«Вопрос был поднят Собяниным, но через Жириновского». Ашурков о претензиях Генпрокуратуры к Навальному

Ашурков: Конечно, никакого финансирования избирательной кампании от иностранцев не может быть. Все финансирование проходит через избирательный фонд, который Алексей Навальный открыл в Сбербанке. Там есть очень строгие требования, за которыми следит наша финансовая служба. Это требования к указанию определенной информации от доноров: паспортные данные, адрес, дата рождения. Также к счету имеет доступ Мосизбирком, который видит эту информацию и на регулярной основе присылает нам запросы, что такие-то платежи, где есть не вся информация, нужно перечислить в бюджет, а некоторые платежи мы должны отправить обратно жертвователям.

Давлетгильдеев:  Тогда о каких данных может идти речь в заявлении прокуратуры, если в Яндекс.Деньги они не обращались? Может, они в Мосизбиркоме что-то не могли получить?

Ашурков: Давайте объясню:  такое понятие «Яндекс.Кошельки» употребляется в связи с двумя аспектами. Во-первых, у нас на сайте для удобства жертвователей есть форма, где любой владелец «Яндекс.Кошелька» , гражданин России может легко сделать перевод на избирательный счет Алексея Навального. Он должен указать ту же информацию, как если бы он пришел в отделение банка и делал перевод наличных денег. Для нас это строчка в банковской выписке, там содержится информация, которая есть при безналичном переводе.

Другой аспект, что несколько сторонников Алексея, и я в том числе, сделали пожертвования в избирательный фонд в размере миллиона рублей, а затем в социальных сетях написали: мы понесли такие расходы, уважаемые друзья, не хотите ли нам как-то восполнить в семейном бюджете, вот наши «Яндекс.Кошельки», на которые вы можете сделать перевод. Для избирательного штаба он не может никак проверить источники поступления от физических лиц, которые являются донорами кампании. Это все равно, что если человек выйдет на улицу, возьмет коробку и напишет «Я передам эти деньги Алексею Навальному», потом сделает взнос,  мы никогда не узнаем, кто реально кинул деньги в эту коробку.

Давлетгильдеев:  То есть к этим нескольким пожертвованиям по миллиону рублей основные претензии  высказываются, правильно я понимаю?

Ашурков: Думаю, да.

Давлетгильдеев:  Вы как обычный гражданин перечислили и по законодательству это ваш вклад?

Ашурков: Именно так.

Давлетгильдеев:  Дальше может ли интересоваться прокуратура или избирком тем, кто вам перечислил деньги?

Ашурков: Я думаю, что для этого нет никаких юридических оснований. Деньги, которые я перечислил вначале, до того, как я написал что-то в своей соцсети, это мои легальные доходы. Я думаю, здесь нет никаких оснований для разбирательств.

Давлетгильдеев:  Но там теоритически могут быть пожертвования от иностранных граждан?

Ашурков: Это не пожертвования. Деньги, которые перечисляются на «Яндекс.Кошелек» - это дарение денежных средств от одного лица другому. Они не облагаются налогом по российскому законодательству. На этом основана вся система перечисления «Яндекс.Деньги».

Давлетгильдеев:  И это дарения вам?

Ашурков: Именно так.

Давлетгильдеев:  Сколько таких миллионов?

Ашурков: Пять. Несколько человек открыли такие кошельки - это я, это Николай Ляскин, это Константин Янкаускас.

Давлетгильдеев:  А отследить поступление денег туда может прокуратура или нет?

Ашурков: Наша деятельность очень прозрачна. В частности, ко всем этим «кошелькам» подключена система «Яндекс.Аудит», и любой человек может, набрав номер этого «кошелька» в интернет-форме, отследить, какие были поступления и съем денег.

Давлетгильдеев:  А сколько по общему объему удалось собрать средств на избирательную кампанию?

Ашурков: В избирательный фонд поступило порядка 40 миллионов рублей.

Давлетгильдеев:  Получается, что процент, которым заинтересовалась сейчас прокуратура, это 3-4 миллиона?

Ашурков: Несколько миллионов рублей. Опять же, это деятельность, которая не имеет отношения к избирательному штабу, это деятельность сторонников Алексея Навального. Я сказал о трех таких крупных пожертвованиях, когда люди затем собирали деньги на «Яндекс.Кошелек», но мы не можем это контролировать, и вполне возможно, что таких случаев больше.

Давлетгильдеев:  Я к тому, что хочется отследить процент. Ну, это не больше 10% от общей суммы.

Ашурков: Когда мы говорим о процентах, здесь важно помнить, что по избирательному законодательству вопрос о снятии кандидата может быть, только если финансовые нарушения превышают 10% от предельного избирательного фонда, который составляет 200 миллионов рублей. Соответственно 10% - это 20 миллионов рублей. Таким образом, суммы, о которых мы говорим, они гораздо меньше, чем 20 миллионов рублей. Я думаю, что нет никаких оснований говорить о том, что кандидат может быть снят из-за этой ситуации.

Давлетгильдеев:  Тем не менее, мы с вами пониманием, в каких правовых реалиях мы живем. Предположим, что будут предъявлять какие-то претензии к вам. Вы сможете эти деньги вернуть или отказаться от них, изолировать из фонда?

Ашурков: Мы вернули людям, которые сделали нам переводы с нарушением, где не была указана определенная информация, на сумму порядка полутора миллионов рублей. Около 250 тысяч рублей нам пришлось отправить в бюджет, когда не было указано отчества или даты рождения донора. Я не думаю, что мы можем сделать что-то еще в этой связи.

Давлетгильдеев:  До выборов осталось немного - меньше месяца. Решение о снятии кандидата может принять Мосизбирком или для этого необходимо решение суда?

Ашурков: Для этого необходимо решение суда, безусловно.

Давлетгильдеев:  За месяц невозможно провести все судебные разбирательства, соблюсти все судебные процедуры.

Ашурков: Это в принципе возможно. В период избирательной кампании суды по практике действуют достаточно быстро.

Давлетгильдеев:  Со схемой все понятно. Давайте порассуждаем, почему это все происходит, почему сейчас, почему прокуратура вдруг активизировалась. В последнее время, последние пару лет Следственный комитет является политическим игроком, а не прокуратура. А тут почему-то прокуратура, и почему-то после истории с нехорошей квартирой.

Ашурков: Я бы не стал здесь какие-то конспирологические теории развивать. Мне понятно, почему финансирование нашей предвыборной кампании вызывает зависть у кандидатов. Мы действительно ломаем все стандарты политической жизни, когда кандидат просто обращается к своим сторонникам, и они перечисляют деньги в избирательный фонд. Например, средний размер пожертвований - это 3, 5 тысячи рублей, а уже около 10 тысяч пожертвований  пришло на наш счет. Это только пожертвования от физических лиц. За всю кампанию было только два перевода от юрлиц, которые нам пришлось отправить обратно, потому что информация была заполнена неправильно.

Самый старший наш донор - это москвичка-бабушка, 82 года. Она два раза нам перевела по две тысячи рублей. Мы практически каждый день объявляем о донорах, о нескольких людях, которые перевели нам средства. Среди них я могу назвать по согласованию с ними - это экономист Сергей Гуриев, это писатель Лев Рубинштейн, это артист Алексей Кортнев, крупные пожертвования по миллиону сделали предприниматели Сергей Филонов и Борис Зимин. То есть у нас очень открытая кампания, и другие кандидаты нам завидуют. Но прокуратура должна, мне кажется, знать избирательное законодательство и понимать, что режим функционирования избирательного счета очень жестко контролируется, в том числе и Мосизбиркомом. Здесь невозможно говорить о финансировании из иностранных источников, потому что это все открыто, в том числе для избиркома, для МВД и для прокуратуры.

Давлетгильдеев:  Почему в этой истории появилась личность Владимира Жириновского, который первым написал со своей депутатской стороны запрос?

Ашурков: Я думаю, что реально этот вопрос был поднят кандидатом от власти Сергеем Собяниным, членом «Единой России», но чтобы как-то от себя возмущения широкой общественности отстранить, он предпочел это сделать через ЛДПР, через Жириновского, который известен громкими, скандальными, но мало на чем основанными заявлениями.

Давлетгильдеев:  Сегодня Алексей Навальный примет участие в первых дебатах, которые пройдут в эфире. Будут ли на этих дебатах подниматься вопросы, в том числе связанные с финансированием?

Ашурков: Нам скрывать нечего. Мы к этим дебатам достаточно плотно готовились. Посмотрим, какие будут вопросы. Я думаю, что будет интересно.

Давлетгильдеев:  У Алексея Навального такая же позиция по поводу дебатов, как и у Мельника, Митрохина - не заниматься критикой друг друга, а в первую очередь строить дебаты на неком противостоянии с отсутствующим в рамках прямого эфира кандидата Собянина?

Ашурков: Давайте посмотрим. Осталось всего несколько часов, скоро начнутся дебаты.

Давлетгильдеев:  Тем не менее, у вас есть уже программа какая-то, подготовлена тема?

Ашурков: У нас есть определенная стратегия, и скоро мы ее увидим.

Давлетгильдеев:  Если мы вернемся к истории с финансированием, квартирой. Многие наблюдатели, политологи, Глеб Павловский опять-таки в нашем эфире сегодня говорил, что Собянину невыгодно сейчас снятие Навального с выборов, потому что Собянин проиграет от этого снятия. Потому что он сначала вроде бы выступал за максимально легитимные выборы, за то, чтобы Навальный принимал в них участие, чтобы Навальный был зарегистрирован, даже чем-то помогал. Может быть, не делом, но словом. Ваша позиция какая? Выгодно Собянину было бы потенциальное снятие Навального или нет?

Ашурков: В голову другому человеку не залезешь. Мы все-таки ориентируемся на строгое соблюдение законодательства. Причин для того, чтобы снять Алексея Навального с выборов, нет. Мы очень внимательно следим, как за соблюдением финансовых наших операций, так и за другими аспектами предвыборной кампании.

Давлетгильдеев:  О связке Навальный-Собянин многие говорили, что, может быть, Собянин обиделся на историю с квартирой и говорили, что эмоционально во всей этой истории с квартирой Навальный поступил не «по-пацански». Вроде Собянин не идет на прямой конфликт, а Навальный уже пошел и выложил компромат с участием дочки Собянина, может быть, это не очень правильно.

Ашурков: Не знаю, мне кажется, что информация такого рода на пост градоначальника должна быть открытой. Нет ничего зазорного в том, чтобы опубликовать эту информацию о том, что государственный служащий получил квартиру стоимостью в несколько миллионов долларов практически бесплатно, и при этом записал ее не на себя, а на свою дочь.

Давлетгильдеев:  Собянин на эту тему сегодня уже высказался, сказал, что все задекларировано. И, мол, никакого скандала нет.

Ашурков: Я думаю, что для подавляющего числа москвичей это новая информация, и это позволит им, в том числе, лучше составить представление о кандидате Собянине.

Давлетгильдеев:  У Алексея Навального в Твиттере я читал, что он написал, что сегодня у него должно появиться еще несколько врагов весьма высокопоставленных. Он пытается анонсировать очередной компромат на кого-то?

Ашурков: Он уже появился. Это есть в его ЖЖ. Я думаю, зрителям «Дождя» нужно просто прочитать. Там речь идет о кандидате от «Единой России» на пост губернатора Подмосковья Воробьеве.

Давлетгильдеев:  А про подмосковную гонку почему Навальный решил сейчас написать?

Ашурков: Работа Фонда борьбы с коррупцией не прекращается. Нашей целью является обнародование таких фактов коррупции, о злоупотреблении наших чиновников. Это в одном ряду с информацией о Якунине, об огромном поместье, шубохранилище, квартире Собянина и теперь о поместье Воробьева.

Давлетгильдеев:  То есть вы не ограничиваетесь, пока идет московская предвыборная кампания, московскими темами?

Ашурков: Работа с коррупцией не прекращается ни на день.

Давлетгильдеев:  Предположим, если эта история дойдет до каких-то судебных разбирательств, какая ваша тактика поведения?

Ашурков: У нас серьезная юридическая служба. Давайте рассматривать такого рода проблемы, когда они возникнут.

Давлетгильдеев:  То есть вы не боитесь ничего?

Ашурков: Нет.