«Новичок» 15 лет назад? Как отравление в Солсбери пролило свет на убийство Щекочихина

Заместитель главного редактора «Новой Газеты» Сергей Соколов: Мы, конечно, ухватились за словосочетание «бинарный яд», потому что мы прекрасно понимаем, что в аптеке его не купишь, дома на плите не сделаешь. И к нам пришел один высокопоставленный экс-сотрудник специальных служб, который дал показания о том, что ему достоверно известно, что при транспортировке в Чечню где-то в конце 90-ых или в начале 2000-х было якобы потеряно некое количество специальных боевых отравляющих веществ. Не массового поражения, а именно предназначенного для точечных операций по устранению боевиков. Мы стали внимательно смотреть на что-то более-менее подобное. Значит, нашли, что спустя несколько месяцев после смерти Юры на этапе умер чеченский криминальный авторитет Леча Идигов, который занимался обменами пленных, и они с Юрой поэтому были знакомы. Симптоматика была один в один. Мы вспомнили об отравлении Хоттаба, потому что по временам все это бьется. Но, к сожалению, этот высокопоставленный сотрудник, который даже согласился на адвокатский допрос — детально, подробно, подписался под ним, но ему сказали, что делать этого не стоит. Он прибежал и попросил оригинал своих показаний. Мы не могли ему в этом отказать, потому что мы не правоохранительные органы.

Информацию до Следственного комитета редакция «Новой» донесла, но возобновления расследования не последовало. 

Заместитель главного редактора «Новой Газеты» Сергей Соколов: Потом случились Скрипали, и всплыло давно всеми забытое дело Кивелиди. Напомню: это банкир, которого судили в 90-ых, отравили, нанеся какое-то вещество на телефонную трубку. С ним вместе погибла секретарь, и тяжело заболели оперативники, которые приехали на место происшествия. И тут же выяснилось слово «Новичок».

Леонид Ринк проходил по делу отравленного бинарным веществом банкира Кивелиди сначала подозреваемым, а потом свидетелем. В своих показаниях Ринк рассказал, что он действительно передавал опытные образцы химического оружия третьи лицам. 

Из материалов уголовного дела. Показания химика Леонида Ринка: Вещества было примерно грамм, как мне кажется, мы его разлили в ампулы, примерно по 0,25 грамма, столько вещества вошло в них. Где-то <…> в декабре 1994 года ко мне пришел Рябов, и я ему отдал ампулу <…>. Остальные ампулы оставались у меня. Впоследствии я передал еще две ампулы. 

Не исключено, что в голодные 90-е другие специалисты, получившие опыт в лаборатории Минобороны, не торговали боевыми отравляющими веществами.  

Журналист Орхан Джемаль: Леонид Ринк, который проходил по делу свидетелем, но фактически являлся человеком, если просто следовать логике этого дела, человеком, который продал неким убийцам яд в больших количествах. И не все из этого яда вернуть смогли, взять под контроль. Кто эти люди — чекисты ли это были, бандиты ли это были — кто эти люди, неизвестно. Так что эта версия работала скорее на такую формулировку, что русские в том числе могли и утратить в 90-ые контроль над некоторым количеством этого вещества. 

Очевидно, что утечка отравляющего вещества была. Но почему тех людей, которых в своих показаниях называл Ринк, не нашли и не привлекли к ответственности — непонятно.

Заместитель главного редактора «Новой Газеты» Сергей Соколов: В 90-х годах действительно была какая-то утечка, потому что было голодно, естественно, всем этим людям. Утечка боевых химических веществ направленного действия, а «Новичок» — это и направленное действие, это массовое поражение, по каким-то странным кругам. Полукриминальным, криминальным, или же связанными с безопасностью этой компании. Но факт остается фактом. По уму надо было бы  возбуждать уголовное дело по факту утечек, но я не столь наивный человек, чтобы в сложившейся ситуации, особенно со Скрипалями, кто-то такой шаг проделал. Думаю, что будем, конечно, обращаться официально, что новые обстоятельства. Но надежд у меня на это не очень много. Все это — не официальное расследование, а расследование журналистов. Даже если мы что-то найдем, то мы не сможет это формализовать иначе, как газетную публикацию. 

Фото: Павел Смертин/Коммерсантъ