Чудотворца

По его мнению, религиозность бывает разная: есть те, кто регулярно причащаются и соблюдают обряды, а есть те, кто время от времени ходят прикладываться к мощам — в связи с этим о повышенной религиозности говорить не совсем корректно. 

Десницкий также не считает, что прибытие мощей стоит связывать исключительно с президентской кампанией Путина. «Если завтра упадет метеорит, скажут, что это произошло, потому что Кремль решил что-то продемонстрировать», — добавил он.

Между тем, популярность высказываний Путина и большое внимание к религиозным мероприятиям в стране теолог объяснил «запросом на великую историю» со стороны граждан России.

Расшифровка интервью

Если про эту историю с мощами, я бы хотел спросить. На самом деле есть цифры опросов, как люди отвечают на то, хотели бы они пойти, хотели бы они отдать какие-то почести и как-то причаститься к этому. Эти цифры поражают, они не вяжутся в моей голове с представлением о том, насколько религиозно российское общество в целом. А вас?

Я не вижу в этом ничего удивительного, потому что религиозность бывает разная. Вы, например, использовали слово «причаститься». Можно сравнить эти цифры. Если бы у нас была статистика причастников, хотя она есть, в каждой епархии собирают данные тех, кто причащаются Тела и Крови Христовых во время литургии. И те, кто подходит к подобным святыням.

Это достаточно разная религиозность: одно дело ― быть вовлеченным регулярно, постоянно на том месте, где ты находишься, другое дело ― сходить иногда. Понимаете, это как сходить в Большой театр раз в три-четыре года и, например, играть в театральном кружке. Совершенно разные же вещи, хотя и то, и другое ― увлечение театром.

Ага. А с точки зрения политической, если угодно, по крайней мере, тот контекст, в котором мы вынуждены всё это рассматривать, вы готовы согласиться с тем, что, может, это просто такая предвыборная история?

Я бы не спешил назвать то, что у нас будет в следующем году, выборами.

Да, я понимаю.

Но у нас сейчас, понимаете, всё, когда такая суперцентрализация, если завтра упадет метеорит, тоже будут говорить: «Понимаете, это потому что Кремль решил как-то продемонстрировать что-то». Естественно, всё, что происходит значимого в общественном пространстве, значимо в связи, скажем, с новым сроком Путина. Да, согласен, и это тоже.

Это общество. Допустим, с Николаем Чудотворцем я готов такой ответ принять, но когда Путин вместе с патриархом открывает новый храм, это уже выглядит чуть более, я бы сказал, пропагандистски-политически, потому что он сам это делает. Там была произнесена речь о примирении, годовщина, столетие Февральской революции.

Я уже не говорю о том, что сама эта история с этим храмом достаточно спорная, очень было много претензий от охранителей наследия в связи со строительством этого нового храма. Вы как вообще конкретно к этой истории относитесь?

Эта история довольно длинная. Вы знаете, что епископ Тихон еще до того, как был епископом, собственно говоря, задал… Не то что задал, вряд ли это его изобретение, но он впервые произнес некоторые слова, которые, по сути дела, предвосхитили и конфронтацию с Западом, и Крым, и многое другое, когда он выпустил свой фильм «Византийский урок», историю империи, которая рухнула, потому что доверилась своим олигархам, доверилась ненадежным западным партнерам, а вот нам надо по-другому.

Да-да, я помню эту историю. Как с ней связан Сретенский монастырь?

Сретенский монастырь ― это явственное продолжение этой линии. Понятно, что монастырь ― это прежде всего еще и монастырь, где люди просто молятся, где совершаются богослужения, но еще это идея империи, которая всё собирает. Этот монастырь недалеко от Лубянки, и вот новомученики и чекисты, причем они сейчас в таком сложном диалектическом не противоборстве, а единстве, да?

И об этом, кстати, говорит сейчас в речах патриарх, что подвиг новомучеников помог России выстоять в годину страшных испытаний. Понятно, что это, может быть, было трагично, но вот теперь мы всё это завязали в такой единый клубок, что у нас одновременно духовность, стабильность и вот эта сложная богатая история, которая богата разными вещами.

И как раз совершенно логично, что Путин не освящает, конечно, храм, но присутствует на освящении именно этого храма, который служит символом византийского урока наоборот. Вот теперь мы преподадим Византии урок, как надо было. Например, вот так, соединив чекистов и новомучеников в некий такой сложный синтетический образ.

Вот когда возникают эти чекисты и новомученики, красные и белые, 1917 год, революция, то у меня всё возникает впечатление… Эта линия происходит не первый раз, ее двигает и Владимир Путин, и его присные. У меня возникает впечатление, что нам втюхивают какой-то консерватизм из рекламы пива, извините.

Что-то такое, в лучшей своей версии это какой-нибудь фильм Никиты Михалкова про XIX век, про то, какая великая и замечательная была Россия. Но это чисто кинематографические образы, в которых нет на самом деле ничего больше, кроме вот этой какой-то картинки символической, до которой нам на самом деле, российскому обществу, нет никакого дела.

Вы знаете, мне кажется, за этим есть очень серьезный запрос со стороны людей, запрос на великую историю. И он, безусловно, существует. Если бы его не было, это не имело бы успеха, а мы видим, что определенный успех у всего этого есть.

Если мы сконструируем завтра идею… Была какая-то, и не единичная, попытка придумать что-то, например, Летающего макаронного монстра, но это осталось приколом для узкого круга. А если даже пусть сконструируется, пусть совершенно из каких-то фантастических идей, то, что отвечает запросам людей…

Когда все девяностые они слышали, что это страна, в которой никогда ничего, они естественным образом внутри себя пытались найти какую-то другую версию. Им эту другую версию предложили. Обычный человек, который не является историком, не знает материал, может быть, очень глубоко, с большим удовольствием хватается за всё это.

Вот нас обманывают. К тому же мы уже прошли через то, что сначала нас обманывали коммунисты и рассказывали свою версию про свинцовые мерзости царской России. Потом нас обманули демократы, рассказали про невидимую руку рынка, которая всё расставит по своим местам.

Вот эта мысль о том, что история ― это вообще-то опрокинутая в прошлое идеология, человеку в нашей стране довольно привычна. И он с радостью ее принимает, если чувствует, что эта новая идеология, опрокинутая в прошлое, говорит ему вещи, которые ему приятно слышать.

Спасибо большое. Андрей Десницкий, теолог, библеист, считает, что это работает и что когда Владимир Путин вместе с патриархом Кириллом выходит освящать новопостроенный храм в Сретенском монастыре, то это производит положительное впечатление в целом на электорат.

На превью: Григорий Сысоев / РИА Новости