Почему историк Соколов много лет оставался безнаказанным? Мнение Михаила Фишмана

Есть даже аутентичная фотография с этого мероприятия. Хотя свежее правильное фото, как мы понимаем, должно выглядеть вот так. Уничтожая упоминания о Соколове в своих архивах, РВИО демонстрирует нам, что представляет собой борьба с фальсификацией истории в действии, но и этого им мало. Владимир Мединский, когда его спросили про доцента Соколова, мог бы сказать какие‑то очевидные в этой ситуации слова: он глубоко потрясен, он соболезнует и скорбит, ждем результатов следствия и суда, в этом духе — все эти слова, кстати, произнесло руководство СПбГУ, но об этом чуть позже. Но министр Мединский, во‑первых, легких путей не ищет, а, во‑вторых, всегда находится на войне. И поэтому комментирует питерское убийство так. 

Владимир Мединский, министр культуры: «Раньше спрашивали все про „Джокера“, а теперь про Олега Соколова. Знаете, так и хочется ответить: "‎Если вам не нравится Джокер, то почему вам не нравится Олег Соколов?"‎‎»

Согласитесь, в такой постановке вопроса есть задел на будущее, есть, где развернуться. Ну, к примеру. Если вам нравится «Преступление и наказание», то почему вы не одобряете убийства топорами пожилых женщин? Возьмем пошире? Пожалуйста. Если вам нравится «Евгений Онегин» или «Герой нашего времени», то почему вы не хотите вернуть дуэли? Если вам нравятся «Мертвые души», то почему вы против крепостного права, если вам нравится «Война и мир» — ой, нет про это лучше не будем, — ну и неизбежное продолжение ряда: если вам нравится российская культура, то почему вам не нравится ее министр, он же ее министр? Впрочем, надо отдать Мединскому должное, он последователен, он не только задает этот вопрос, но и с готовностью дает на него ответ.

Владимир Мединский, министр культуры: У кого до сих пор в закладках нет сайта «культура.рф» — тот не может называть себя культурным человеком, по крайней мере, в России.

Министр Мединский также заметил, что ему жаль ‑ прямая цитата ‑ те СМИ, которые хайпят на человеческой трагедии, и я искренне пытаюсь понять, какую именно трагедию он имеет в виду — человеческую трагедию доцента Соколова или человеческую трагедию Анастасии Ещенко? Адвокат Соколова Александр Почуев говорит про одну общую трагедию двух любящих сердец — это тоже прямая цитата, но он хотя бы адвокат, а Мединский — кто? В общем, все эти по‑человечески трагические, а, на взгляд со стороны, безумные заявления министра российского правительства по поводу очень резонансного убийства, конечно же, не случайны. Потому что речь идет о человеке, пусть не занявшем столь видные позиции во власти, как сам Мединский, но, безусловно, обладающем высоким статусом, поднявшемся на верхние ступеньки в общественной иерархии. И именно поэтому история Соколова имеет значение. Особенно, если принять во внимание, как и почему ему раньше сходили с рук насилие и агрессия. 

Мы не знаем наверняка, кто лично помогал доценту Соколову выйти сухим из воды — невольный каламбур, — когда в 2008 году другая его сожительница и студентка в своем заявлении в полицию описала, как Соколов ее избил, привязал к стулу, раскалил утюг, угрожал изуродовать, убить и закопать на стройке, а потом душил ее до потери сознания кожаным шнуром. Этому делу не был дан ход, и мы не знаем, благодаря кому, хотя сама жертва в интервью «Московскому комсомольцу» год назад говорила вот что:

«Редакция связалась с потерпевшей. Девушка, еле сдерживая слезы, сообщила нашему корреспонденту: "‎Я была тогда студенткой, почти ребенком, без связей, без денег. А у него в друзьях Батурин и много еще кто. У меня просто не было сил и возможности двигать это дело. Вы не можете понять, какой ад я пережила. Врагу такого не пожелать"‎».

Тогда, в 2008 году, шурин Юрия Лужкова Виктор Батурин был вполне влиятельным человеком и обладателем одной из самых грандиозных коллекций наполеоники в мире, спонсором исторических реконструкций и покровителем Соколова, который помогал ему эту его коллекцию собирать. Теперь Виктор Батурин говорит так.

Виктор Батурин, российский бизнесмен: Что о Соколове рассказать-то? Какое имеет значение, проявлял ли он агрессию раньше? Совершено преступление, злодейство. Какие комментарии?

Проблема, увы, в том, что это имеет большое значение. Возможно, это не Батурин тогда помогал своему близкому знакомому избежать неприятностей и уголовного дела. Возможно, это был не другой его близкий приятель Владимир Чуров, в то время ни много ни мало председатель Центризбиркома. Может быть, Соколову тогда вообще никто не помогал — хотя в это не верится, — но всякое бывает, вдруг следователи бросили это дело сами: видят, человек-то влиятельный и со связями. Тут одно рукопожатие до президента страны. Но суть от этого не меняется: доцент Соколов избежал неприятностей благодаря своему статусу, и ни Батурин, ни Чуров, ни руководство университета, куда потом снова вернулся доцент Соколов, не заинтересовались этой историей. 

Год назад случилась уже теперь широко известная выходка с силовым изгнанием одного из студентов с лекции Соколова. Студента буквально вытолкали в шею из аудитории помощники‑добровольцы, драгуны и кирасиры, вставшие на защиту порядка. Да, как мы теперь понимаем, эта история стала продолжением конфликта между двумя наполеонистами, и можно даже считать, что Соколова и его гусар спровоцировали, но интересно не это, а то, как отреагировала университетская комиссия по этике, рассмотрев этот вопрос о применении насилия к студенту во время лекции ‑ тогда же, еще в прошлом году. Комиссия по этике постановила, что доцент Соколов неправ, и ему было вынесено замечание, но прочтите это решение, и вы увидите, что университет находится целиком на стороне своего доцента. Теперь, после убийства, СПБГУ опять настаивает: студенты на Соколова не жаловались, претензий не было.

«Информация о том, что ранее студенты жаловались руководству университета на рукоприкладство со стороны О. Соколова не соответствует действительности. В ходе анонимных опросов студентов, которые проводятся в СПбГУ для оценки качества образования, О. Соколов регулярно получал положительные характеристики».

Бывший сокурсник Анастасии Ещенко Василий Кунин это опровергает. Вот что он рассказывает про ту историю со студентом.

Василий Кунин, бывший сокурсник Анастасии Ещенко: Был случай, когда Соколов выгнал студента из аудитории за обвинение в плагиате, за критику. Ну это сделал не он лично, это сделали его какие-то поклонники, вот, но он устроил такую натуральную истерику и, в общем-то, потребовал, значит: "‎Убирайтесь отсюда вон! "‎. И, в общем, своих ребят на это сподвиг. Ну, что, собственно, они и сделали, выкинули этого студента с применением физического насилия. Тогда я после этого писал жалобу. Ну как жалобу, это было публичное обращение к директору института истории, Давыдову, с просьбой дать оценку этому эпизоду. Никакой реакции на мое обращение от университета не последовало. Ну точнее как. Последовала отписка от Института истории, что данный вопрос будет рассматривать этическая комиссия. Этическая комиссия этот вопрос рассмотрела и какие-то там, по сути, на тормоза спустила дело. Вроде бы как они во вчерашнем релизе пишут, что какие-то дисциплинарные взыскания были приняты к Соколову, но это курам на смех. В тот момент, когда жаловался я, я уже не являлся студентом, но по совокупности всего количества жалоб от других людей, в частности, от меня, в частности от Максима Львовича Резника, депутата Законодательного Собрания, и еще от других людей, от которых я точно знаю, что жалобы были, конечно, там накопилась такая весомая стопочка, и тот факт, что СПбГУ это игнорирует, лично мне кажется очень странным.

Почему это важно? Какое вообще отношение имеют события в университете к убийству Соколовым своей сожительницы, которая уже давным‑давно не студентка? Этот вопрос прямо задает адвокат Соколова Александр Почуев. 

Александ Почуев, адвокат Олега Соколова: Причем здесь университет? Анастасия давно уже закончила университет, она четыре года жила с Олегом Валерьевичем.

Университет здесь при том, что он никак не препятствовал доценту Соколову выходить за рамки собственно преподавательского процесса, а наоборот последовательно брал его под свою защиту. Гендерное насилие, домашнее насилие, насилие в университетских стенах — это всегда проявление власти. Или проявление чувства власти и чувства собственного превосходства. И чем это чувство крепче — тем выше риски агрессии и насилия. Мы все живем не в безвоздушном пространстве. Если бы СПБГУ реагировал на жалобы и осаждал бы — а то и вовсе уволил бы — своего преподавателя вместо того, чтобы брать его под крыло, если бы он обращал внимание на те, мягко говоря, двусмысленные ситуации в ходе реконструкций, в которые попадал Соколов, то эти риски снижались бы.

Помните, с чего началось движение Me too в Америке, на Западе да и по всему миру? С публикации в журнале New Yorker, куда журналист Ронан Фэрроу принес свое расследование про Харви Вайнштейна и жертв его сексуальной агрессии — принес после того, как от этого расследования отказался телеканал NBC, и отказался, как утверждает Фэрроу, не просто так.

«Фэрроу считает, что телеканал NBC сначала его поощрял, а потом, ка кон утверждает, сказал прекратить это расследование по двум причинам. NBC, правда, это опровергает. Первая причина, как он говорит, в том, что Вайнштейн давил на корпорацию, используя разные легальные и иные методы. Например, отказывал в интервью со звездами его фильмов, манипулировал топ-менеджерами, включая прямого начальника Фэрроу, шефа новостей Ноа Оппенгейма».

У Вайнштейна был статус. У Вайнштейна были ресурсы. У Вайнштейна были власть и уверенность, что ему все сойдет с рук, потому что у него есть деньги и связи. Вторая же причина, с точки зрения Фэрроу, заключается в банальном сексизме, культурно укорененной мизогинии. Вот что он говорит, это уже прямая цитата из самого Фэрроу: 

«До того, как история Вайнштейна стала достоянием общественности, некоторые люди жили этим и видели, как система блокирует такие сюжеты, и понимали, что это большая и важная история, которая ждет своего часа. Но было и много других, которые под влиянием многочисленных культурных и личных факторов, просто не обращали на это внимание и не думали, что на это в принципе нужно обращать внимание».

Именно так. Люди просто не видели проблемы в том, что в шоу‑бизнесе укоренились дискриминация и харрасмент, пока не появилось движение Me too. Я не хочу сравнивать Соколова с Вайнштейном — в конце концов, тот никого не убивал, а сексуальное хищничество и домашнее насилие — это разные вещи, хотя часто пересекаются. Но питерский университет напоминает корпорацию NBC в этой истории в интерпретации журналиста Фэрроу. Во‑первых, там в принципе не понимают — и уж точно не понимали десять лет назад, — в чем проблема, когда преподаватель позволяет себе вольные в разных смыслах отношения со студентами — и не обязательно со студентами. А во‑вторых и в главных, там не могли сдать Соколова — потому что это значило бы пробить серьезную брешь в сложившейся иерархической системе, где студент по определению никто и где власть и все, кто с ней связан, неприкосновенны, незыблемы и никому, кроме своего начальства, неподотчетны. Университет ссылается на отсутствие жалоб и уголовных преследований в отношении Соколова — мол, откуда мы могли подозревать, что что‑то может пойти не так. Но трудно поверить, что до руководства университета не дошла та история с утюгом 2008 года. 

Василий Кунин, бывший сокурсник Анастасии Ещенко: История с заявлением об избиениях и угрозах убийством, которая стала известна, от девушки, — это вообще форменное безобразие, после которого и ректор Кропачев, и директор Давыдов должны отправить в отставку, потому что, какое бы ни было сомнительное, на их взгляд, на любой другой взгляд, ни было это обращение. Когда подобное поступает, оно должны быть тщательнейшим образом изучено, рассмотрено, и, скажем так, с помощью правоохранительных органов должны были провести разбирательство. Тот факт, что они его просто проигнорировали, причем вы видите, что произошло после этого, это, на мой взгляд, железное основание для всего руководства СПбГУ отправиться в отставку и больше не позориться. На мой взгляд, игнорирование проблем университетом связано, во-первых, с тем, что есть какая-то круговая порука определенная, есть определенные люди — видимо, в больших кабинетах, которые, скажем так, в частности Соколова защищали. Достоверно известно, что бывший сенатор Петренко рассказала в одной из программ, что она лично звонила Кропачеву и рассказала эту историю с заявлением студентки.

Но допустим, даже не пойман — не вор, имеется в виду университет, а не Соколов. Но вот еще одно свидетельство одной из бывших студенток истфака СПбГУ Юлии Балахоновой, которая училась на курс младше Анастасии Ещенко.

Юлия Балахонова, бывшая студентка истфака СПбГУ: Уже на первом курсе я сразу от нескольких людей услышала историю, как один преподаватель застукал другого во время секса со студенткой. Прямо на кафедре. Был (и есть) другой преподаватель, который любит приглашать девочек в театр с продолжением вечера (в более интимной обстановке). Я сама видела Соколова, целующегося со студенткой в подъезжающем к факультету автобусе Все это было абсолютной обыденностью, частью «рабочей» атмосферы, в которой варились все.  

Буквально на днях исполнительный директор ни много ни мало корпорации «МакДональдс» Стив Истербрук был уволен за роман с подчиненной. Можно считать его отставку глупостью и эксцессом. Можно видеть — и иногда не без оснований — тупую советскую борьбу за нравственность в постоянно ожесточающихся правилах отношений между преподавателями и студентами в западных университетах. Но нельзя не понимать, с какой целью это делается — с целью подавить потенциальную агрессию и насилие.

СПбГУ хотя бы на словах признает, что проблема есть, я цитирую: «Уже сейчас мы работаем над тем, чтобы создать дополнительный комплекс мер по предотвращению подобных ситуаций в обществе». Университет уже публично поддерживает идею о том, чтобы правоохранители информировали вузы о случаях домашнего насилия со стороны сотрудников. Еще раз: нам бы сказали тогда, мы бы отреагировали, — но, боюсь, это не поможет. Потому что пока не будет решена главная проблема — той самой круговой поруки, той самой российской кастовости, иерархической системы, в которой одним можно все, а другим ничего, — правоохранители скажут хорошо знакомому с Владимиром Путиным руководителю СПбГУ Кропачеву только то, что он захочет от них услышать. 

Соколов — один из лидеров военно‑исторической реконструкции в России. Изначально он прославился именно в этом качестве. Естественно, жуткие события в Петербурге серьезно всколыхнули все реконструкционное движение в России и не могли оставить безучастными его коллег.

Фото: ТАСС

Не бойся быть свободным. Оформи донейт.